Илья Игнатьев - Мишка Forever
Я отрицательно качаю головой.
- Отстань ты от меня, пора мне давно... - устало шепчу я, поднимаю голову и вдруг вижу, что этот пацан тоже плачет!
Не так как я, не сильно, но несколько слезинок всё же поблёскивают у него на щеках. Вот ведь, блин! Неужели он серьёзно так переживает? Ему-то какое дело до того, что со мной случилось? И ведь, правда же, - он-то ничего со мной не делал. Ну, мог помешать этим уродам, говорит, что мог, а как там на самом деле, кто ж его знает... Да и не изменишь уже ничего! Молчал бы только потом, главное. Это самое главное, - чтобы потом молчал! Да и сейчас мне его слушать совсем не в тему...
- Пусти, пойду я, - я освобождаюсь от его рук, медленно с каким-то трудом, поднимаюсь на ноги.
- Погоди, постой! Ну, куда ж ты пойдёшь в таком виде? Пойдём ко мне, умоешься, почистишься, я же в этом подъезде живу, мы на прошлой неделе переехали. На седьмом этаже. Пойдём? У меня и дома никого нет пока.
У меня в животе снова что-то обрывается. Я как-то невольно вжимаюсь в угол, чуть было опять не присев от поганого липкого страха. Даже не могу отрицательно мотнуть головой.
- Да не бойся ты! Ну что же ты, в самом-то деле, как маленький, - этот пацан, похоже, легко почувствовал моё состояние. И сейчас, спустя двадцать лет, я не перестаю удивляться тому, с какой легкостью Мишка всегда может угадывать мои чувства, настроение и иногда даже мысли мои... - Не бойся, говорю же! Не снегом же тебе умываться, размажешь только всё. Ну, хочешь, я даже в квартиру заходить не буду, а? Тебя запущу, собаку нашу в комнате закрою и тут же в подъезд выйду. Пойдём, а?
Его голос становится каким-то... жалобным? Нет, конечно. Просящим, скорее. Совсем чуть-чуть. Но я, как ни странно, успокаиваюсь, тяжёлый ком в желудке потихоньку рассасывается. В самом деле, привести себя в порядок мне просто необходимо. Необходимо, как... как дышать! Мамы дома нет, на работе она, за это я не боюсь, это нужно мне самому. Я просто физически не могу зайти к себе домой со следами этой... этого... в общем, с этим на лице.
- Меня Миша зовут, а тебя как?
- Ил... Илья, - всхлипнув, отвечаю я машинально.
- Ну, вот и хорошо! Ну что, Ил-Илья, пойдём? - говорит он, как ни в чём не бывало.
Я смотрю на него исподлобья. А-а, ладно, была, не была! Хуже не будет, хуже уже некуда... Да и если бы он хотел чего-то... ну этого... он бы здесь попытался, чего ж ему меня к себе домой-то тащить, палиться... Я молча киваю головой и стараясь не глядеть на этого, такого неожиданного пацана, начинаю осторожно спускаться по довольно крутой железной лестнице. На площадке девятого этажа я останавливаюсь подождать, всё также старательно избегая смотреть на него.
- Это, пойдём пешком, а то у нас лифт ещё не работает. Чёрт, да ты же и сам знаешь, наверное...
Я быстро вскидываю на него глаза. Да нет, ничего. Он это спокойно сказал, - так, отметил просто... Я замечаю, что мои сумка и шапочка у него в руках.
- Дай, - говорю я и тянусь за своими вещами.
- Да ладно, я донесу.
- Дай, - коротко повторяю я. - Сам не инвалид, пока...
- Да держи, держи уж, не инвалид! Ну, пошли, Ил-Илья.
- Илья, - хмуро поправляю я его.
- Илья, так Илья, - легко соглашается этот странный пацан, и тут же спрашивает: - А что, "Ил" не подходит?
Я лишь пожимаю плечами. Мы спускаемся по лестнице, он впереди, я следом.
- А по-моему "Ил", - очень даже ничего звучит. Самолёт такой был, - Ил-2, штурмовик, жути на немцев нагонял, полный атас! Слыхал?
Я продолжаю упрямо молчать. Что-то не нагнал я жути на вас троих, не додумался... Пацан, вдруг, резко оборачивается.
- Слушай, Илья, да брось ты, наконец! Свинья я, конечно, так повёл себя с этими. Ещё раз говорю, - прости!
Я удивлённо смотрю на него сверху вниз, опять как-то угадал он, о чём я думаю.
- Прости, слышишь? Мне тоже сейчас погано, да ещё как, кто же мог подумать, что ты такой...
Какой ещё - "такой"? Ишь ты, погано ему... Слёзы снова, помимо моей воли, наворачиваются на глаза.
- Погано тебе, да? Бедненький, ну давай я тебя пожалею, кому ж ещё, как не мне тебя пожалеть... Да знаешь ты... - я лишь тоскливо вздыхаю, и обречёно машу рукой. - Пошли быстрей, умоюсь я и домой мне надо...
Он ещё секунду грустно как-то смотрит на меня, глаза его снова темнеют, он точно так же машет рукой, будто копируя меня. Снова резко повернувшись, он продолжает спускаться. На седьмой этаж мы приходим уже молча.
- Вот моя квартира, трёхкомнатная у нас. Сейчас, погоди... - пацан начинает возиться с замком. - Блин, замок новый, тугой ещё, ну вот, проходи.
Он стоит у себя в прихожей, приглашающе распахнув дверь. Я, осторожно заглянув в квартиру, тихонько прохожу внутрь, мимо посторонившегося пацана.
- На место, Корнет! Отвали на место.
Из комнаты на меня смотрит огромный доберман. Его чёрные бока и спина блестят, будто покрытые лаком. Я зачаровано смотрю на этого красавца, - правда, красавец! Я таких собак только на картинках видел. Пёс наклоняет голову на бок и негромко тявкает, не отрывая от меня взгляда. Я подпрыгиваю на месте от неожиданности. Лает он пусть и негромко, но так внушительно, что душа уходит в пятки!
- Цыц! Корнет, место, кому сказано! Ты не бойся, Илья, это он так, для порядка. Корнюха у нас правильный пёс, без команды никогда не бросится. У него три медали по ОКД. Это общий курс дрессировки так называется. И караульная служба у него тоже... Медалей, правда, только вот нет за неё. А это он так просто, - спрашивает кто ты такой. Не бойся, сейчас я вас познакомлю. Корнет, - это Илья. Свои! Понял? Свои!
Пёс, задрав голову вверх, чуть понюхав воздух в моём направлении, вяло как-то, но вполне добродушно помахивает коротко обрубленным хвостом и, повернувшись, цокая когтями по полу, неторопливо уходит в комнату.
- Вот видишь? - пацан довольно смотрит на меня. - Всё в порядке. Ну ладно, вот тут у нас ванная, погоди, свет включу, вот. Это туалет, рядом, может тебе надо... Брось, Ил-Илья, не разувайся! Ноги вытри только, пожалуйста. Ну вот...
Он некоторое время смотрит на меня. Я молчу, уставившись в стену. Пацан коротко, тихонько вздыхает.
- Ну ладно, я выйду сейчас. Вот, ключ я оставляю дома, дверь просто захлопну. Потом, когда всё сделаешь, откроешь мне её, вот так замок открывается, смотри. Ну всё, давай тут... Сейчас, я Корнета ещё закрою, вот. Давай, Илья, я пошёл.
Он хочет выйти в коридор подъезда, но я неожиданно для себя тихо, всё также не смотря на него, говорю:
- Ты это... Ладно, не надо, останься. Что же я тут один... Я не боюсь, просто... Останься, чего уж там, это же твой дом, всё-таки.
- Правда? Ну хорошо, ты не беспокойся, Илья, я тебе мешать не буду, - пацан закрывает входную дверь, быстро скидывает зимнюю куртку и ботинки. - Сними пальто, погоди, давай сумку сюда вот поставим. Давай, снимай. Ну вот, крови на нём почти нет, несколько капель всего. А извёстку мы легко отчистим. Щётка вот тут есть у меня одёжная. Давай в ванную.
Пацан как-то неуловимо для меня захватывает инициативу в свои руки. Он берёт моё пальто, зажимает его у себя под мышкой, легонько, но уверено поворачивает меня к ванной, чуть подталкивает в спину, и мы оказываемся внутри.
- Вот мыло, полотенца чистые на вешалке. Ты олимпийку-то сними, - я отрицательно качаю головой. - Ну, рукава тогда хоть подтяни, замочишь ведь.
Я подтягиваю рукава до локтей, сажусь на край ванны, повернувшись к раковине умывальника, открываю воду, регулирую напор и температуру. Наклонившись над раковиной, я начинаю осторожно умываться, стараясь не потревожить нос, чтобы кровь не пошла снова. Тем не менее, она всё-таки начинает потихоньку сочиться. Не из носа, а из пальцев и ладоней. Царапины и порезы, отставленные этой гадской проволокой, оказываются довольно глубокими. Подняв глаза, я смотрю в зеркало на пацана, стоящего рядом, позади меня. Он, обхватив моё пальто, смотрит мне в спину, взгляд у него задумчивый и какой-то грустный. Глаза опять потемнели, как странно они у него меняются. По настроению, что ли... Он вдруг встряхивает головой, очнувшись будто от чего-то важного.
- Ну что, умылся? Давай, вытирайся, и почистимся. Пальто и вот брюки у тебя тоже грязные, - он тянется за полотенцем.
- Не надо полотенце, я перепачкаю его всё.
- Как это?
Я молча показываю ему свои руки, кровь идёт хотя и не сильно, и не из всех царапин, но всё же её достаточно много, чтобы ухайдакать полотенце.
- У-у, чёрт! А ну-ка, подожди... - парень срывается, выскакивает из ванной, тут же появляется снова, осторожно, чтобы не упало, кладёт моё пальто на край ванны и исчезает снова.
Ну куда его понесло, - устало и безразлично думаю я.
- Да не лезь ты, отстань, Коря! Не до тебя, - доносится его голос.
Я отрешённо разглядываю свои ладони, держа их над раковиной. Сейчас кровь уймётся немного, и валить надо. Почищусь я и дома... Пацан появляется с белой картонной коробкой в руках. На коробке нарисован большой красный крест.
- Щас, щас, погоди, Илья, всё нормально будет, - бормочет он, торопливо роясь в аптечке. - Блин, да где ж йод-то, ведь был же где-то йод...
![И Печальный - Геймер[СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
