Самуил Шатров - Кое-что о Васюковых
— Как сказать. Откровенно говоря, вы немного того… наломали дров.
— Я наломал?
— Ну да, вы!
— Это без шуток? — спросил Ваганьков.
— Мне не до шуток, — ответил папа.
— Вы что-то говорите не то, — сказал Ваганьков. — Ну, признайтесь, что вы хотели сказать другое…
Но папа не признался, И они опять начали говорить о дровах. Оказывается, у папы на службе лежали дрова, и Ваганьков потихоньку ломал их в своем кабинете. v
— Мне очень больно, что вы так думаете! ~ сказал Ваганьков,
— Хоть вы и гость, — ответил папа, — а критика и самокритика мне дороже. Чего греха таить, вы кое-чего наворотили, дали работенку новому руководству…
— Если вы честный человек и видели какие-то недостатки, вы были обязаны сказать о них раньше!
— Вам скажешь! Вы же, голуба, не терпели критики. Вам скажешь, а вы — джик, — и голова долой! А мне голова нужна, я не начальство, мне думать надо!
Ваганьков «ничего не ответил. Он молча встал со стула и пошел в переднюю. Он был уже теперь не желтый, не красный, а белый, будто его лицо вымазали мелом. Руки у него тряслись. Он подал пальто Дарье Павловне, и они вышли ни лестничную площадку.
— Он и в самом деле чуть не завалил всю работу, — сказал папа каким-то скучным голосом.-. Если здраво разобраться, он слабый работник…
— Хорошо, хорошо, — рассердилась мама. — Ты хотя бы мне этого не говорил.
— Но зато мы, кажется, отвадили его от нашей квартиры…
. — У меня остался какой-то неприятный осадок, — сказала мама.
— У всех остался осадок, — ответил папа.
В это время раздался звонок, Я пошел открыть. В дверях стоял Ваганьков,
— Зонтик забыл, — сказал он€ Я дал зонтик.
— Ты хороший парень, — ^ сказал Ваганьков. — Ты прости, что я с тобой не попрощался.
Он погладил меня по голове, И я почувствовал, что он добрый. Его можно спросить, и он не рассердится. И я спросил:
— Скажите, дядя Ваганьков, у вас есть хвост?
— Tti это о чем?
— Ну, хвост, обыкновенный хвост!
— Что ты, брат, никакого хвоста у меня нет!
— А папа говорит, что есть. И он все время боялся, что по; вашему хвосту больно ударят. И мама боялась..»
Ваганьков посмотрел на меня и вдруг рассмеялся.
— Так вот чего боится товарищ Васюков, — сказал он. — Теперь все понятно. Значит, он уже на всякий случай начал от меня отмежевываться. Ладно, скажи своему отцу, что по хвосту не ударят. Меня назначили в трест., С повышением! Запомнишь?
Я запомнил. Я вошел в комнату и сказал папе:
— Можешь радоваться. По хвосту не ударят. Ваганькова назначили в трест. С повышением. Он сам просил об этом передать.
Но папа йе обрадовался,
— Чего же ты не радуешься? — спросил я. Папа ничего не ответил. Он схватил меня за руку,
потянул к себе и шлепнул по тому самому месту, где У Ваганькова должен был расти хвост.
Мы достаем «ТЕМП"
Папа давно хотел купить телевизор. Мама не хотела.
— Пока я жива, — сказала она, — телевизора в доме не будет.
— Давайте, Ольга Ивановна, рассуждать логически, — попросил папа.
Я заметил, что, когда родители начинают ссориться, они называют друг друга по имени-отчеству.
— Я не хочу рассуждать логически, — сказала мама. — Я знаю одно: "если ты купишь этот ящик, мы вечно будем торчать дома. Мы забудем дорогу в кино и в театр и превратимся в стариков.
— Мы не превратимся, — сказал я.
— А ты не вмешивайся! Обойдемся без твоих советов! — крикнул папа. — Тоже мне референт нашелся!
— Подумай о нем, — продолжала мама, кивая в мою сторону. — Телевидение его погубит. Он начнет приносить новые двойки, его оставят на второй год, выгонят из школы, и он не получит высшего образования.
— Та-та-та! — сказал папа. — Он получит высшее образование.
Мама начала понемножку плакать. Вытирая слезы, она сказала:
— Все мои родственники имеют высшее образование. Все они зубные врачи, инженеры и экономисты. Есть даже нейрохирург. Дядя Миша, это ничтожество, и тот окончил институт, хотя сейчас заведует пистонами…
— Какими пистонами? — удивился папа.
— Он стоит во главе артели, которая делает пистоны для пугачей. Он заведует пистонами, но имеет высшее образование. Он интеллигентный человек. А наш Петя будет неучем. Ты добьешься этого!
— Я не буду неучем! — сказал я.
— Вот твое воспитание! — еще сильнее заплакала мама. — Он не дает мне слова сказать!
Я сказал всего три слова. Мама сказала, наверно, сто. Папа это прекрасно слышал, но он не заступился за меня. Он только закричал:
— Кончено! Прения закрыты! Будем жить без телевизора! Можно еще отказаться от радио и газа. Буде^я жить, как жили наши предки при Николае Втором!
И мы (начали жить, как жили наши предки.
Но однажды папа пришел с работы и сказал, что так дальше продолжаться не может. Все давным-давно купили телевизоры. На службе много говорят о передачах, когда собираются в буфете. Один папа стоит в стороне, как единоличник. А сегодня к нему подошел сам начальник конторы товарищ Шугайло и спросил:
— Неплохая вчера была телепередачка. Что вы скажете о снегопаде в Сан-Паулу?
— Ничего особенного…
— Ну, а передача из цирка? Вы видели, как на третьей минуте Иван Загоруйко бросил через бедро Хусейна Сафарбека?
— У меня нет телевизора, — признался папа.
— О, вы отстали от жизни! — сказал Шугайло и отошел от папы.
Он подошел к другим работникам и все время говорил с ними про Сан-Паулу и Сафарбека.
— Сорок пять лет я не видела Сафарбека и снегопады в Сан-Паулу —> начала мама, — если я не увижу их еще десять лет, у меня не будет инфаркта.
— Это не остроумно, — сказал папа.
Мама не любит ссориться с папой. У нее хороший характер. Такие характеры, она сама говорит, надо еще поискать. Не везде их найдешь. Папа, когда был женихом, не знал, какой у мамы золотой характер. Он об этом узнал после. Она всегда любит напоминать ему про это, чтобы он не забывал. И сейчас на. помнила.
— Слава богу, что у меня такой характер! — сказала она. — Купи телевизор. Будем смотреть, как твой Загоруйко бросает через бедро Сафарбека и как наш Петя получает двойки.
С этого дня папа со всеми советовался, какой купить телевизор: «Луч», «Экран» или «Темп». Старик Бедросов говорил, что надо купить «КВН» и линзу. Но папа сказал, что хорошие телевизоры не покупают в магазинах, а достают. Он достанет такой телевизор, что все ахнут. Старик Бедросов рассердился и сказал, что папа все время ловчит и старается жить не так, как все люди. А папа ответил, что он не корчит из себя святого, как некоторые соседи. пенсионеры. Бедросов ответил, что он не святой, а папа хочет доставать все блага жизни через черный ход.
Я так и не понял, что такое блага жизни и как их надо доставать. Но я побоялся спросить. Когда взрослые ссорятся, лучше «и о чем не спрашивать^
На следующий день к нам пришел человек, который достает телевизоры. Он был очень вежливый и «совсем молодой. У него было чистенькое Лицо и беленькие ручки, как у девочки, Мама сказала, что. Юрик (так его звали), наверно, из хорошей семьи. У него длинные, музыкальные пальцы, и он хорошо ведет себя за столом.
Юрик пил чай, кушал варенье из айвы и рассказ зывал, какой замечательный телевизор он привезет. Это будет «Темп», «о не простой, а экспортный.; У простого «Темпа» двадцать две лампы. экспортного — двадцать три. Из-за двадцать третьей лампы изображение не будет мелькать. Оно не будет прыгать, будто кто-то дергает его за веревочку,
Папа спросил, во сколько ему обойдется лишняя лампа. Юрик опустил глаза. Когда он поднял голову, все увидели, что он красный как рак. Это он так смутился, Мама начала просить его не смущаться, а папа положил руку на его плечо, засмеялся и сказал, что сразу видно: Юра не деловой человек. Мама дала ему еще варенья. Он скушал только одну ло-рсечку и, запинаясь, сказал, что такой «Темп» стоит на двести рублей дороже. Чтобы Юрик не смущался, мама спросила, есть ли у него родители и когда он окончил школу. Юрик сказал, что школу он окончил 4 года тому назад. С тех пор он нигде не работает, а только поступает в вуз. Он поступает, а его не принимают, Все время ему не хватает очков. Он экзаменовался в восемь вузов, и все зря. В Институте стали ему не хватило двух очков, в театральном — трех, в ветеринарном — тоже трех, а в экономическом — чуть ли не пол-очка…
Тут мама сказала, что эти несчастные очки могут свести с ума всех детей и родителей.
— Очки здесь ни при чем, — сказал папа. — Все дело в блате.