Фэнни Флэгг - Рай где-то рядом
— Иду я на работу… вдруг слышу: жжж… жжж… жжжжж… поднимаю глаза… боже! Элнер летит с лестницы и ба-бах!.. падает на землю. Хорошо, что она такая толстуха — даже не кувырнулась, а просто плюхнулась, как мешок кирпичей.
Нюхательная соль, старое испытанное средство, не помогла. Элнер все не приходила в себя. Не спуская с бедняжки глаз ни на секунду, Руби принялась во весь голос распоряжаться:
— Кто-нибудь, вызовите «скорую»! Мерл, тащи пару одеял! Тотт, звони Норме, скажи, что случилось.
Бывшая старшая медсестра в крупной больнице, Руби командовать умела — все послушно разбежались выполнять приказы.
Норма пускается в путь
08:33
После разговора с мужем Норма вновь бросилась на кухню, плеснула в лицо ледяной водой из-под крана и заметалась по дому, хватая сумочку, страховой полис тети Элнер, зубную пасту, щетку и прочие мелочи, что могут понадобиться в больнице. Долгие годы она жила в ожидании неминуемой беды, и, когда беда пришла, Норма рада была, что встречает ее во всеоружии. Десять лет назад она приготовила папку под названием «Скорая помощь, тетя Элнер».
В гараже у нее был припрятан запас на случай землетрясения: вода в бутылках, спички, шесть бутылок соуса чили, гормональные таблетки, лекарство от щитовидки, аспирин, баночка крема «Мерл Норман», жидкость для снятия лака и пара сережек. Конечно, вряд ли на Элм-вуд-Спрингс, штат Миссури, обрушится землетрясение, но лучше все предусмотреть.
Собрав все необходимое, Норма выскочила из дома, на бегу крикнула вышедшей во двор соседке: «Я в больницу! Тетя опять упала с дерева!» — плюхнулась за руль машины и сорвалась с места. Соседка, плохо знавшая Норму, проводила ее взглядом, гадая, что понадобилось ее тетке на дереве. Круто завернув за угол и вырулив из квартала, Норма помчала по улицам на самой большой дозволенной скорости, чтобы не нарушать правила. В прошлый раз, когда тетя Элнер упала с дерева и Норма поспешила на помощь, ее впервые в жизни оштрафовали за превышение скорости, и вдобавок, отъезжая, она чуть не раздавила полицейского. Не будь тот приятелем Мэкки, упрятали бы Норму в тюрьму до конца дней. Второго штрафа она старалась не допустить, потому скорость не превышала, но мысли ее неслись во весь опор. Оглядываясь на прошедшие полгода, Норма злилась еще пуще и винила Мэкки во всем, что случилось с тетей Элнер. Останься они тогда во Флориде, вместо того чтобы возвращаться домой, все было бы хорошо. Выехав на автомагистраль, Норма целую вечность ждала зеленого света на перекрестке и вспоминала тот злосчастный день, ровно полгода назад…
Случилось это во вторник после обеда, когда тетя Элнер ушла в местный клуб играть в лото. Норма вернулась из клуба «Худеем вместе» в самом радужном настроении: она сбросила почти килограмм, получив в награду от руководителя наклейку-улыбочку. И тут Мэкки преподнес сюрприз. Он поджидал Норму в гостиной с решительным лицом и встретил словами: «Садись, поговорим». «Господи, о чем?» — вскинулась Норма, а услышав просьбу мужа, ушам не поверила. Едва Мэкки пережил «кризис среднего возраста» с опозданием на десять лет и они, продав магазин скобяных товаров, дом и почти всю мебель, переехали вместе с тетей Элнер и котом Сонни на край света, в Веро-Бич, штат Флорида, — а Мэкки уже просится домой! Всего два года прожили они в нежно-зеленом блочном домике с тремя спальнями, внутренним двориком и видом на лимонную рощу — а Мэкки заявляет, что сыт по горло Флоридой с ее ураганами, дорогами и старушками за рулем, которые ползают со скоростью тридцать миль в час. Норма подняла на него изумленные глаза.
— Как это? Мы все распродали и целых два года приводили в порядок новый дом, а ты хочешь вернуться?
— Да.
— При том, что несколько лет подряд от тебя только и слышала: «Жду не дождусь, когда мы уедем во Флориду»?
— Так-то оно так, но… Норма опять перебила мужа:
— Перед отъездом я тебя спрашивала: «Ты твердо решил?» Ты ответил: «Само собой! Нечего тянуть, давай поторопимся и дадим фору нашим ровесникам».
— Да, но…
— А не ты ли меня надоумил отдать все зимние вещи бедным? «Зачем тащить во Флориду старые пальто и свитера — ведь больше не придется ни листья убирать, ни снег чистить». Твои слова! — Мэкки ерзал на стуле, а Норма продолжала: — Теперь у нас нет ни дома, ни теплой одежды. И вообще — даже речи быть не может ни о каком возвращении.
— Почему это?
— Нельзя нам возвращаться. Что люди подумают?
— Что?
— Решат, что мы безалаберная семейка — кочуем с места на место, как цыганский табор.
— Норма, мы переехали один раз за сорок лет. Куда нам до цыган и безалаберных семеек?
— А Линда что подумает?
— Она поймет, что в наши годы тянет поближе к родным местам, к старым друзьям.
— И для чего тогда, спрашивается, было уезжать?
Ответ на этот вопрос Мэкки прокрутил в голове множество раз.
— Думаю, жизненного опыта прибавилось.
— Жизненного опыта? Да уж… Ни дома, ни зимней одежды — зато жизненного опыта хоть отбавляй! Мэкки, если ты чувствовал, что тебе здесь не понравится, к чему затеял переезд?
— Откуда мне было знать, понравится или нет? И если уж начистоту, Норма, тебе здесь тоже несладко.
— Да, несладко, — согласилась Норма, — но я не то что ты, Мэкки. Я как могла старалась привыкнуть, и не хочется думать, что эти два года я потратила зря.
Мэкки вздохнул:
— Ладно, ладно, остаемся. Не хочу тебе портить жизнь.
Норма тоже вздохнула:
— Мэкки, ты же знаешь, я тебя люблю… я все сделаю по-твоему, но, ради бога, подумай хорошенько. Нам устроили такой прощальный вечер, а мы приползем обратно: «Здрасьте, а мы вернулись. Принимайте». Вот будет позорище!
Мэкки взял Норму за руку.
— Родная, кому какое дело? Столько людей уезжают, а потом возвращаются домой!
— Ну а я не из них! А что тетя Элнер? С ней-то вы уж точно все обсудили.
— Она вернется с радостью, но решать тебе — как скажешь, так она и сделает.
— Чудненько. Как всегда, двое против одного, и, если я откажусь, на меня все шишки посыплются.
Норма умолкла, глядя на Мэкки в упор и часто моргая. Наконец выговорила:
— Ладно уж, возвращаемся. Только обещай, что хотя бы пару лет ты нас больше никуда не потащишь и мы поживем спокойно. Третьего переезда подряд я не переживу.
— Обещаю, — сказал Мэкки.
— Что творится! Ужас, как ты меня расстроил, теперь разве что мороженое утешит.
Мэкки подпрыгнул от радости: значит, решено!
— Сиди, родная, — сказал он, — я принесу. Тебе два шарика или три?
