Илья Стогoв - 13 месяцев
Потом буфетчица наконец появилась.
— Я хотел бы выпить кофе.
— Ой, а у нас нет кофе.
— Совсем нет?
— Ой, совсем.
— А есть где-нибудь рядом кафе, в котором продается кофе?
— Ой, тут рядом есть летнее кафе, только оно закрыто.
— Закрыто? А когда откроется?
— Ой, так летом и откроется! Да только лето у нас редко бывает.
— Нет кофе. Нет кафе, в которых есть кофе. А что у вас есть?
— Ой, печенье есть. Корейское. Называется Choco-Pie.
Господи, зачем я уезжал из дому?
6
Утром следующего дня я вышел из отеля. Народу вокруг почти не было. Большой сибирский мужчина в камуфляжной куртке и меховой шапке нес на плече целый мешок замороженных костей. Зарывшись в снег на обочине дороги, дремали бездомные псы.
Учуяв запах из мешка, псы встрепенулись, почувствовали себя охотниками и с лаем бросились на мужчину. Он остановился, нагнулся, не спеша поднял с земли здоровенную ледяную колобаху и с чмокающим звуком влепил ее псу-предводителю в бок.
Собаки тут же забыли об охотничьих инстинктах, заткнулись, прекратили лаять и вернулись дремать в снег.
Петропавловск-Камчатский тонким слоем расползся между бухтой и двумя сопками. Будто кого-то вырвало. Ни единого дома выше пяти этажей. Ни единого здания старше тридцати лет. Ни одного, которое простоит хотя бы еще тридцать лет.
Я дошел до автобусной остановки. На остановке молча стояла корейская семья. Спустя пару минут подошел бородатый камчатский мужчина. Очень спокойный. Подошел, сказал «Здравствуйте» и замер. Руки вдоль тела.
Мне сложно простоять полчаса без движений. Я порываюсь бежать, мечусь из стороны в сторону, много курю, сбиваю с ботинок снег. А вот мужчине это — раз плюнуть.
Мне никак не смириться с тем, что никаких срочных дел на свете не бывает. Все уже произошло. Бежать некуда. Я специально придумываю себе занятие — лишь бы не останавливаться. Лишь бы продолжать бег.
Жители Камчатки приняли этот мир как мужчины. Лицом к лицу. Нашли в себе мужество просто встать и полчаса, не шевелясь ждать автобуса.
7
Ныряя между сопок, автобус довез меня до центральной площади города. С одной стороны там высилось надгробие английского мореплавателя Кларка. После того, как Джеймс Кук был съеден гавайцами, его заместитель Кларк привел корабли куковской флотилии в Петропавловск и тоже умер. С другой стороны лежало море.
Вода была очень чистая, и воздух тоже. На воде стояли шесть больших рыболовецких кораблей и один военный, тоже большой. Просто стояли. Никто никуда не спешил.
Я выкурил сигарету. Над бухтой по диагонали полз вертолет. Даже он полз совсем бесшумно. Тишина на берегу была какая-то… вакуумная. Только вороны хлопали крыльями. Таких ворон, как здесь, я не видел нигде. Громадные, размером с пингвина. С могучими костяными носами. Похожие на летающих ящеров из третьего «Юрастик-парка». Вороны лапами выкапывали из снега давно сгнивших моллюсков.
Взлететь эти жирные твари уже не могут и лишь ходят, переваливаясь с ноги на ногу. Говорят, вороны живут триста лет. Не исключено, что некоторые из этих птиц еще помнят времена, когда Ворон-Кутх был верховным божеством этих мест.
Серое небо. Серая бухта. Серые сопки. Выше ближайших сопок — ослепительные белые горы. Четыре параллельные полосы. Честно сказать, я не любитель рассматривать пейзажи. Но бухта была реально красива.
Прекрасная молчаливая природа. Прекрасные молчаливые люди. Я думаю, что в жизни обязательно должны быть паузы. Такие дырки, когда с вами ничего не происходит. Когда не бубнит телевизор. И вас не глушит бессмысленная болтовня. Когда вы просто сидите и смотрите на мир, а мир смотрит на вас.
Современный человек боится молчания больше, чем СПИДа. Но пока не прислушаешься, ты ничего и не услышишь, ведь так?
Продать квартиру в Петербурге. Купить дом в Петропавловске. Поздно просыпаться. Жить так, как живет стоящее на подоконнике растение. Часами смотреть на рассвет над бухтой. Просто смотреть. Жить в абсолютной тишине. Не подозревать о существовании MTV. Может быть, купить себе кресло-качалку и начать курить трубку. Учиться у камчатских людей их молчанию.
Впрочем, на какие бы деньги я здесь жил?
8
Вечером в местной газете я прочел, что в часе езды от Петропавловска вторую неделю идет извержение вулкана. Заметка была крошечная. Сообщалось, что до города пепельные бомбы не долетают, а долетают только до тамошней военной части, но военные к этому привыкли.
Рутина…
На относительно небольшой Камчатке насчитывают почти три тысячи вулканов. Во всем остальном мире — приблизительно столько же. Действующий вулкан здесь есть даже в черте города: Авачинская сопка.
Я спрашивал у петропавловцев:
— Не страшно?
— А чего? Ну, дымит. Нам не мешает.
— Жителям Помпеи Везувий тоже до поры до времени не мешал.
Петропавловцы пожимали плечами. Они никогда в жизни не слышали ни про Помпеи, ни про Везувий.
Подвали такое счастье москвичам (вулкан! работает! и место для парковки есть!), уж они бы развернулись. Вокруг кратера выросла бы сеть гипермаркетов, и ежевечерне проводились бы вечеринки с дорогим входом. А вот жители Камчатки настолько медлительны и нелюбопытны, что главная достопримечательность полуострова, Долина гейзеров, была открыта всего несколько десятилетий назад.
Долина — это пять километров чисто лунного пейзажа. Из обугленной, залитой серой поверхности к небесам бьют раскаленные фонтаны: грязь, вода и пар. По слухам, зимой это место чертовски красиво. В Петропавловск я прилетел как раз, чтобы написать о Долине. Материал был заказан мне американским географическим журнальчиком. На то, чтобы все осмотреть и сфотографировать, у меня ушла почти неделя. Ну, а разобравшись с делами, я решил заехать еще и в «зону Паратунка»: другую долину, тоже сплошь усыпанную бьющими из-под земли горячими источниками. Возле каждого построен небольшой пансионатик, или дом отдыха. Любимое место отдыха местных жителей.
9
Это был самый холодный день за все время моего пребывания в Петропавловске. Я вышел из отеля, застегнул на куртке все кнопки, ниже бровей натянул шапку, внутри перчаток сжал руки в кулаки.
Изо рта у меня валил густой пар. Щетина на верхней губе сразу покрылась густым слоем инея.
В автобусе рядом со мной сидела женщина-военная с маленькой дочкой. На женщине была толстая зимняя форма. Из-под шапки с кокардой виднелись уши с сережками.
В транспорте здесь никто не читает. Не читает книг, не читает газет, не разгадывает кроссвордов. Ничего в таком роде. Слова излишни в таких местах, как Камчатка. Я со своей суетливостью и многословием тоже был лишним в этом молчаливом мире.
Вместе со всеми я просто смотрел в окно. Сопки снаружи были могучие и складчатые. Как слоновья морда. Садясь в автобус, я спросил у водителя, где мне лучше всего вылезти. Он промолчал. Я решил, что мужчина не в духе, и не настаивал. Оказалось, водитель просто думал.
Через восемьдесят минут скачек по необъезженной камчатской дороге он кивнул подбородком и просто сказал:
— Вот тут.
— Что «вот тут»?
— Лучшее место для купания.
Воздух был холодный и очень ясный. На горизонте виднелись белые, очень высокие горы. Прямо передо мной стояло обшарпанное здание.
Ветки деревьев были покрыты инеем, как трубочки в коктейлях — сахарной пудрой. Холодно было так, что я почти не чувствовал ног. Вокруг не было ни единого человека. Только, зарывшись в сугроб, грелась мохнатая ездовая собака. Увидев меня, она попробовала тявкнуть, начала выкапываться из сугроба, но замерзла, плюнула и зарылась обратно. Так выглядело лучшее на Камчатке место для купания.
Гнутые металлические буквы на фасаде здания сообщали, что передо мной — пансионат «Костер». Собаку я обошел, сделав большой крюк. Я боюсь больших собак.
Впрочем, внутри здания стены были обшиты деревом, персонал широко улыбался, а как выбираться отсюда, я не знал. Так что мне все равно пришлось бы остаться. Хотя бы на одну ночь.
С клиентами общалась красивая высокая женщина-администратор. Номер с двуспальной кроватью, сообщила она, стоит в их пансионате $25.
— Мне не нужна двуспальная кровать.
— Что ли, ты один?
— Один.
Женщина долго переживала за меня, качала головой и говорила, что плохо человеку быть одному. Потом решила, что еще за $12 подселит мне в номер симпатичную девчонку, и на этом успокоилась.
10
Батареи были раскаленными. Наверное, их топили теплом из подземных источников. Да и могло ли быть холодно в пансионате, стоящем прямо на вулкане?
Через полчасика горничная выдала мне постельное белье: подушку толщиной в ладонь и две простыни. Я сказал ей спасибо, закурил и пошел взглянуть на бассейн.
