Гор Видал - Город и столп
— Доброе утро, папа.
Отец посмотрел на него, будто не узнал. Потом сказал:
— Доброе утро, — и продолжил чтение газеты.
Разговаривать со своими детьми он не любил, особенно с Джимом, который уродился высоким и красивым, и ничуть не был похож на того седого сына, каким в дальнейшем должен был бы стать истинный сын мистера Уилларда.
— Ты сегодня рано, — миссис Уиллард поставила перед Джимом тарелку.
— Просто сегодня такой прекрасный день…
— Без четверти восемь, не так уж и рано, — бросил отец из-за «Ричмонд Таймс». Мистер Уиллард вырос на ферме, и всеми своими успехами был обязан тому, что вставал с первыми лучами солнца.
— Джим, ты не слышал этой ночью какие-то странные звуки у нашего дома? — спросила миссис Уиллард. Матери Джима, как некогда Жанне д’Арк, постоянно слышались какие-то странные звуки.
— Нет, не слышал.
— Странно, я готова была поклясться, что кто-то лезет к нам в окно. Такое необычное постукивание.
— Я бы выпил еще чашечку кофе, — мистер Уиллард опустил газету и вздернул подбородок.
— Конечно, дорогой.
Джим ел овсянку. Мистер Уиллард перевернул газетную страницу.
— Доброе утро!
В комнату вошла Кэрри, сестра Джима. Она была на год старше брата, довольно миленькая, вот только чересчур бледная. Она страдала из-за своей бледности, и наносила на лицо столько краски, что подчас вид у нее был вызывающий, шлюховатый, что приводило отца в ярость. Она окончила школу год назад, в семнадцать лет, о чем семья не уставала напоминать Джиму. Теперь она помогала матери в доме и поощряла ухаживания одного молодого агента по продаже недвижимости, рассчитывая, что вскоре тот предложит ей руку и сердце. Вот только встанет немного на ноги.
— Доброе утро, Кэрри, — мистер Уиллард посмотрел на дочь с бесстрастным одобрением. Из всех детей только она и доставляла ему какую-то радость. Она считала его великим.
— Кэрри, иди сюда и помоги мне с завтраком.
— Иду, мама! Ну, как выпускной, Джим?
— Нормально.
— Жаль, что я не смогла прийти. Все время какие-то дела, только соберешься…
— Знаю, знаю.
Кэрри отправилась к матери на кухню, и Джим услышал, как они заспорили о чем-то. Они всегда спорили.
Наконец вошел Джон, младший брат Джима. В четырнадцать лет он был худой, нервный, потенциально седой, вот только глаза были черными.
— Привет, — сказал он и плюхнулся на стул.
— Наконец-то Ваша Светлость явилась, — сказал мистер Уиллард, продолжая войну.
— Сегодня суббота, — Джон опытный стратег, его оружие — артиллерия. — Сегодня всем можно поспать подольше.
— Естественно, — мистер Уиллард посмотрел на Джона и, удовлетворенный, вернулся к своей газете.
Кэрри принесла отцу кофе и села рядом с Джимом.
— Когда ты начинаешь работать в магазине, Джимми? — спросила она.
— В понедельник, утром, — ему не нравилось, когда его называли Джимми.
— Прекрасно. Скучновато, правда, но, чтобы работать где-нибудь в офисе, нужно получить образование.
Он не ответил. Сегодня ни Кэрри, ни отец не могли вывести его из равновесия. Сегодня он встречается с Бобом. Мир прекрасен.
— Да, сегодня в школе бейсбол! Ты играешь, Джим? — Джон треснул кулаком одной руки по ладони другой.
— Нет, я иду в хижину, на весь уикенд.
— И с кем, позволь узнать, ты туда отправляешься? — нанес еще один удар мистер Уиллард.
— С Бобом Фордом. Мама не возражает.
— Неужели?! Меня удивляет, почему ты уходишь ночевать из дома, на который мы потратили столько средств? — отец развернул боевые стяги и перешел в атаку.
Джим давно уже перестал обороняться в этой войне. Он только дал себе слово, что в один прекрасный день запустит тарелкой в этого занудливого старика, с которым он вынужден делить кров. Поэтому он пока просто поглядывал на свое будущее оружие, а отец разглагольствовал о том, что семья — это единое целое, что у него, Джима, есть перед семьей обязанности, и как нелегко ему, мистеру Уилларду, даются деньги, чтобы кормить их всех, что они отнюдь не богаты, но их уважают, а Джим, видите ли, шляется с сыном известного городского пьяницы, нанося удар по репутации.
Пока длилась эта тирада, к ним подошла миссис Уиллард со страдальческим выражением на лице. Когда мистер Уиллард закончил, она сказала:
— Я все же думаю, что у Фордов хороший мальчик. Он неплохо учится, а его мать была другом нашей семьи, что бы там ни говорили об отце. Я не вижу ничего плохого в том, что Джим с ним дружит.
— Я-то не возражаю, — сказал мистер Уиллард. — Я только подумал, что тебе следовало бы обращать побольше внимания на то, с кем водится твой сын. Но если тебя это не волнует, то я умолкаю, — окоротив сына и поставив на место жену, мистер Уиллард принялся с жадностью уплетать яичницу.
Миссис Уиллард пробормотала что-то утешительное, а Джим пожалел, что его отец не похож на отца Боба — пьяницу, которому на все наплевать.
— И когда вы туда собираетесь? — спросила мать тихим голосом, чтобы лишний раз не задеть мужа.
— После завтрака.
— А что вы будете там есть?
— Боб возьмет что-нибудь в своем магазине.
— Замечательно, — сказала миссис Уиллард, явно думая о чем-то другом. Ей было утомительно долго сосредоточиваться на чем-то одном.
Завтрак кончился, и Кэрри и Джон начали о чем-то спорить. Затем мистер Уиллард встал и объявил, что у него сегодня дела в суде, хотя, на самом деле это было не так — по субботам суд никогда не работал. Но жена не стала ему возражать, и мистер Уиллард, сдержано кивнув на прощание детям, надел соломенную шляпу, открыл входную дверь и удалился.
Миссис Уиллард без всякого выражения на лице несколько секунд смотрела ему вслед, потом повернулась и сказала:
— Кэрри, помоги мне убраться. Мальчики, наведите у себя порядок.
У братьев была маленькая и довольно темная комната. Две кровати, одна напротив другой, и два стола между ними заполняли всю комнату. На стенах, так что места живого не оставалось, — фотографии бейсболистов и теннисистов, первых кумиров Джима. У Джона кумиров не было. Он был пай-мальчиком и, к великой радости отца, со временем собирался стать конгрессменом. Мистер Уиллард частенько читал сыну лекции о том, как преуспеть в политике. Планы Джима дальше колледжа не простирались. Ему все казалось, что до выпускного еще так далеко.
Джим быстро застелил кровать, у Джона на это ушло больше времени.
— Что вы с Бобом будете делать на реке? — спросил Джон.
— Не знаю, — Джим расправил одеяло. — Рыбу ловить, отдыхать.
— Время убивать, — Джон был в отца
— Хуже не бывает, да? — весело ответил Джим.
Он открыл шкаф и достал оттуда два одеяла — его вклад в этот уикенд. Джон наблюдал за ним, сидя на кровати.
— Говорят, Боб встречается с Салли Мергондаль. Это правда?
— Может быть, она со многими встречается.
— Я об этом и говорю, — у Джона был менторский тон, и Джим рассмеялся.
— Подрасти немного, тогда и поговорим.
— Подрос уже, черт побери! — ругательство брата было призвано свидетельствовать о его взрослости.
— Да ты, я вижу, настоящий бабник. Ни одной девчонке проходу не даешь.
Джона это задело:
— Да уж, не чета тебе, хоть ты и старше. У тебя вообще девчонок нет. Я слышал, как Салли недавно сказала, что ты самый симпатичный парень в школе, а вот ни с кем не встречаешься. Она говорит, что ты просто боишься девчонок.
Джим покраснел:
— Дерьмо она собачье, твоя Салли. И никого я не боюсь. А если хочешь знать, то я гуляю в другом конце города.
— Правда? — обрадованно спросил Джон.
Джим был доволен, что солгал.
— Еще бы, — он напустил на себя таинственный вид. — Мы с Бобом туда частенько ходим. И вся бейсбольная команда тоже. На кой нам эти пай-девочки?
— Понятно.
— И потом, Салли не такая уж недотрога.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю, и все.
— Боб Форд то же самое говорит.
Джим возился с ящиком своего стола, не обращая внимания на брата. Он, не понятно почему, чувствовал себя не в своей тарелке. Вообще-то они с братом жили душа в душу…
Джим посмотрел в пыльное зеркало над столом: стоит сегодня бриться или нет. Решил отложить бритье до возвращения. Он рассеяно провел ладонью по своим коротко остриженным светлым волосам, радуясь, что сейчас лето, когда все стригутся покороче. Он что, и правда красивый? Лицо вроде бы вполне обычное. А вот своим телом он мог гордиться — немало поработал на тренировках.
— А когда Боб зайдет? — спросил Джон. Он сидел на кровати, взвешивая в руке теннисную ракетку брата.
— Прямо сейчас.
— Там, наверное, здорово, а? Я был в хижине только раз. Туда ведь каждый может пойти?
— Конечно. Говорят, владелец этой земли теперь живет в Нью-Йорке и сюда никогда не приезжает.
