Елена Некрасова - Три Адовы собаки
Сначала Ада отрубила голову старой несушке, и стала ощипывать еще агонизирующую тушку. Поможешь бабуле? Внук разрыдался и убежал. За обедом он отказался есть курицу, и Ада не настаивала. Она предложила ему жаркое из кролика, и внук съел с удовольствием. Через пару дней Ада спросила, хочет ли Олежек жаркое, он хотел. Ада повела внука на задний двор и показала, как правильно убивать зверька, чтобы сохранить шкурку. Олежка умолял не убивать пушистика, но бабуля только посмеивалась - «Если не убивать, мы с тобой сами умрем…» Внук трясся всем телом и судорожно глотал слезы, а бабушка ловко свежевала кролика. Ничего, думала Ада, пусть привыкает…
Но внук стал нервным, раздражительным, замкнулся в себе и перестал есть мясо. «А колбасу любишь есть? Она ведь тоже из Мишки сделана, помнишь, рыженький бычок у нас был прошлым летом? А осенью я его чик-чик… Ты думаешь, мясо на деревьях растет? А шашлык все ели, когда родители тебя привезли, помнишь? Это из козочки, она в колючей проволоке запуталась, пришлось зарезать. Ты же мужик, привыкай…» Но внук не желал с ней разговаривать, и только Шарлю жаловался на свою злую бабушку, но так, чтобы та слышала. Вот же упертый какой… - удивлялась Ада.
А тут еще Мурка ночью окотилась, родила десять разноцветных котят. Ада, как обычно, утопила котят в ведре, а после выбросила их в туалет. А Олежек, как назло, вскоре пошел в туалет и, расстегивая штанишки, с ужасом обнаружил, что внизу, посреди зловонной горы, лежат маленькие котятки. Он с криком выскочил из туалета, укакавшись прямо в штаны. Ада Ивановна не собиралась в очередной раз испытывать внука, просто она не подумала, что Олежек уже стал пользоваться взрослым туалетом. Раньше-то она сажала его на горшок… Тем более, что этой ночью ей приснился Шарль, и он говорил с ней человеческим голосом – «Ада, не валяй дурака, оставь ребенка в покое, а то вырастет психом. Не у всех же такие крепкие нервы, как у тебя». И Ада пообещала. Так что, когда внук бросился на нее с кулаками, она не сразу сообразила, что произошло.
К обеду Олежек пропал. Ада и Шарль обыскали все сараи, обошли окрестности, заглянули в каждый дом… Безрезультатно. Ада даже всплакнула - хотела, как лучше, и вот, не уберегла внука. Но все обошлось. Оказалось, что Олежка решил уйти в город к маме и папе. Он шел по дороге и уже почти дошел до ближайшего села, когда его заметил участковый милиционер и отвез в отделение. Мальчик знал свою фамилию, и вечером его вернули бабушке. С этого дня Олежек вел себя ужасно, и Ада Ивановна отправила сыну телеграмму, чтобы срочно забирали Олежку домой.
За Олежкой приехала мама, но когда выяснилась причина его истерик, то обругала тещу самыми последними словами. И напоследок заявила, что больше никогда не доверит ей внука. Ада тоже в долгу не осталась. Чему может научить ребенка эта худосочная ханжа, писака кривоногая? Рифмовать всякую чушь? Они что, святым духом питаются? Жрут свои вонючие сосиски из магазина… пожалеют еще!
И остались они с Шарлем одни, и жили неплохо. Осенью заготавливали сено, ходили по грибы, сушили их на зиму. Шарль обладал особым нюхом на белые, так что других и не брали. Зимой отсыпались и перечитывали старые журналы, весной сажали огород, а летом уж точно скучать не приходилось, работы хоть отбавляй. Время от времени Ада видела Шарля во сне, и тогда они всласть беседовали по-настоящему. Обычно они прогуливались по берегу реки, причем Шарль шел рядом с ней вертикально, на двух лапах, словно человек. За пять лет они обсудили многое – и школьные годы, и неудачную семейную жизнь, и то, как удачно сбежал ханыга, даже убивать не пришлось, и почти забытого старшего сына, и младшего с придурковатой женой, и всех местных жителей, и провалившуюся перестройку, и пьяницу Ельцина. Затрагивали и философские вопросы, и даже что-то про бога… причем инициатором всегда был Шарль, Аду эти темы не трогали, она поддерживала беседу из вежливости.
Однажды возвращаясь с прогулки, уже наяву, Ада и Шарль повстречали молодого священника. Мельком взглянув на Аду, священник вдруг вскрикнул «Изыди!», трижды перекрестился и быстро пошел, почти побежал прочь, на ходу бормоча молитву. Ада Ивановна была озадачена. В чем дело? Он что, сумасшедший? Шарль тоже расстроился – побрел домой, не поднимая головы. В соседней деревне недавно восстановили разрушенную церковь, и народ стал постепенно приобщаться к религии. Ада Ивановна в церковь не ходила, религиозных людей она вообще считала умственно отсталыми, но на Рождество всегда запекала гуся с яблоками, а на пасху красила яйца и обкладывала ими высокий кулич. Она делала это просто так, ради гастрономического разнообразия.
Как-то в солнечный весенний денек Ада решила из любопытства посетить новую церковь, должна же она быть в курсе. Но в тот момент, когда она собиралась переступить порог церкви, оборвалась строительная люлька, висевшая прямо над входом. Ада была бы раздавлена на месте, но Шарль мгновенно оценил ситуацию и толкнул остолбеневшую хозяйку в спину. Ада влетела во внутрь церкви, и, потеряв равновесие, упала лицом на каменные плиты…
Но эти ушибы – ерунда, зажили за неделю. Шарль не успел отскочить, ему придавило задние лапы, и вскоре выяснилось, что они парализованы. Ада возила пса в районный ветеринарный пункт, но там ему не помогли, а усыплять Шарля Ада отказалась. Все-таки она к нему привыкла. Шарль ползал по участку на двух лапах, а их обычные прогулки пришлось прекратить. Ада Ивановна очень боялась, что Шарля может парализовать полностью, и она останется совсем одна…
Ада недоумевала – почему этот несчастный случай не только не отступает, а как будто все настойчивее разрастается у нее внутри… не дает покоя. И еще этот поп ненормальный… Шарль спас ее от неминуемой смерти, втолкнув в церковь. А вдруг это знак? Может быть, и правда бог существует… теперь столько об этом разглагольствуют, и даже в журнале «Здоровье» стали публиковать гороскопы… А если, не дай бог, бог все-таки есть, то надо же что-то делать. Креститься, что ли… чего-то там соблюдать, ей совершенно неохота гореть в аду, когда другие будут жировать в райских кущах.
Ада Ивановна вспомнила, что в погребе, среди прочего хлама, оставшегося от прежних хозяев, где-то валялась Библия. Она разыскала книгу, страницы были подпорчены сыростью, но ничего, разобрать можно. Ада откуда-то знала, что все читать не обязательно, там вначале что-то неправильное, главное – Новый завет. С трудом осилила она Евангелие от Матфея, и оно ее возмутило. Для кого это пишут?! Для святых? Любить врагов, благословлять проклинающих, отдать последнюю рубашку… на такое никто не способен, сколько бы он ни строил из себя верующего. «Наверное, просто надо к этому стремиться…» - размышлял Шарль (во сне, конечно же). «А зачем? Почему я должна верить каким-то книжонкам, неизвестно кем еще написанным? А если меня такой создала природа? Пусть я никому не сочувствую, но и от людей ничего не прошу, пусть лучше сдохну тут одна, а помощи не попрошу…» «Ну что ты нервничаешь? Конечно, у всех свой характер, но вспомни ханыгу… хорошо ведь, что ты его тогда не убила, не причинила зла…» «Да плевать мне на него! Убила, не убила, я бы никаких угрызений не испытывала, у меня такая натура, понимаешь? Но я хоть не прикидываюсь добренькой…» «Нет, Ада, ты неправа, убивать – большой грех, да еще ради квартиры» «Ну, не убила… а думаешь, им этого хватит? Что-то я сомневаюсь… если там такие требования, то вообще никто не попадет в это царствие небесное…»
Подобные сны бывали не часто, но все равно ужасно раздражали Аду Ивановну, и поутру она даже покрикивала на беднягу Шарля, как будто он и правда учил ее жить. Но какой-то червячок все же грыз ее нутро, да и слухи ходили неприятные. Мол, скоро наступит конец света. Приближался 2000 год, и эта дата многих пугала. Но Ада Ивановна уже закончила свои отношения со сверхъестественным, будь что будет – решила она, раз бог ее такой создал, пусть сам за это и отвечает.
Вот Шарль волновал ее гораздо больше, последнее время пес неотступно ползал за ней, и, главное – гадил, где придется. Гадил он жидко, поносом, особенно противно было, когда это случалось в доме. Ада по нескольку раз на день подтирала за ним в кухне, на веранде, даже в своей спальне. А ел Шарль много и с аппетитом, его все время мучил голод, потому что пища уже плохо усваивалась, выходила в полупереваренном виде. Ада все еще жалела друга, она понимала, что ждать осталось недолго. Но прошло лето, наступила осень, а Шарль все гадил и гадил, ему не становилось лучше, но и хуже не было. Странно… – думала Ада, – сколько он еще протянет? У нее был крысиный яд, но вспомнив, как выглядел после смерти Дружок, Ада поняла, что не сможет доставить Шарлю такие мучения. «Это и в самом деле грех – он спас мне жизнь, а я его крысиным ядом… Вот если бы усыпить.»
Но везти Шарля в районный центр было проблематично, и она ждала, что все разрешится само собой… А пес как будто чувствовал намерения хозяйки, и стал совершенно невыносим – настойчиво требовал пищу, а если не получал, так жалобно подвывал и смотрел с такой укоризной, что прямо мороз по коже. Где же напастись на такого проглота? Ада давала Шарлю уже все подряд, любые помои, а ему было все равно – лишь бы есть.
