Дуровъ - Все схвачено
Но Оса опередила его реакцию.
– Сигареты, сигареты, – подтвердила она. – Никаких провокаций, милый Легат, я же не сумасшедшая, да и с чего бы мне вас провоцировать? Я вас люблю и уважаю. Как умного Чиновника и еще более умного человека.
– Не понял, – сказал Легат.
Хотел просто жестко, но получилось хамски.
– Объясняю, – терпеливо продолжила Оса. – На коробку не обращайте внимания, это – не фабричная серия, это… – смолкла на миг, подыскивая термин. Нашла мгновенно: – Это эксклюзив, так, для своих… А я считаю вас своим… Вы же пойдете сегодня в Крепость?
– Откуда вы знаете? – удивился Легат.
Не из его роли реплика. Он, умный и быстро соображающий, сейчас явно тупил и понимал, что тупит.
– В газете прочла. По радио услыхала… – усмехнулась сказанному, но тут же сняла усмешку: – Секретарша ваша проболталась, чего уж проще.
– Секретаршу я уволю, – сообщил Легат, понимая, что ведет себя дурак дураком, что несет чушь, и Оса это видит преотлично, и надо с ней на сегодня завязывать, но – помягче, потоньше, Оса ему и Службе нужна была и будет, она вон во всех партийных мероприятиях поет на халяву безо всяких возражений, она вон в Партии – с первого призыва, чуть не первая вообще, а сколько этих козлов эстрадных, коллег ее, поначалу изсомневались, страшно им, видите ли, было – что за партия? Не отправят ли эту партию по этапу? Приходилось растолковывать козлам, давить на них, а эта – сразу в бой, как Свобода на баррикадах…
– Не надо, не увольняйте. Вы же знаете: я – могила информации. Что мне сказано по секрету, то мной забыто немедля… Но я о другом. Вы пешком пойдете в Крепость или поедете на машине?
– А это-то вам зачем?
И не хотел, а хамил. Невольно. Ситуация нештатная, простится.
Да и, если честно, странный разговор этот, пинг-понговая перекидка через стол вроде бы дурацких, но, почему-то думалось Легату, совсем не дурацких реплик – все это начинало влегкую интриговать его: что-то чуялось неформатное, что-то мстилось реальное, но непознанное пока.
Пытливый Легат любил, когда непознанное перебегало дорогу, жизненную, вестимо, в таком случае он резко тормозил и несся посмотреть: чего там за штука такая?..
Похоже, что Оса это просекла.
Встала, взяла сумку, щелкнула замочком.
– Спасибо, что нашли время для меня, – и к двери пошла.
– Сигареты заберите, – сказал вслед пустое, даже не привставший на прощание Легат, сам себе параллельно удивляясь.
Или перпендикулярно: в геометрии он был не силен.
– А это вам. – Оса обернулась уже от двери. – Это когда вы пойдете в Крепость – а ведь вы пешком, да? – к вам прямо на Главной Площади подойдет человек, поздоровается и назовется… ну, к примеру, Рабом. Вы ему пачку-то отдайте, отдайте, а он вам нужные слова скажет или даст чего нужного… – и скрылась в тамбуре, дверь, снабженная «закрывательным устройством», мягко щелкнула.
Тут Легат наконец-то въехал в реальность, рванул к двери, через тамбур, сверхбезопасный при ковровом бомбометании, вывалился в приемную:
– Где она?
– Госпожа Оса? – на всякий случай переспросила дрессированная секретарша. – Она ушла.
Легат, уже стихая и коря себя за бессмысленную экзальтированность, все же выглянул из приемной в коридор: тот был пуст, даже сотруднички не неслись по нему с неотложными бумагами туда-сюда.
– Бред! – сказал себе и про себя Легат и вернулся в кабинет.
Взял пачку с неправильным орлом, у которого – при втором, более вдумчивом – взгляде не только бошки, но и оба крыла в одну сторону были направлены, то есть вторым крылом он пузо себе прикрывал, – теперь уже внимательно осмотрел ее. Пачка как пачка, сигареты как сигареты (вынул одну, помял, понюхал – ну да!), закрыл пачку и почему-то – ну, не ведал он почему! – положил ее в портфель, с которым ходил к Прямому Начальнику, Другу-Командиру и носил в нем Важные Документы.
А с другой стороны – почему бы и не положить? Если Оса сошла с ума – жаль, но не его это дело, а психотерапевтов. Если в ее бреде есть капля смысла, то почему бы эту каплю Легату не выдоить? Уличных незнакомцев он не боится, милиции на улице, ведущей от второго подъезда к Площади и к главному входу в Главной Башне Крепости, как собак нерезаных, спасут, коли сам не сладит, и – пики острые в голубчика воткнут по самые яйца…
Но неприятный привкус остался. Не любил Легат того, что не мог объяснить. Ну, вот, к примеру, и теорию относительности он поэтому не любил, но она ему жить не мешала, работать – тоже, а accident с Осой мешал.
Впрочем, Легат умел ждать и по жизни знал: рано или поздно все становится понятным.
Исключая теорию относительности разве что…
Разговор с Пти Клинчем прошел штатно, никаких неожиданностей, молодой лидер ушел довольный. Совещание тоже успокоило Легата. Подчиненными доложено: трибуны на Площади стоят, армейские подразделения – в низком старте, обучены, многажды отдрочены, отмыты, отглажены, техника отчищена и на ходу, самолеты готовы к взлету, народное шествие – тоже в низком старте, артисты к праздничному концерту все нужные слова и нужные ноты выучили и млеют, но…
– Оса в концерте участвует? – спросил Легат.
Человек по имени Усатый, отвечавший за связь Службы с деятелями отечественной культуры, осторожно пояснил:
– Она же в больнице. Разве ты не знаешь?
– Что с ней?
– Говорят, крупозное воспаление легких. Двухстороннее. Продуло на северах.
– На каких северах, мать твою, по-русски говорить можешь?
– Так я по-русски. Она ж третьего дня с гастролей по Окраинному Северу приехала, а там еще зима.
Человеку культуры верить было можно, Легат с ним и прежде, до Службы, вместе работал, никаких подлянок не помнилось, только хорошее, потому и в Службу за собой утянул.
– А кто ж у меня тогда был? – спросил Легат.
Вроде сам себя спросил. И на немедленный встречный вопрос Человека культуры: «Кто у тебя был?» откликнулся штатно:
– Это я сам с собой. Не бери в голову.
Снял трубку связи с приемной:
– Оса не звонила?
Услышал успокаивающее:
– Как ушла – нет.
Успокаивающее, но ни хрена не объясняющее.
Добавил в трубку:
– Пусть водитель обедает, я в Крепость – пешочком, – положил трубку, сообщил ожидающим коллегам и соратникам: – Погода хорошая. Теплая… – не сдержался, довесил: – Не то что на северах.
2
В Крепость он ходил сложно.
Просто – это: спуститься на лифте, выйти из подъезда, сразу свернуть налево – в старинную столичную улочку, ведущую прямо на Главную Площадь Страны, на улочку, не втекающую в Площадь, но огибающую своим асфальтом то же старинную площадную брусчатку – вроде как река и берег! – и уплывающую по Праздничному Спуску к настоящей Реке, не шибко судоходной, но любимой столичным жителем.
Но вернемся к Легату и к его пути на Площадь и в Крепость.
Он, путь, стартовал от дверей кабинета, тянулся по ломаным и практически всегда пустым коридорам, потом впадал в стеклянный переход, повисший над внутреннем двором зданий Службы на уровне четвертого этажа, за переходом начинались коридоры подъезда двадцатого, более длинные и прямые, каким-то странным образом – через разные лесенки – переходящие в следующее здание Службы, там – свои коридоры, свой лифт и подъезд, выводящий Легата чуть не на середину пути до Площади.
Длинно!..
Прямо-таки лабиринт Дедала на острове Крит! Не исключено, по ночам здесь бродит Минотавр…
Кто-то из старожилов Службы провел Легата этим путем, соглашаясь, что он длиннее, зато теплее. На дворе тогда стояла холодная зима, Легат зиму не любил, мерз он зимами, на Севера не ездил, поэтому аргумент старожила принял и взял на вооружение. Будучи человеком суеверным, однажды одобрив маршрут, он на всякий случай не менял его ни летом, ни весной, ни осенью. А зимой на машине ездил, не считая транспортный вариант изменой пешему, проверенному.
Уже стартовав, отметил буквально походя, что Оса, похоже, откуда-то ведала о его сложносочиненном пешеходном хобби, иначе с чего бы ей уточнять, где именно подойдет к нему неведомый связной.
И ведь не соврала, хотя Легат консервативно считал, что все происшедшее – это все же розыгрыш… чей, если дама ему помстилась?.. ну, музыкой, как говорится, навеяло про пачку с орлом, про контакт на Площади, – то есть, если честно, имеет место сложная наведенная галлюцинация, мгновенное помутнение рассудка и…
…и тут к Легату, вынырнувшему из асфальтовой речки на прочную брусчатку Площади, спокойно, без спешки, без приписанных молвой тайным агентам всяких оглядываний, подмигиваний, условных сигналов и шипящего шепотка, тут к Легату неторопливо (и не вдруг, Легат видел все!) подошел ладно одетый человек его, Легата, возраста, в хорошо шитом синем костюме, при несколько фривольном и тоже синем галстуке в белый горошек, учтиво склонил голову, спросив вежливо:
– Не господина ли Легата имею честь видеть?
![Урсула Ле Гуин - Ящерка [Стрекоза]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
