Бет Фантаски - Химия чувств. Тинктура доктора Джекила
Учитель наблюдал за ним молча, но его губы вытянулись в тонкую полоску.
— Мистер Хайд, вы опоздали, — наконец произнес он, когда Тристен не спеша брал со стола руководство.
— Извините, — рассеянно ответил Тристен. Он явно был больше озабочен попытками засунуть брошюру в свою потрепанную сумку, как будто и не намеревался изучать правила и предписания.
Я заметила, что за лето он слегка загорел, его густые пепельные волосы выгорели, и я на миг задумалась о том, где он провел лето, чем занимался в последние месяцы. Тристен участвовал в забегах по пересеченной местности, он был звездой беговой дорожки. Может, он просто... бегал? Или летал в Англию? Я слышала, что его отец практикующий психиатр, а в Америку его пригласили читать лекции. Может, они на каникулы ездили домой?
В городе я его летом точно не встречала. Но, с другой стороны, я вообще никого из одноклассников не видела. Я работала в подвале «Карсон Фармасьютикалз», мыла там оборудование и вела учет. Жалкая работенка, которую мне выбил бывший босс отца. И хотят я ее просто ненавидела, забота мистера Лейна мне была приятна, особенно с учетом того, в чем компания обвинила моего отца за несколько месяцев до того, как его убили на их территории.
А еще, на наше счастье, в больнице «Мерси Хоспитал» крайне не хватало медсестер, так что мама не потеряла работу из-за срыва, который с ней произошел после похорон отца.
Да, все могло быть и хуже. Но почему-то я не чувствовала, что мне хоть в чем-то повезло.
Тристен по-прежнему стоял неподалеку от учительского стола, высматривая себе место в классе. Было ясно, что все уже разбились по парам, но он, по всей видимости, не расстроился и не впал в отчаяние.
— У тебя есть уважительная причина? — поинтересовался мистер Мессершиндт, протягивая руку.
— Нет, — ответил Тристен, продолжая так же спокойно осматривать класс.
— А... — Мистер Мессершмидт, похоже, не знал, как реагировать на полное равнодушие Тристена и его нежелания оправдываться. — Ну, садись, пожалуйста.
— Ага, — согласился Тристен и пошел по центральиому проходу.
— У нас в этом году нечетное количество учеников, — отметил учитель.
— Хорошо, — сказал Тристен, направляясь к одинокому столу. К десятому, за который чуть не села я.
— Думаю, у нас может быть одна группа из трех человек, — предложил мистер Мессершмидт, глядя на неприкаянного ученика. — Можешь присоединиться...
— Нет, все в порядке, — перебил его Тристен, с тяжелым ударом ставя сумку на стол, тем самым заявляя, что это отныне его место. Он легко уселся на стул и начал листать учебник, как бы исключая мистера Мессершмидта — да и всех нас — из своего поля зрения.
Наступило неловкое молчание, мы все продолжали смотреть в конец класса, на Хайда. Он не отрывался от книги,
— Ну ладно, — наконец сказал химик, опять начав хлопать в ладоши, прерывая возникшую паузу и пытаясь снова обрести контроль над классом, которого его как-то лишил Тристен своим презрением... ко всему.
В последующие полчаса учитель муторно пересказывал нам содержание лабораторного руководства, страницу за страницей, известив нас насчет всех способов, которыми мы могли бы досадить различным аварийным бригадам, школьному округу и всей Пенсильвании: ошпарившись, обжегшись, задохнувшись или вообще взорвав друг дружку, ежели что-то в наших опытах будет сделано не так.
Мистер Мессершмидт в прошлом году вел у меня основы химии, так что все процедуры мне были уже знакомы, но я все равно открывала руководство на тех страницах, которые он называл.
Но мысли мои почему-то то и дело уплывали в конец класса. К Тристену.
Он вообще хоть помнил тот день на кладбище? Стоит ли сказать ему, хоть когда-нибудь, что он тогда был прав... и не прав? Что в каких-то отношениях стало лучше... а что-то, наоборот, куда хуже, особенно когда полиция стала лезть в дела моего отца и вскрылось, что он вел двойную жизнь? По ночам в лаборатории «Карсона». Мутные изображения с камер наблюдения. Неожиданные кражи химикалий, которые казались весьма безобидными, — но, тем не менее, отец все же крал.
Мама тоже еле держалась.
Моя боль слегка отступила, как и обещал Тристен, когда обнимал меня на кладбище. Но я бы не сказала, что жизнь стала «лучше».
Когда-нибудь я смогу ему об этом рассказать?
Я, разумеется, понимала, что не смогу. Мы ведь даже больше не разговаривали, разве что время от времени здоровались в коридорах. Я не хотела раскрываться перед ним только из-за того недолгого момента близости на кладбище. Но я, тем не менее, посматривала на него через плечо. Я заметила, что он в руководство по проведению лабораторных и не смотрит. Вообще убрал его со стола. Тристен читал учебник, губы у него были поджаты, что придавало ему вид крайней сосредоточенности, словно его целиком поглотила какая-то мысль или теория.
Я смотрела на его лицо и думала: эти губы касались моих губ.
Теперь мысль об этом удивляла. Сейчас казалось, что между нами с Тристеном пролегла пропасть, несмотря на то что мы находились в одном кабинете. Неужели он когда-то мог обнимать меня и гладить по волосам?
Как и вообще весь этот период моей жизни, это казалось мне частью какого-то безумного сна. Просто кошмара.
Должно быть, я так явно пялилась на Тристена, что он почувствовал мой взгляд, оторвался от книги и, застав меня врасплох, вопросительно поднял брови... и улыбнулся. В этой улыбке я увидела и удивление, и вопрос, он даже в какой-то мере, наверное, поддразнивал меня. Его ухмылка как бы говорила: «Я? Неужели? Ну что ж, я польщен».
НЕТ!
Я резко отвернулась обратно, лицо у меня тут же раскраснелось. И чего я так на него таращилась?
Бекка все это заметила, пихнула меня локтем и прошептала:
— Что это было?
— Ничего, — ответила я на полном серьезе. — Ничего!
Потом прозвенел спасительный звонок, я собрала книги, не глядя больше на Тристена. К счастью, Сет сразу же предъявил свой права на Бекку — или, может, она на него, — но мне удалось избежать лишних вопросов.
Однако на этом мои сложности не кончились. Когда я уже шла к двери, мистер Мессершмидт крикнул:
—Джилл! Дарси! Хайд! Подойдите ко мне! Хочу вам кое-что сказать.
Я повернулась к учителю, чтобы попытаться понять, что ему от нас надо, и увидела у него в руках несколько сложенных ярко-зеленых листов бумаги.
— Иду, — ответила я, когда он начал размахивать этими листами, подзывая нас к себе.
Благодаря неоновому освещению бумажки эти действительно выглядели очень призывно. Но на самом деле эта яркая листовка, на которой было напечатано мое имя, оказалась билетом во тьму.
Эта тьма поджидала меня в школе.
В собственном доме.
Да и во мне самой.
И стоя рядом с Тристеном и Дарси, которым предстояло отправиться в это мрачное путешествие вместе со мной, я раскрыла листовку и стала читать, что в ней написано.
Глава 2
Джилл
— Да, я понимаю, что учеников из такой маленькой школы, как наша, приглашают на этот конкурс впервые, — сказал мистер Мессершмидт, пока Дарси, Тристен и я рассматривали выданные нам бумаги. — У «Фонда Формана» очень жесткий отбор.
Учителя я едва слушала. Я пыталась сосредоточиться на информации из листовки, но меня сильно отвлекала мысль о том, что я чуть не касаюсь Тристена, который стоял рядом и тоже читал. Мне все еще было неловко из-за того, что он перехватил мой взгляд и, очевидно, навыдумывал себе, будто я им интересуюсь, чего на самом деле не было, и больше всего сейчас мне хотелось просто пойти на следующий урок. Но я все же поправила очки и попыталась сконцентрироваться, ведь мистера Мессершмидта так воодушевил этот конкурс, на который он же нас, очевидно, и выдвинул.
На первый взгляд действительно казалось, что это отличная возможность.
Фонд имени Формана, созданный для продвижения научных инициатив... конкурс на соискание научной стипендии... свежий эксперимент в области химии, естественных наук, биологии... презентация в Научном университете...
В следующем году меня ждал колледж, и дополнительно к тем деньгам, которые мы отложили на мое образование, мне была необходима стипендия. Я слабо себе представляла, сколько зарабатывал мой отец, который был старшим химиком в компании, Но без этой его зарплаты нам приходилось туго.
И последнее время мама даже стала брать дополнительные смены в больнице, когда у нее на это хватало сил.
— И сколько они предлагают? — Тристен сразу перешел к самой сути, он уже перевернул листок в поисках суммы. — Работы предвидится немало.
— Стипендия составит тридцать тысяч долларов, — ответил мистер Мессершмидт, как раз когда я сама нашла нужную информацию.
