Катрин Пулэн - Лили и море
— Это значит — Beer and Booze[2] — говорит мне Вольф, толкая дверь.
Люди стоят к нам спиной, облокотившись на деревянную стойку. Мы садимся на табуретки. Официантка напевала, когда мы вошли, ее мощный и чистый голос поднимался в дыму. Ее тяжелые черные волосы спадают до самой талии.
Она играет прядями, ее волосы уложены, но они непослушные и распадаются по спине, когда она резко поворачивается. Затем она подходит к нам, покачиваясь.
— Привет, Джой, — сказал Вольф. — Дай нам два сорта пива.
К Вольфу подходит толстяк. Он с трудом держит стакан, скорее всего, с водкой.
— Это Карл, датчанин, — представил Вольф.
— Познакомься с Лили, — говорит он, обращаясь к нему.
У Карла желтые волосы, которые в спешке завязаны в маленький конский хвост, у него широкое лицо с красными прожилками, тяжелые веки, под которыми можно рассмотреть взгляд настоящего викинга.
— Мы выходим завтра. Если все пойдет хорошо, — сказал он, между двумя щелканьями языком. Он подносит свой бокал к губам. — Мы готовы. Рыбалка должна быть хорошей, если боги будут к нам добры.
Вольф соглашается. У меня закончилось пиво. В тени бара сидит женщина с ярко-красными волосами, она тоже выпила свой напиток. Она встает и идет к другому концу стойки, подходит к нам. Официантка с черными волосами занимает ее место.
— Спасибо, Джой, — говорит Вольф. — Мы возьмем то же самое, и подай это с небольшим количеством шнапса.
— Их всех зовут Джой? — тихо спросила я, когда она ушла.
Вольф засмеялся.
— Нет, не всех. Есть Джой-индианка, та, которая с красными волосами, есть еще одна — большая Джой, она очень толстая.
— Ах, вот в чем дело, — говорю я.
— А когда в баре еще и третья Джой, то парни на стены лезут… Это может длиться до пяти дней подряд, когда они уходят в запой. Гуляют не на шутку.
Карл устал. Он осушил свой стакан, просит еще один.
Угощает всех присутствующих. Джой с красными волосами кладет деревянную подставку перед моим еще полным стаканом.
— В этот вечер я встретил парня, — продолжает Карл дребезжащим голосом, — он, значит, вернулся из южной части Тихого океана, он там ловил креветок. Они там рыбачат только в футболках и шортах. В шортах, ты меня слышишь? И он приехал для ловли трески! Они не знают ничего, эти маленькие сукины дети. Working the edge[3], они не знают, что ходить придется по лезвию бритвы, это только мы знаем, какова северная часть Тихого океана зимой, что такое лед на корабле, который надо ломать ударами бейсбольной биты, и корабли, которые идут на дно. Только мы действительно знаем это!
Он взрывается громогласным смехом, задыхается, в момент успокаивается. На его лице появляется блаженная улыбка. Его глаза смотрят в пустоту. Он вспоминает вдруг обо мне:
— Кто эта девочка?
— Мы вместе работаем, — говорит Вольф. — Она взойдет на «Мятежный», чтобы попасть на сезон ловли черной трески. Может быть, она не выглядит слишком уж сильной, но, ты не думай, на самом деле она крепкая.
Карл встает, пошатываясь, обнимает меня своими огромными руками.
— Добро пожаловать в Кадьяк, — говорит он.
Вольф его мягко отталкивает.
— Идем отсюда. Не забывай свою карточку, Лили, храни ее в кармане. Ты, конечно, можешь выпить с этим, но это не самый лучший парень в мире, — говорит мне Вольф, выходя, — но я хотел, чтобы ты испугалась. И затем, надо вызывать должное уважение к себе.
Уже наступила ночь. Мы меняем бар. Дверь нам открывает полная девушка. Мы входим в квадратный пустынный зал. В глубине помещения несколько мужчин играют в бильярд на ветхих столах, под вспышками белого свечения неоновой лампы.
У стойки возбуждение и крики.
— Мы удачно зашли, — говорит Вольф. — Сегодня угощают всех…
Завоевываем себе место в схватке. Вольф оживляется. Его взгляд зажигается, он выдвигается вперед, в полумраке сверкают два ряда ослепительно белых зубов.
— Последний рубеж — это здесь, — мурлычет он себе под нос.
Официантка подает нам две рюмки с бесцветной жидкостью.
— Это вам, — говорит она.
У нее крупные уставшие черты, голубые прожилки век выделяются на широком белом лице, рот в тонких морщинках над верхней губой накрашен красной помадой.
— Меня зовут Вики. Это — жестокая страна, — добавляет она, когда Вольф нас знакомит. — Только ангелы могут выдержать испытания, подобные тем, что ждут тебя здесь. Береги себя. Позаботься о себе сама. Если у тебя возникнут какие-нибудь проблемы, всегда найдешь меня здесь.
Мы выпиваем по три стакана. Затем покидаем темную таверну, милую официантку, неистовых парней, украшающие грязные стены помещения картины, изображающие голых женщин с круглыми шелковыми задницами, старых пьяных индианок, сидящих все время за стойкой бара, с отрешенными лицами, на которых иногда появляется подобие улыбки в складках их высокомерного рта. «У Брикерса» у меня спросили документы. Я вытаскиваю свою лицензию на рыбную ловлю. Официантка делает постное лицо.
— Нет фотографии.
Я нахожу свой паспорт.
— Теперь ты имеешь право напиться до чертиков, — говорит Вольф.
— Ты знаешь, если мне повезет и мы потерпим кораблекрушение, — я говорила так высокому худому парню сегодня вечером, — тогда вы все спасетесь, за исключением меня. Потому что я вновь думаю и вспоминаю о Маноск-ли-Куто каждый день и каждую ночь. Я не хочу пропасть.
— Ты не должна умирать. Оставайся на Аляске, вот и все.
— Меня ожидают там.
— Не возвращайся, — продолжает он. — Я хотел бы арендовать судно «Мятежный» на сезон ловли крабов на Беринговом море этой зимой, но у меня нет еще экипажа. Если ты хорошо зарекомендуешь себя, то я смогу взять тебя с собой.
— Ты бы взял меня ловить крабов?
— Это будет очень трудно. Холод, недосыпание, порой нужно работать по двадцать часов в сутки. И опасно. Непогода, волны высотой двадцать-тридцать метров, туман, который искажает результаты радаров, и тогда увеличивается риск столкнуться со скалами или другим кораблем. Но я думаю, что ты все-таки решилась бы поехать туда. И, между прочим, ты полюбишь все это, полюбишь, даже если есть риск погибнуть.
— Ой да, — произношу я.
Большие черные сосны стонут снаружи от порывов ветра. Йан пошел ложиться спать. Я засыпаю на полу, под вой ветра, дующего с моря в нашу сторону. Я всегда просыпаюсь первой.
Небо еще темное, оно выше деревьев. Я встаю и складываю свой спальный мешок. Я готовлю кофе, наливаю его в красный термос. Я поднимаюсь по лестнице на цыпочках, толкаю дверь комнаты Йана, он спит в пустой комнате на матрасе прямо на полу. Мне не хочется его будить, я ставлю термос у его изголовья. Он открывает черный глаз. Я исчезаю.
— Я тебе собираюсь показать что-то, что должно тебе понравиться, это — старый фильм, матрос забыл на корабле. Он его снимал лично, когда рыбачил на «Кугуаре». Качество, конечно, не на высоте, но этот фильм даст тебе представление о том, что же такое ловля крабов в плохую погоду. И, наконец, сама плохая погода…
Дом затих. Ветер прекратился. Йан вытаскивает из коробки старый DVD-проигрыватель, запускает диск. Время от времени слышно, как трутся ветки о крышу, так похоже на звук взмаха крыльев заблудшей птицы. Выключили свет. В темноте мы установили экран. Йан расположился в красном кресле, я уселась, подтянув колени к груди.
Сначала пошли полосы белого цвета, от которых болят глаза, черный океан прокатки, а затем первые кадры самого фильма. Горизонт ходит ходуном, то и дело на экране появляется гладкая блестящая палуба, которая взрывается сильными брызгами воды. Брызги летят в камеру. Ночь. Безликие люди, которые движутся под ярким светом натриевых ламп, едва освещенные темные фигуры в оранжевых непромокаемых плащах. Неожиданно из пучины волн всплывает клетка, можно было подумать, что это какое-то чудовище, которое вытащили из морской бездны. Это все представляется темной и опасной пучиной, которая окружает корабль, людей. Клетка для ловли крабов открывается и закрывается снова, такое ощущение, что у нее жуткая хищная пасть. Клетка взмывает к перевернутому небу, подвешенная на канатах, она тяжело покачивается. Это — многопудовая глыба, и кажется, что она колеблется между палубой и водой, прежде чем рухнуть. Двое мужчин, худых и гибких, направляют клетку для ловли крабов к высоко расположенному стальному кронштейну. Крабы… Кажется, что они выползают из этой зияющей пасти, они заполняют все, когда матрос открывает дверь и опрокидывает их в лоток, корпус железной клетки и сетки был заполнен наполовину. Он держит коробку с наживкой, отцепляет старую, выбрасывает за борт, прикрепляет новую, закрывает крышку клетки. Мужчины сжимают в руках канаты, переброшенные через кронштейн в верхней части, они дают возможность раскачивать клетку за бортом. Все это длилось не больше минуты.
