Александр Костюнин - Совёнок
Может, болтали?..
…Прошли годы, Серёжка, несмотря ни на какие уговоры, поступать в университет отказался. У нас в городишке окончил простое училище, отслужил в армии. И вот однажды, ранней весной, мы собрались на выходные в деревню. Сын решил подъехать позже, автобусом. Обещал приехать не один, с невестой. С женой гадали-гадали: «Кто избранница?».
Я отправился на остановку встретить ребят. Беспокойно маялся у обочины, курил до того момента, пока на дороге, вдали, не показался рейсовый автобус. Он подъехал к дощатой синей будке, остановился. Я заметил ребят через боковое стекло: Серёжка стоял, положив руку на плечо невысокой хрупкой девушке. Сын был сдержан, девушка мельком глянула на меня, смущённо улыбнулась и склонила голову.
Её лицо показалось мне знакомым… Словно где-то раньше я видел эти огромные выразительные глаза, скромную улыбку.
Я шагнул навстречу, взял у Серёжки сумку, с интересом разглядывая спутницу.
Совёнок?!
После секундного замешательства наигранно-весёлым голосом выдавил:
– Ну, здравствуй, Наташа! Совсем красавицей стала.
Она засмущалась, ещё теснее прижалась к Серёжке.
Мы зашагали до своротки, ведущей к нашему хутору. Спустились в тенистую ложбину. Тропинка держала плохо. То одна нога, то другая временами проваливалась, оставляя после себя в талом снегу глубокие лунки. Мысли в голове крутились разные… Вспомнил: соседка по старому дому говорила, что видела их вместе, но тогда мне не захотелось в это верить.
Поднялись на песчаный, почти оттаявший пригорок.
Подошли к деревенскому дому.
Стол был накрыт. Расселись. В разговоре коснулись погоды. Весна сей год была дружной, говорливой. Мы шутили. Натянуто смеялись. Молчали. Переглядывались. Изучали Наташу. Совсем не похожа на мать: светло-русая тяжёлая коса через плечо, тонкие аккуратные черты лица, яркий румянец на щеках, смущённая улыбка. Бездонные, зелёные с карими крапинками глаза светились любовью к Серёжке.
Я взял вёдра, пошёл за водой. Не столько по надобности – хотел с мыслями собраться. Сел возле колодца на остывшую лавочку, закурил. Солнце удалилось на покой, укрывшись тучным небом. Вечерний морозец подсушил мокрое снежное месиво, превращая его в ноздреватый колючий панцирь.
После переезда из крысиного дома я и думать не думал про этих соседей. А мой Серёжка, видно, занозился. Не забыл своего Совёнка. Получается, после отъезда они встречались, дружили. Дела… Нам только невесты-инвалида не хватало. Нужно спокойно объяснить, что она не пара ему. Я затушил сигарету, вдохнул полной грудью весеннюю свежесть и, зачерпнув воды, уверенно зашагал к дому. Ситуация теперь не казалась мне безвыходной. От найденного решения на душе сделалось спокойно.
За столом в комнате в уютной тишине пили чай. Деревенская кошка дремала у Совёнка на коленях, благодарно взмуркивая в ответ на почёсывание.
Я встал в дверном проёме:
– Наташ, а чем закончилась твоя сказка? Про Áйгу-то, помнишь?
Совёнок всем телом подалась вперёд, попробовала ответить сама, но лишь некрасиво замыкала… Страдающее усилие исказило её лицо. Щёки запылали огнём. Стала что-то торопливо, взволнованно объяснять Серёжке жестами и мимикой.
Сын несмело перевёл:
– Наташа говорит, что своего принца она нашла и хотела бы… называть папой… тебя. Потому что ты добрый, хороший… Если ты, конечно, не против…
Мне словно душу оголили… Я почувствовал, как из неё с болью… выкатилась… крупная сухая горошина.
– Я… что я?.. Лишь бы вам было хорошо… – неожиданно сорвалось у меня.
И будто тяжёлый гнёт свалился с плеч.
Да, эта девчонка – волшебница!
Она предложила писать продолжение сказки нам. Кто знает, может, настоящие, счастливые сказки в жизни так и слагают. Вместе…
А невестка… Станет нашей – будет хорошей!
Петрозаводск, 2008 год
