Айтиот (СИ) - Каляева Яна
— Ладно, значит, будем ловить момент, — решил Дазуров. — Как-нибудь мы на твоего Протасова да найдем управу.
На что мое отношение к Дазурову было далеко от восхищения, но в деловой хватке ему не откажешь. Когда я что-то умалчивал или пытался вывернуть факты в свою пользу, это он просекал мигом; когда возражал по делу, всегда прислушивался и без нужды не давил. Принципа «я начальник, ты дурак» он определенно не придерживался и кур, несущих золотые яйца, не резал.
Мы для порядка еще немного поторговались за индексации и премии. Вошла, как всегда без стука, Акамэ.
— Олег Виталич, тут… Ой, здрасти.
— Акамэ, выйди, я занят.
Дазуров с неожиданной для его сложения прытью поднялся из кресла. Вот уж не подозревал, что за ним водятся такие старосветские манеры!
— Мы же уже почти закончили… Представь мне нашу сотрудницу, Олег. Не знал, что «Натив» вовлекает такие юные кадры!
— Это Наташа, стажер, она помогает дизайнерам, — процедил я сквозь зубы.
Акамэ склонила голову набок, кошачьи ушки дрогнули. Дазуров глядел на нее, прищурясь. Мне чертовски это не нравилось. Ей семнадцать, то есть никого не посадят… да ну не в том дело же. Все эти разговоры про харассмент — в пользу бедных, конечно. Если женщина приглянулась начальнику, ей надо или делать эпиляцию, или искать новую работу, такова жизнь. Но школьница… хотя ведь и Оля училась в школе, когда познакомилась с Дазуровым.
Оля. Я так увлекся финансовыми вопросами, что не вспомнил о ней ни разу за весь разговор. Дазуров, видимо, тоже. Знал ли он? Если и да, то, похоже, намерен придержать это до поры. Будет, как он говорит, ловить момент.
— Диза-айнер, значит, — протянул Дазуров, не сводя взгляда с кошкодевочки. — Молодым везде у нас дорога… Покажешь мне свои работы, Наташа?
Акамэ кивнула. Против обыкновения она не стала настаивать, чтобы ее звали дурацким мультяшным прозвищем.
— А по отчету у меня больше возражений нет, — обернулся в дверях Дазуров. — Внеси правки и отправь на утверждение.
Вообще-то наш торг был в разгаре и Дазуров вполне еще мог скосить от премиального бюджета процентов пять. Я бы, пожалуй, предпочел, чтобы так наш разговор и закончился. Но он уже открыл перед Акамэ дверь и положил мясистую лапу ей на плечо.
Отношения «Натива» с российским офисом «Дахау Про» перешли в фазу вялотекущей позиционной войны. Они экономили на нас как могли — это называлось оптимизацией — а мы в ответ все более нагло левачили. Например, они поставили продажникам ограничение на процент с продаж — выплачивали не выше определенного потолка; в ответ мы зачислили в штат несколько «мертвых душ», оформляли продажи на их имя и делили их процент выручки между всеми.
Одним из наших поражений стала потеря начальника отдела системных администраторов. Этот добродушный дядька, выросший из классического бородатого админа в растянутом свитере, к «Нативу» был сентиментально привязан, потому терпел довольно долго, но вопрос о повышении зарплаты поднимал несколько раз; российский офис неизменно отказывал, ссылаясь на отсутствие профильного образования — будто двадцатилетний опыт не заменял его с лихвой. Премии черным налом никак не могли компенсировать разницу с тем, что ему предлагали в других местах, и в итоге он написал в корпоративную рассылку: «друзья, покидаю вас, скрипя сердцем».
На его место «Дахау Про» оперативно прислала варяга — деятеля с ворохом сертификатов МБА. За пять минут поиска по соцсетям я выяснил, что он приходился зятем одному из боссов российского офиса. Видимо, поиском пользовался не только я, потому что за глаза этого самородка иначе чем Зятем никто не называл. За считанные дни Зять превратил нашу работу в ад. Он внедрил какие-то европротоколы, и я раньше даже не представлял себе, что у нас столько всего может не работать. Теперь, чтобы лишь зайти на рабочий компьютер, надо было авторизоваться через смартфон — то есть, в течение пяти секунд успеть ткнуть пальцем в окно, которое всплывало через раз. Разные сервера и системы отваливались каждый день, оптом и в розницу, причём предсказать, какой именно рухнет, не смогла бы ни одна Ванга. И у клиентов реклама не выходила, и внутренние сервисы становились недоступны вплоть до почты и корпоративного мессенджера. Каждый рабочий день начинался с того, что что-то где-то не запускалось, падало, блокировалось, не опознавало в тебе своего пользователя и ладно хоть не горело синим пламенем. Админы, матерясь сквозь зубы, чинили ночами, что могли. Через месяц половина их уволилась вслед за начальником. Остальные с грехом пополам приспособились, как и мы все.
Впрочем, были в тупости Зятя и светлые стороны. Настоящей его задачей было отследить наши левые сервера — с них мы гоняли ту рекламу, о которой Дахау не отчитывались. По счастью, он в своей работе разбирался, как свинья в апельсинах, и наши побочные бизнесы тихонько процветали. Например, каждый день мы запускали в чаты и соцсети тысячи ботов, которые выдавали вполне осмысленные комментарии по теме беседы; на аватарах у них стояли картинки симпатичных блондинок или грудастых анимешных девочек, а в профиле — ссылки на рекламируемые товары или услуги.
Самым, пожалуй, циничным из наших маленьких теневых бизнесов была вторичная эксплуатация литературного контента. У нас заказывали рекламу писатели, продвигающие свои книги. Ну как, книги — эскапистские фантазии о великой любви для женщин и о великих свершениях для мужчин. Что же, мы умели находить целевую аудиторию и для того, и для другого; некоторые из пришедших по нашим объявлениям читателей книги покупали, другие предпочитали ввести автора и название в поисковой строке с прибавкой «читать бесплатно»… Парочка из тех пиратских сайтов, куда они переходили, тоже принадлежала нам. Однако, как писал один действительно великий фантаст, дармовой закуски не бывает. Там для чтения любой книги нужно было просмотреть несколько рекламных объявлений — из тех, знаете, где крестик «пропустить рекламу» на самом деле переводит на сайт. Едва ли любители пираток много покупали, но нам клиенты за клики и переходы платили исправно.
Авторы, теряющие продажи, писали в администрацию пираток то слезные просьбы, то гневные меморандумы. Некоторые угрожали судом. Сколько угодно — пиратские домены регистрировались в нейтральных странах по хитрой схеме.
В этом круговороте мелочной лжи мы и барахтались. И Дахау приносили немалую прибыль, и себе на хлеб с маслом зарабатывали. Дазуров, разумеется, был в курсе наших мутных схематозов, и его все устраивало — по крайней мере, до поры. С Олей я продолжал встречаться и после его возвращения, по-прежнему не зная, чем это для меня обернется.
Наш роман теперь больше напоминал гостевой брак, чем какую-то там роковую страсть. Оля перевезла ко мне махровый халатик и пушистые тапочки, расставила в ванной косметику, стала готовить на моей кухне. Готовила она здорово, я уже устал от еды из доставок. С серьезных фильмов мы незаметно перешли на сериалы. Секс делался все ярче — мы становились ближе. Я сделал для Оли копию ключей от своей квартиры.
Любил ли я Олю? Не знаю. Единственной женщиной, которой я признавался в любви, была Катька. В двадцать один год это казалось естественным и неизбежным, и я, конечно же, всей душой в это верил. Время показало, что любовь — не фантазии в затуманенной гормонами головушке и не страстные соития на чужих кухнях, а годы размеренного быта, когда близкий человек бывает любым — раздраженным, больным, усталым, злым. Любовь, если она вообще существует — не вспышка немыслимого счастья, а экзамен, который надо сдавать день за днем; и мы с Катькой его провалили. Оба, как я теперь понимал, провалили. Потому Оле я громких слов не говорил и был благодарен, что она их и не требовала.
Из-за проблем с Зятем Оля переживала больше, чем я. Пару раз я видел, как она днем подновляла макияж — наверно, плакала в туалете. Она даже чуть похудела, но не так, как мечтала, а малость нездоровым образом. Однако не сдавалась, проводила конфликтные переговоры, пыталась выяснить причины проблем и найти решение. Ей даже удалось добиться отката нескольких самых провальных зятевых инноваций. Но в целом она оказалась почти так же беспомощна, как и мы все; видимо, не так уж велико было ее влияние на Дазурова, по крайней мере в деловых вопросах.
