Анна Милтон - Слепой (СИ)
Я обняла себя руками.
― Замерзла? ― спросил папа.
― Немного, ― ответила я.
Автомобиль отца ― черный «Мерседес-Бенс» S-класса ― уже стоял перед домом. Подойдя к машине, я наклонилась вперед, чтобы поприветствовать водителя ― Павла, но его не оказалось на месте. Выпрямившись, я устремила непонимающий взгляд в сторону отца, который обходил «Мерседес», направляясь к водительскому месту.
― Ты поведешь? ― удивилась я.
― Я дал Павлу выходной, ― пояснил он.
― О.
Я получила очередную порцию удивления.
― Садись, Алина. Холодно.
Я открыла дверцу и запрыгнула на переднее сидение рядом с папой. Он завел автомобиль и включил обогреватель. Через минуту мы стали отъезжать от дома. Я прислонилась головой к боковому окну и стала смотреть на мелькающие здания просыпающегося Санкт-Петербурга.
Мы ехали в полной тишине до первого цветочного магазина. Я стала засыпать, когда машина резко затормозила. Папа побежал в бутик, а я осталась ждать в салоне. С каждой минутой, которая приближала меня к школе, мое сердце билось все быстрее и быстрее. Волнение нарастало в груди. Но ведь мне не о чем волноваться, потому что у меня идеальный образ.
Я ― Алина Воронова. Самая популярная девочка в классе, и одна из популярных в школе. У меня куча друзей, меня уважают и хвалят учителя, на меня обращают внимание мальчики, со мной хотят дружить девочки… Я ― воплощение идеальности и уверенности, как все считают. Так почему мне так страшно?
Возможно, потому, что однажды мне надоест строить из себя самую хорошую девочку в этом мире, и я просто сорвусь? Но я не хотела, чтобы кто-то видел меня настоящей. Я не хотела показывать людям свои проблемы и слабости, потому что тогда они задавят меня. Ведь проще общаться с человеком, у которого все хорошо, чем с тем, кто страдает от проблем.
Да и какие могут быть проблемы у избалованной девчонки, верно? Ведь у нее есть все, но это все ― ненастоящее.
Мои размышления прервал папа. Он громко захлопнул за собой дверцу и положил на задние сидения огромный букет красных роз. Это для Елизаветы Григорьевны ― моей классной руководительницы. Эта женщина никогда мне не нравилось, но для хороших оценок приходилось делать вид, что я ее безумно люблю.
― Я же включил обогреватель, ― пробормотал папа. ― Тебе все еще холодно?
Я дрожала, но не потому, что замерзла. Это была дрожь волнения.
― Нет, ― сказала я. ― Просто немного переживаю.
Папа изогнул правую бровь, но взгляда на меня не перевел, продолжая сосредоточенно смотреть на дорогу.
― Ты переживаешь? Прости, я не ослышался? ― он усмехнулся, а я закатила глаза.
― Это не смешно, ― буркнула я.
― Ты же моя дочь. Ты не можешь переживать из-за такой ерунды, как первое сентября, ― сказал папа.
Это было так. Но все же я испытывала волнение. Во-первых, я давно не видела своих друзей и с нетерпением ждала встречи с ними. Во-вторых, в конце этого года мне нужно будет сдавать ГИА. Хотя последнее не должно вызывать у меня сильного беспокойства, потому что я была уверена в том, что мне хватит мозгов для этих экзаменов. Конечно, если что-нибудь не случится, и я не потеряю голову…
― Ах, да, твоя мать звонила, ― как бы невзначай проронил папа.
Мне дико не понравилось то, с каким тоном он произнес слова «твоя мать». И я хотела сказать об этом вслух, но промолчала. Не хотелось сейчас ругаться с ним. Настроение и так оставляло желать лучшего.
Я никогда не понимала, почему папа испытывал такое острое недоверие к ней. Да. Он держал на нее обиду за то, что она бросила его и уехала к другому мужчине. Да. Он ненавидел ее из-за этого. Но бояться, что я могу уехать к ней? Глупо. Этого никогда не случится. Если бы я хотела, то меня бы уже давно здесь не было. Только как мне объяснить ему это?
― Когда? ― спросила я.
― Вчера, ― с неохотой отозвался папа.
Во мне все напряглось.
― Почему ты мне сразу не сказал? ― я постаралась сохранить спокойствие в голосе.
Он издал тяжелый вздох. Мне не требовалось слышать то, что он скажет, потому что я прекрасно знала ответ. Папа бы сделал все возможное, чтобы навсегда прервать мое общение с мамой.
― Что она хотела? ― я медленно втянула в себя воздух.
― Поговорить с тобой, ― быстро проговорил папа.
― Почему ты не позвал меня к телефону?
― Ты была в ванной.
Я фыркнула.
― Это не причина.
Папа нахмурился, и его лицо скривилось в недовольной гримасе.
― Позвонишь ей сегодня! В чем проблема?
Дабы окончательно все не испортить, я решила промолчать.
«Перестань волноваться. Перестань волноваться. Перестань волноваться» твердила я себе в мыслях, как заклинание. Но самовнушение не помогало, хотя в какой-то книжке я прочитала, что если о чем-то усиленно думать, настраивать себя на определенный лад, то обязательно так и будет.
Боже, какая это глупость.
***
Машина остановилась. Сначала я посмотрела на папу, а затем медленно перевела взгляд в другую сторону. Вот и школа. У огромного трехэтажного здания собрались ученики, начиная от пятиклашек и заканчивая выпускниками.
С сегодняшнего дня я официально девятиклассница.
― Пойдем, ― сказал отец.
Я заставила себя отвернуться от школы и снова посмотрела на него.
― Ты пойдешь со мной? ― удивилась я.
― Да, ― кивнул он и попытался улыбнуться, но у него это плохо вышло.
Странно. Очень странно. Папа никогда не ходил со мной в школу на первое сентября. Сначала это делала мама, а потом, когда она уехала, сопровождать меня в этот знаменательный день вошло в обязанности папиной мамы ― моей бабушки Ольги. Но последние три года школьные линейки я посещаю одна.
― Папа, ― я улыбнулась. ― Тебе не кажется, что я уже большая для того, чтобы ходить с тобой на первое сентября?
Папа отчаянно пытался сохранить серьезное лицо, но не выдержал и расслабленно улыбнулся в ответ.
― Я просто хочу быть рядом, и мне надо кое о чем поговорить с директором и твоей классной руководительницей, ― пояснил он.
― О чем? ― во мне тут же проснулось любопытство.
― О твоей учебе. Ничего такого, ― папа беспечно отмахнулся. Он заглушил мотор и развернулся ко мне всем телом.
― А ты не мог бы поговорить в другой день? Ну, знаешь, не хочу, чтобы моя репутация крутой и независимой девчонки подорвалась, если меня увидят с тобой, ― я попыталась завернуть правду в шутливую обертку. И, кажется, это сработало.
Папа рассмеялся, запрокинув голову.
― Ладно. Иди, ― он тепло улыбнулся, и я сделала то же самое в ответ. Сегодня он был на редкость разговорчивый.
Я открыла дверцу, собираясь с духом.
― Цветы не забудь, ― напомнил он.
Я потянулась назад, чтобы забрать букет.
― Позвони мне, как все закончится, ― сказал папа, когда я выбралась из машины.
― Хорошо.
― Удачи.
Кинув ему прощальную улыбку, я сделала шаг назад, застыв с цветами в руках, и проводила взглядом отъезжающий «Мерседес». Когда в спину ударил порыв холодного ветра, я вернулась в реальность. Неуверенно повернувшись лицом к школе, я сделала медленный глубокий вдох, поправила юбку, блузку, провела рукой по волосам, немного пригладив их, и направилась вперед, к ученикам, среди которых находились мои друзья.
Несколько минут я искала в толпе знакомые лица, и наткнулась на одно.
― Алина! ― воскликнула Марина.
Марина Горева ― моя лучшая подруга. Мы дружим с пятого класса, как только я перевелась в эту школу. Мы не виделись практически все лето. Наши родители дружат… точнее дружат только отцы. Мой папа сотрудничает с ее отцом, у которого тоже строительный бизнес.
Марина ― настоящая красавица. Только внешне она является моей противоположностью. У нее темные волосы и темные глаза. У нас у обеих белоснежные улыбки. Она выше меня на несколько сантиметров.
Марина ― прототип идеальной лучшей подруги для самой популярной девушки. Я дружу с ней, потому что в моей жизни все должно быть самым лучшим, и люди, с которыми я общаюсь, соответственно, тоже. Таков мой образ, который поначалу забавлял меня, а в последнее время стал чем-то вроде груза. Между мной и Мариной возникают разногласия, иногда бывают моменты, когда от ее характера мне хочется повеситься. Но за столько лет дружбы привыкаешь ко всем изъянам и начинаешь реально любить этого человека. И из фальшивой идеальной лучшей подруги Марина превратилась в настоящую.
Мое появление оказалось для нее сюрпризом. На это я и рассчитывала. В последний раз мы созванивались четыре дня назад, и я сказала ей, что не успею приехать на первое сентября. Марина, конечно же, расстроилась, но она понятия не имела, что во время нашего разговора я уже подъезжала к дому.
― Алинка! ― громче крикнула Марина и ринулась ко мне.
