Юрий Хвалев - Череп Ерофеева
- Вы это мне?!
- Вам, девушка. Вам. Пройдёмте…
- Здесь какая-то ошибка...
Он демонстративно взял у меня книгу и раскрыл, как оказалось для него, на самом интересном месте, потому что внутри ножом была вырезана ниша, и там лежал пистолет.
- Убийцу поймали! – заголосила толпа. – А с виду приличная девушка…
- Наденьте на эту куклу наручники! – шумела группа старушек.
***
Я пыталась защищаться, но кроме жалобных, нечленораздельных звуков ничего сказать не могла, а когда потекли слёзы, стало ясно, что мою безоблачную жизнь на долгий срок накрыли грозовые тучи.
- Вам нужно успокоиться, - сказал капитан Сидорович.
- М-уф, м-уф, м-уф. – Всхлипывала я. - Не сажайте меня в машину.
- Не буду. – Капитан Сидорович походил на старшеклассника. - До отделения прогуляемся пешком. Заодно и поговорим. Да?
- М-да.
- Скверное дело. – Начал он. – Вы знаете Ерофеева?
- Только сегодня узнала. – Призналась я. – Думала писатель Ерофеев один. А оказалось их двое.
- Подождите, кого мы задержали, вы знаете?
- Так он тоже Ерофеев?! Нет, нет. Этого я вижу в первый раз. Я хотела купить книгу Ерофеева только и всего.
- Вот и купили. – Капитан Сидорович глубоко вздохнул, словно готовился произнести долгий монолог. – Тот, кого мы задержали, тоже писатель Ерофеев. Сейчас в отделении он пишет очередную детективную повесть. Кстати про вас он тоже всё напишет: что вы его сообщница, что пистолет тоже ваш. Скажу вам правду: этот Ерофеев наполовину идиот. Две недели он абсолютно нормальный человек работает во «вторсырье», а следующее две недели у него происходит помутнение в мозгу. Его посещает навязчивая идея, что известный писатель Ерофеев выкрал у этого Ерофеева рукопись и нелегально опубликовал её за границей. И когда у крэйзи пипла наступает помутнение, он каждые две недели готовит покушение. Мы его сажали, но независимые психиатры всегда давали заключение: преступление совершено во время обострения врождённого слабоумия. Резолюция: освободить. Вот такая скверная история. Три часа и он на свободе, а вас я должен задержать.
- Я же, не виновата!
- Что я могу поделать. Начальники сверху спускают план. Так что посидеть придётся…
- Вот возьмите. – Я открыла сумочку и достала деньги. – Всё что есть…
- Что это? – для приличия спросил он.
- Деньги…
Свёрток исчез, словно провалился в бездонную бочку.
- Вы до завтра посидите в камере и всё напишите. Что было и как было. А я что-нибудь придумаю. Хорошо?
- Хорошо, - сказала я и про себя добавила: «Да ничего хорошего».
***
В камеру я вошла налегке, потому что всё, что у меня было, включая и специальную сумочку, где, по-видимому, хранились контрольные инструменты для измерения черепа, изъяли. Я чувствовала себя мелкой воровкой, которая ничего путного украсть не может, а всегда зарится на что-то мелкое и несущественное, которое плохо лежит. Словно мне для выполнения этого необычного задания необходимо было пропустить через себя все отрицательные эмоции, которые можно получить только здесь - в камере предварительного заключения. И первое, что унижает в камере и убивает в тебе человека – это особенный запах, которым свободный гражданин дышать не может, а если ты дышишь, значит, скоро сознаешься во всех смертных грехах.
Деревянные лавки, пожизненно прикрученные к полу, на скорую руку закрашены, а под краской десятки тысяч человеческих судеб, по велению случая оказавшихся здесь.
На лавке, свесив короткие ноги, сидела неряшливая, с сальными волосами женщина. Её безразмерная кофта, по-видимому, позаимствованная с чужого плеча была одета на голое тело.
- Целка? – спросила она.
- Что? – не поняла я.
- Сегодня ночью я тебя выебу!
- Че-го!! – восстала я и двинулась на противницу. – Да я тебя замарашка вонючая, как клопа раздавлю. Учти, сука, я два года посещала секцию кикбоксинга, поэтому твою гнилую челюсть легко выверну наизнанку.
- Подожди, подожди! – запротестовала она. – Брэк…
Щёлкнул замок и в приоткрытую дверь, втиснулась часть туловища надзирателя без головы. Возможно, перед тем как окончательно войти в камеру надзиратель подбирал себе лицо, стараясь найти маску добродетеля. Появившееся в проёме лицо смотрелось простовато.
- Валентина Юрьевна, пожалуйста, на выход, - ласково сказал он. – К капитану Сидоровичу на приём.
«После такой сахарной речи меня, безусловно, ждёт зелёный чай, - подумала я».
- А я? – спросила замарашка.
- А ты головка от кривошипно-шатунного механизма. - Надзиратель ехидно улыбнулся. – Надоело сидеть? Ходи…
Когда я вошла в кабинет, капитан Сидорович, вооружившись папкой, старался освободиться от табачного дыма.
- Совещание… - немного смущаясь, сказал он. – Вы проходите. Присаживайтесь…
- Да ничего, я постою, - сказала я.
- Вот здесь. – По столу скользнул лист. - Распишитесь.
- Что это?
- Это опись вашего имущества. – Капитан Сидорович, словно фокусник доставал из ящика мои вещи. – Вот ваша сумочка. Вот деньги, все до копеечки. Напишите: получено в полном объёме, претензий нет. И подпись.
- Я свободна? – я посмотрела в глаза Сидоровича.
- Валентина Юрьевна, за ваше освобождение внесён залог. – Сидорович потупил взгляд. – Поэтому…
- Подождите, какой залог? Кто внёс?
- Ко мне пришли два солидных джентльмена. Сказали, что они ваши телохранители. И тут же решили все проблемы.
- Высокие?
- Да.
- Длинные волосы зачёсаны назад?
- Да. – Сидорович вежливо улыбался, наверно, был рад, что избавляется от меня. - Вот видите: вы их знаете.
- Кажется, знаю. – В ответ я тоже улыбнулась. – Это мои друзья.
- Ой, чуть не забыл. – Сидорович положил на стол конверт. – Это письмо они просили передать вам.
В незапечатанном конверте лежал вырванный из блокнота лист, на котором коряво написали:
«Писатель Ерофеев В.В. Живёт: Площадь Восстания…»
Конкретный дом и квартира проживания были кем-то отрезаны.
Я посмотрела на капитана Сидоровича.
Утратив к моей персоне всякий интерес, он погрузился в очередное криминальное дело.
Чтобы покончить с ним раз и навсегда я сказала:
- Прощайте.
И быстро вышла из кабинета.
***
Я торопилась домой, будто на пожар, ежеминутно понукая водителя такси, который отнекивался одной и той же фразой: «не гони лошадей», при этом на всём ходу он высвистывал какой-то пошлый мотивчик.
Влетев в квартиру, я кинулась в ванную, машинально избавляясь от одежды. Поток воды, хлынувший из крана, спас меня от полного испепеления, потому что я сгорала от стыда. Судорожно выдавливая шампунь, я освобождалась от тюремного зловония. Скрываясь в пушистой пене, я избавлялась от наглых взглядов надзирателя. Контрастный душ размыл последние тюремные реплики. В сливной дыре навсегда исчез образ старшеклассника Сидоровича.
Аппетит приходит во время еды. Я надеялась, что так оно и будет, даже пожелала себе приятного аппетита, но есть, к сожалению, не хотелось. Даже любимый салат из помидоров черри, рукколы и моцареллы вызывал отвращение.
Неопределённость нервирует.
Возможно, чтобы обрести состояния покоя, как отправную точку для дальнейших действий, необходимо составить чёткий план мероприятий. Во-первых, нужно узнать окончательный адрес Ерофеева. Во-вторых, посетить его официальный сайт (что он есть, я не сомневалась). В-третьих, скачать из интернета, пусть даже пиратские, произведения писателя.
Стоит признаться, связываясь с пиратами, я изменяла своему принципу: «бесплатный сыр прибьёт вас вместе с мышеловкой». Что поделаешь, авторское право – это незыблемая основа, труд, а к труду я всегда относилась с уважением.
Налив себе (любимой) томатного сока, я включила ноутбук.
«Так, набираем. Ерофеев. Официальный сайт. Есть. Входим. Что за хрень? Этот сайт атакует компьютеры. Уходим? Да! Так, набираем. Произведения Ерофеева. Надо же, плодовитый дядя. Скачать бесплатно. Да.Этот сайт атакует компьютеры. Чёрт! Уходим? Да!!»
Чихвостя себя, на чём свет стоит, я подошла к окну.
«Элементарных вещей не можешь сделать, фифа бестолковая, - констатировала я. – Не могу? Нет. Точно? Точней не бывает. Сейчас посмотрим…»
***
Игнорируя лифт, я легко бежала по лестнице: вначале делала упор на правую ногу, затем меняла шаг и перескакивала на левую; кроссовки хорошо пружинили в такт и сглаживали толчки. Джинсы и невесомая куртка добавляли спортивного азарта: «раз, два, три, четыре. Раз, два, три, четыре…»
Из комнаты консьержа доносилась музыка. Дядя Боря слушал незабвенный диск «Rubber soul» (The Beatles 1965).
«Baby you can drive my car. Yes I'm gonna be a star. Baby you can drive my car. And baby I love you.Beep beep'm beep beep yeah»
![Кэмерон Доки - Правда и ее последствия[Truth and Consequences]](/uploads/posts/books/62573/62573.jpg)
