Гийом Мюссо - Потому что я тебя люблю
Она из наших, — успокоил его внутренний голос.
— Почему он не все рассказал? — настойчиво повторила Эви.
— Чтобы не попасть в тюрьму, — ответил Марк.
19
Марк и Коннор
Воспоминание первое
Ноябрь 1982 года
Пригород Чикаго
Марку и Коннору десять лет
Квартал Гринвуд на чикагском Сауф-Сайде[66] — средоточие нищеты и насилия. На много километров растянулся безрадостный пейзаж: выщербленные тротуары, брошенные дома, каркасы обугленных машин, замусоренные пустыри. Магазинов почти нет: только несколько словно находящихся в осаде бакалейных лавок за железными решетками, один супермаркет, один банк и ни одной больницы. Процветают только ларьки, торгующие алкоголем.
Это разбомбленный Багдад в самом центре Америки.
В Гринвуде почти все черные. И почти все бедные. Уже давно все, кто смог, убежали из этого безнадежного места, которое, казалось, разлагалось на корню.
Маленький Марк Хэтэуэй живет с отцом, который работает сторожем в государственной школе этого негритянского гетто. Мать бросила их, когда мальчику было три года. Когда он спрашивал отца: «Почему мама оставила нас?», тот неизменно отвечал ему: «Потому что она была несчастна».
Да, она была несчастна в этой школе-крепости. Действительно, это место походило на военный гарнизон: замурованные окна, бронированные двери и металлодетекторы, каждое утро издававшие тревожный звон, обнаруживая то винтовку, то нож. Повсюду орудовали банды. Для поддержания порядка были задействованы отряды, набранные из родственников и полицейских на пенсии, но это не помогло. Многие дети приходили в школу, терзаясь страхом. Многие уже были свидетелями перестрелок, убийств и страдали нервными посттравматическими расстройствами.
* * *Семь часов вечера. Зима. В школе ни души. В одной классной комнате на последнем этаже только что зажегся свет.
Марку десять лет. Он направляется в глубину комнаты к маленькой, находящейся у стены библиотеке. По правде говоря, библиотека — это громко сказано, так как это все лишь маленькая этажерка из клееной фанеры, где стоит с десяток романов, купленных по дешевке. Каждый вечер, после того как его отец принимался за свое пиво, Марк приходил сюда доделывать домашние задания. Ему нравилась тишина. После трех-четырех «Будвайзеров» его отец обычно начинал сыпать оскорблениями в адрес Рейгана, Конгресса, муниципалитета, черных, азиатов, латиноамериканцев. Он поносил свою бывшую жену, а под конец — все общество в целом, обвиняя всех скопом в том, что лично он беден и несчастен…
Марк пальцами пробежал по романам, выстроенным в ряд на полке, и нашел то, что искал: «Убить пересмешника».
Он уже прочитал двести страниц этого романа, но книга ему так понравилась, что он заставляет себя читать только одну главу за вечер, чтобы продлить удовольствие. Это потрясающая история о том, как некий адвокат, один, без жены, воспитывает двоих детей в маленьком городке Алабамы в период Великой депрессии 30-х годов. Жизнь адвоката течет размеренно — до того самого момента, как однажды по долгу службы ему приходится защищать чернокожего, несправедливо обвиненного в изнасиловании белой девушки. Несмотря на нетерпимость и предрассудки своих сограждан, адвокат пытается докопаться до истины…
Марк садится за парту, достает из бумажного пакета сэндвич с арахисовым маслом и погружается в чтение. Эта книга — бальзам для сердца, она позволяет ему надеяться, что интеллект и порядочность могут победить насилие и глупость.
Интеллект…
С некоторых пор он понял, что этим его природа не обделила, хотя в школе он учится средне. В его классе не любили слишком хороших учеников, их регулярно избивали на переменах. Поэтому Марк решил скрывать свои способности, делая вид, что уподобляется стаду. А втихую заняться самообразованием.
Вдруг в тишине классной комнаты он слышит глухой шум, какое-то шевеление. Забеспокоившись, Марк поднимает голову. Что это — канализационные трубы? Крыса? Звуки идут из кладовки, где учитель хранит материалы для уроков рисования. Охваченный страхом и любопытством, Марк колеблется несколько секунд и наконец решается сдвинуть дверь. В глубине шкафа он обнаруживает лежащего мальчика примерно одного с ним возраста. С опаской тот выходит из своей норы и опрометью бросается к двери. Он боится — все здесь пропитано страхом, он поражает всех и лишает дара речи. Однако, добравшись до двери, мальчик оборачивается, какое-то мгновение дети смотрят друг на друга удивленно.
— Что ты здесь делаешь? — спрашивает Марк.
Марк никогда с ним не разговаривал, но уже видел его раньше: странный одинокий ребенок с манерами инопланетянина. И, кажется, он даже знает, что его зовут Коннор.
— Я спал, — отвечает он.
Мальчик — вылитый Гекльберри Финн конца XX века: волосы торчком, худой, в грязной и слишком маленькой для него одежде. Коннор собирался уже удрать, и тут Марк спросил его:
— Хочешь есть?
Уже тогда он был наделен своего рода интуицией, позволяющей ему инстинктивно догадываться о том, что беспокоило других.
— Немного, — признается Коннор после паузы.
По правде говоря, он ничего не ел с самого утра. В последней приемной семье ему живется тяжело: унижения и лишения в порядке вещей. Они называют это «учиться жизни».
А ее у Коннора и не было, но он знает, что такое жизнь. Новорожденным его бросили родители. Переходя из одной семью в другую, он все пережил, все испытал. Но неприятности словно соскальзывали с него, не причиняя страданий. Он нашел защиту от них, взяв привычку укрываться в собственном внутреннем мире, ключи от которого были только у него одного.
— Держи, — говорит Марк, протягивая ему половину сэндвича.
Растерявшись, Коннор медлит, ведь он привык полагаться только на себя. Он был лишен любви и ласки и обычно никому и ничему не доверял.
Он смотрит Марку в глаза, и что-то происходит в этот момент: безмолвное взаимопонимание и обещание дружбы. Коннор хватает половину сэндвича и садится рядом с Марком около стены.
И они опять становятся обычными детьми.
1982, 1983, 1984…
Навсегда, на всю жизнь…
Марк и Коннор теперь каждый вечер вместе, в этой самой классной комнате. За ее стенами — хаос, наркотики, горящие машины, истребляющие друг друга банды и переходящее из рук в руки оружие. А здесь — тихая гавань, здесь им не страшно. Неделя за неделей, месяц за месяцем они учатся понимать друг друга и доверять.
