Дарья Асламова - Приключения дрянной девчонки
Ничего не осталось от твоей восточной, расслабляющей лени, теперь ты – воплощенная американская энергия. Твое лицо скрывает от меня туман времени. Я не хочу знать тебя новую, я помню только ту стерву высокого класса, которая так захватила мое воображение. От Нели исходило какое-то жаркое томное свечение. Мне нравилось наблюдать узоры ее движений, любоваться ее плавностью и светскостью.
Особенно хороша она была, когда полулежала на кровати и мурлыкала под гитару своим наисексуальнейшим голосом глупые песенки. Один ее друг при расставании написал ей записку: "У вас теплый голос в холодные московские ночи". От одного ее присутствия наша жалкая комната приобретала особый шарм. Она была одаренным рассказчиком, и ее хорошо модулированный голос удерживал внимание слушателей часами напролет.
Я никогда больше не встречала женщины, которая бы так сильно томилась желанием брать и давать любовь, как Неля. Целыми днями она холила свое тело и превращала лицо в чудо косметического искусства. Долгое время я жила ее влюбленностями и разочарованиями, ее беременностями и выкидышами. Она забирала меня целиком, развертывая кольца своего вкрадчивого и неотвязного обаяния.
Она учила меня всему – как одеваться, как нужно красиво курить, как двигаться, как садиться в лифт, чтобы он не дрогнул под твоей тяжестью, даже как изящно давать деньги таксистам. Весь набор искусных уловок, способных прельстить мужчину, был в полном ее распоряжении.
Я на все смотрела ее глазами. Естественно, когда Неля влюбилась в латиноамериканца, она и мою жизнь постаралась заполнить Латинской Америкой. Неля до безумия любила праздники. Ее излюбленным занятием было сидеть всю ночь в центре шумной, желательно мужской компании, угощать друзей блюдами собственного приготовления (а для того, чтобы блеснуть своими кулинарными способностями, она готова была дом спалить) и смотреть, как люди едят и пьют. Сама она почти ничего не ела и никогда не выпивала. Разве что бокал шампанского. Когда Нелю спрашивали, почему она не пьет, она говорила так: "Мое нормальное трезвое состояние напоминает состояние человека после двух выпитых бутылок шампанского".
Она действительно всегда готова была петь, танцевать и смеяться. Единственное, что Неля не любила делать, – это работать. Ей удивительно подходил стиль жизни латиноамериканцев. Это народ шумный, но добродушный и ленивый, а главное, неутомимый в своей способности радоваться жизни, лежа на кровати или танцуя.
Просыпаются они к трем часам Дня, редко кто из них подозревает о существовании утренних занятий в университете. К вечеру люди оживают, покупают у таксистов водку и приступают к выяснению отношений…
Я знала одну бразильскую семью, в которой муж регулярно порывался выбросить жену в окно. Эта сцена сопровождалась бешеными криками и битьем посуды, в конце концов в Доме осталась только металлическая посуда. Их соседи молились, чтобы муж осуществил-таки свое намерение. В таком случае ежевечерние скандалы затихли бы сами собой.
После латиноамериканского периода пришло время дружбы с неграми. Самого первого нефа в своей жизни я увидела в Москве летом 1986 года в ДАСе. Меня захлестнула волна почти комического сострадания.
"Угнетенный", – со страхом и замиранием сердца подумала я. Мне приходилось столько слышать и читать о расизме и борьбе негров за свои права, что я решила тут же, не сходя с места доказать первому встреченному мной негру, что мне безразличен цвет его кожи. Негр отнюдь не выглядел несчастным. Как это свойственно черной расе, он явно любил все яркое и очень эффектно выглядел. Мои прочувственные взгляды он расценил однозначным образом – пригласил меня к себе в комнату, включил музыку и начал приставать. Я в слезах выбежала из комнаты. Так плюнуть мне в душу! Я к нему как к человеку, а он… Да, вот так рушатся иллюзии.
Чувство жалости к нефам быстро прошло, зато появилось чувство восхищения.
Черные, как туз пик, лоснящиеся и пружинистые, как коты, – как они хороши! Какая у них нежная кожа, похожая на засушенный лепесток розы, теплая и упругая. С какой грацией диких животных они двигаются! Мне нравится смотреть, как они, танцуя, двигают бедрами. Сколько в них ничем не прикрытого сладострастия. Это похоже на секс без единого прикосновения. Их толстые губы растягиваются в вызывающей улыбке.
Негры открыли нам радости заграничной жизни. От них пахло тонкими, изысканными духами, они курили вкусные сигареты с незнакомыми названиями. Это негры научили меня курить. Мне дали длинную сигарету с золотым ободком у фильтра. Этот ободок меня доконал. Всю жизнь я имела слабость к блестящим штучкам. У сигареты был вкус нездешней жизни.
Мы крепко сдружились с нефитянской компанией. Каждый вечер один из наших новых приятелей, Клод из Анголы, зажигал в своей комнате цветные гирлянды огоньков, жарил курицу, закупал вино и устраивал праздник с бесстыдными плясками. Через некоторое время я прочитала нацарапанную на стене надпись, рядом с телефоном в общем коридоре: "В 526 комнате живут шлюхи". Надпись наполнила меня гордостью.
Тогда вся наша жизнь была настроена на скандал, на вызов. Стать предметом сплетен и по-королевски не замечать их – вот дело для хорошенькой 18-летней девочки.
Душой нашей компании был толстый и веселый негр Жан. Этот вдохновенный врунишка сочинил для нас красивую легенду. "Я военный атташе Заира", – так он всегда представлялся дамам. Мы свято верили его словам, тем более что мнимый военный атташе часто менял "Мерседесы" и приезжал в общежитие с мешками подарков. Даже когда выяснилось, что Жан работает всего-навсего шофером при посольстве Заира, ореол могущества вокруг него отнюдь не померк. Первое яркое впечатление оказалось сильнее скучной, серой правды. Жан доказал мне, что блеф дороже денег. Люди, сделавшие блестящую и быструю карьеру, обычно принадлежат к породе умных лгунов.
Моя подруга Юлия работала в информационном агентстве с громким именем и пустым кошельком. Агентство держалось на честном слове. Однажды Юлия разговаривала по телефону с журналистами-телевизионщиками из Ленинграда, которые собирались приехать в командировку в это агентство. "Мы не можем везти с собой аппаратуру, – жаловались журналисты. – Не могли бы вы дать нам камеру в Москве?" – "К сожалению, мы не располагаем большим количеством аппаратуры и не можем вам помочь", – начала объяснять Юлия. Мимо проходил директор агентства. "Ты с ума сошла, – накинулся он на нее. – У нас есть все. Запомни это. Лучше пообещать много и не выполнить ничего, чем честно говорить о своих возможностях и выполнять максимум. Если б не наше милое вранье, агентство давно бы приказало долго жить".
