Уильям Тревор - День, когда мы упились тортом
— Почему ты не едешь домой спать?
— Потому что мне не уснуть. Помнишь того человека с пожилыми женщинами? Так вот, они хотят, чтобы я позвонил ему и спросил, что у него на уме. Люси, но я не могу, разве я могу так?
— Нет, ни в коем случае, я не думаю, что ты способен на это.
— Они мне советуют выдать себя за министра пенсионного обеспечения.
— До свиданья, Майк.
— Секу… Люси?
— Да?
— Тот человек, он всё ещё там?
— Какой тот человек?
— Мужчина у тебя в квартире.
— Фрэнк. Он всё ещё здесь.
— Кто он, Люси?
— Его зовут Фрэнк.
— Ясно, но чем он занимается?
— Я не знаю, чем он занимается. Фрэнк, чем ты занимаешься? У себя на работе? Он говорит, что он… Что, Фрэнк? Он фрахтовый агент.
— Фрахтовый агент.
— До свидания.
— До свидания, Люси.
Когда я прибыл обратно к чайному столу, все были в очень приподнятом настроении. Никто не поинтересовался тем, в чём мне признался Найджел. Сванн заплатил по счёту и сказал, что ему не терпится показать нам выставку ужасов Востока где-то в Юстоне, а после он возьмёт нас на парти. В такси Марго спросила:
— И что сказал Найджел?
— Его не оказалось дома.
— Так там никто не ответил?
— Какая-то женщина ответила. Она сказала, что я прерываю их собрание. Я спросил: «Что за собрание?», но она хотела сперва узнать, с кем разговаривает. Я объяснил, что я министр пенсионного обеспечения, и тогда она воскликнула: «Боже мой!» и бросила трубку.
До места мы добрались несколькими часами раньше начала вечеринки, но никого это не смущало. Нас встретила женщина в широких брюках, я помог ей перелить вино из бутылок в большой кувшин. Сванн, Марго и Джо крутили магнитофон, а спустя немного времени появился муж хозяйки, и нас всех усадили за стол.
Около восьми начали прибывать другие гости. Атмосфера наполнилась табачным дымом, музыкой и винными парами; вечеринка закружилась в бодрящем ритме танца. Девушка с кудряшками толковала мне истово о любви. Думаю, что она чувствовала примерно то же самое, что и я, хотя я и не мог бы назвать её родственною душою, даже в тот момент. Она сказала: — Мне кажется, у каждого найдётся черта, которая сильнее всего раскрывается в любви. Даёт превосходство, понимаешь? Например, гордость. Или честность. Или моральная, даже интеллектуальная, наконец, эмоциональная цельность. Возьми двух влюблённых. Единственное, что способно омрачить их отношения, это личные качества одного из них. Другие люди тут совершенно не причём. Если только не совсем наоборот — как инструменты ревности, к примеру. Разве не так?
Я ни в чём не был уверен, но ответил: да.
— Или ещё одна особенность любви, — девушка с кудряшками продолжала, — это её чрезвычайная заразительность. Тебе не приходило в голову, что когда ты любишь кого-то, тебе по-настоящему хочется, чтобы и тебя любили. Потому что это, конечно, закон природы. Я хочу сказать, было бы очень странно, если бы каждый раз человек, любящий другого человека, не оказывался бы любим в ответ. Совершенно крошечный процент случаев такого рода.
Агрессивного вида молодой человек, подслушав эти высказывания, рассмеялся. Он хохотал без остановки, пялясь то на меня, то на девушку с кудряшками.
Я отошёл в сторону и, налив стакан вина из кувшина, поинтересовался у миловидной женщины средних лет, чем она занята. Она кокетливо ответила, я улыбнулся и прошёл дальше. Марго, схватив меня за руку, оттащила меня в угол. — Майк, ты позвонишь ещё раз Найджелу?
— Я как раз думаю над этим, — отвечал я. — Если честно, я вовсе не убежден, что имею право вмешиваться.
— Но, миленький, ты же обещал.
— Обещал? Ничего я не обещал.
— Ну же, Майк.
— В самом деле, вся эта затея… Хорошо.
— Ты позвонишь сейчас же, Майк?
— Хорошо. Сейчас же.
— Люси?
— Это Майк?
— А кто же ещё?
— Кто в самом деле? Где ты?
— Я на парти.
— Хорошая вечеринка?
— Да, я полагаю. Почему ты не пошла со мною?
— Я не могу, Майк. Я делаю дела.
— С этим проклятым фрахтовым агентом, конечно же.
— Что за агент?
— Фрахтовый. Твой дружок фрахтовый агент. Фрэнк.
— Он не фрахтовый агент. Он работает в издательстве.
— Зачем же он тогда сказал, что он фрахтовый агент?
Последовало пространное объяснение. Называть себя фрахтовым агентом — это было у него одним из проявлений чувства юмора. Я раздумывал над этим фактом на своём обратном пути к Марго.
— Что он ответил, Майк?
— Какая-то женщина сказала, что Найджела нет.
— И это всё?
— Я сказал, что дом взят под наблюдение. Что местные власти вовсе не в восторге.
— А она?
— Она запричитала, поэтому я сказал: «Я не шучу» — и бросил трубку.
— Спасибо тебе, Майк.
— Пожалуйста. В любое время.
К нам подошёл Сванн, и Марго поставила его в известность: — Майк снова пытался связаться с Найджелом. Он просто душка, Майк.
Сванн похлопал меня по спине и спросил: — Чего-нибудь ещё?
Марго принялась описывать ему, как всё было. Я же направился к Джо.
Она притворялась, что слушает замысловатую историю, разные версии которой излагали друг другу двое мужчин. Она сказала мне, понизив голос: — Не волнуйся ты из-за Марго. Вот увидишь, она ещё найдёт совсем другой выход.
Я уставился на неё, удивляясь, с чего она решила, что я волнуюсь из-за Марго. — Не сомневаюсь, что увижу, — поддакнул я.
— Доверяй Джо, — прошептала она.
Я успокоил её, ответив, что, по моему мнению, она вполне заслуживает доверия. А сам всерьёз задумался над тем, что сказал. В этот момент один из споривших мужчин обратился ко мне за поддержкой: — А ты как думаешь, дружище?
Я пожал плечами и начал пробираться сквозь толпу к телефону. Я набирал номер три раза подряд, на тот случай, что меня, быть может, неправильно соединяют, но всякий раз не было ответа.
Вокруг все танцевали что-то несуразное. Возле кувшина с вином решив немного передохнуть, я обнаружил, что стою опять рядом с девицею с кудряшками. Она улыбнулась мне, а я занудным голосом поинтересовался: — Вы знаете девушку по имени Люси Энструф?
Девица с кудряшками отрицательно помотала головой: — Думаешь, я должна?
— Нет, не думаю, — вздохнул я. Девица окинула меня пристальным взором и прошествовала дальше.
Я поднялся этажом выше и обнаружил там тихую комнату с кроватью. Лампа на туалетном столике давала слабый свет. Кровать, выглядевшая очень удобной, находилась в почти полной темноте. Я лёг, раскинувшись, на неё, приветствуя мрак и уныние. Мгновенно я провалился в сон. Проснувшись, я глянул на светящийся циферблат своих часов и определил, что прошло два часа. Две девушки наводили марафет на своих лицах, смотрясь в зеркало туалетного столика. Они вытащили из своих сумочек косынки с изображёнными на них лошадьми и повязали себе головы. Разговаривали они шёпотом, а затем и совсем ушли. Я лежал на кровати, вспоминая события дня и прикидывая, какими они будут казаться мне во время завтрака утром. Каким видится за завтраком предыдущий день — это я всегда считал очень важным для себя.
Мужчина со стаканом в руке вошёл в комнату и тоже уселся перед зеркалом туалетного столика. Причесал волосы и подтянул галстук. Затем вытащил из кармана носовой платок и обернул его вокруг указательного пальца правой руки. По очереди сунул этот импровизированный зонд в уши, так и сяк скрючивая и вращая его там. И оба раза, осматривая затем платок, он как бы взвешивал результат этой процедуры. Я закрыл глаза, а когда же открыл их, мужчина уже ушёл. Закурив сигарету, я отправился позвонить ещё раз.
— В чём дело? — откликнулся недовольный голос. Это был сотрудник издательства. Я попросил его пригласить Люси.
— Алло, Люси.
— Ох, Майк, в самом деле…
— Люси, этот человек опять там.
— Но ты же видишь это, Майк.
— Уже два часа ночи.
— Два часа ночи. Извини, Майк. — Её голос казался таким беззащитным, что я не выдержал:
— Прекрати жалеть меня.
— Я думаю, лучше закончить этот разговор.
— Я сам, чёрт возьми, его закончу.
Я стоял у телефона, соображая, что делать, и ощущая тошноту. Вдруг я обратил внимание на какую-то помеху у себя между пальцами и, поглядев, увидел, что это прилипший клочок бумаги с телефоном Найджела. Я снова снял трубку и начал вращать диск.
Мне пришлось ждать, наверно, минуту, а потом из трубки донёсся женский голос: — Да? Кто это, пожалуйста, ответьте.
Кажется, я сказал: — Я хочу знать, что здесь происходит.
На что женщина отреагировала мгновенно: — Кто говорит? Вы не туда звоните.
— Ну уж нет, — парировал я с неменьшей быстротой. — Пожалуйста, приведите Найджела к телефону.
— Найджел председательствует. Своими требованиями вы прерываете наше собрание. У нас очень много вопросов на повестке дня. Я не могу выполнить вашу просьбу, сэр.
