Наталья Нестерова - Школа для толстушек
– Спасибо! Спасибо!
– За что? – пробормотал гаишник.
– Долго объяснять. Моя подруга говорит, что женская психология связана с физиологией совершенно подругому, чем мужская. Для мужчины важен конкретный результат, а для женщины – внешние подтверждения множественности результатов.
Лейтенант ничего не понял из Ксюшиных слов, но вдруг выпалил:
– Я вам сегодня права оформлю, хотя положено через две недели. Поехали в отделение!
На следующий день Ксюша хвасталась и вертела перед носом Олега новенькими правами – бумажкой, запаянной в пластик. Если и была ей дана от природы женственность, кокетство, то они еще в детстве были заморожены Костиком. Но теперь Ксюша чувствовала – через вечную мерзлоту пробиваются смешные росточки, щекочут в груди и свистят, как Поля говорила, ниже пояса.
– Я знаю только один способ быстро получить права, – хмурился Олег. – Вернее, два. Первый – деньги.
– Нет! – Ксюша заливисто рассмеялась. – Я девушка прижимистая, денег на ветер не бросаю.
– Значит? – Олег поджал губы. – Он к тебе? Ты ему? Домогался?
– Естественно! – Ксюша пожала плечами, будто не вчера обнаружила за собой способность вызывать интерес у мужчин.
Ксюша не стала рассказывать, как они с гаишником, ухватив права за два конца, рвали их из рук и торговались: вы мне обещали, ничего подобного, едем ко мне, жена в отпуске, пошел к черту, какого лешего я корячился, а это твои проблемы.
Ксюшины автомобильные права для Олега были хуже волчьего билета. Теперь она не будет в нем нуждаться. Олег постарался придать своему голосу небрежную уверенность:
– Если ты думаешь, что теперь стала классным водителем, то ошибаешься. Паркуешься плохо – раз. На обгоне не держишь скорость – два…
На счете «пять» Ксюша просительно заглянула ему в глаза:
– Ты не мог бы еще позаниматься со мной?
– Но без денег. – Олег перевел дух.
– Ну и дурак! – весело обозвала его Ксюша.
В последнее время она смеялась столько, сколько за всю жизнь не довелось.
Глава восьмая,
в которой из-за деятельности террористов воссоединяются семьи и происходят любовные сцены
В новом облике
Марк принял окончательное решение лететь в Москву после разговора с сыном, который делился своими наблюдениями натуралиста.
– Весьма любопытно, – говорил Лева по телефону, – что даже в стае, где одни суки, роли четко распределяются.
– В какой стае? Как ты ее назвал? – удивленно переспросил Марк.
Лева понял, какое слово насторожило отца, и объяснил:
– В кинологии принято самок называть суками, а самцов – кобелями. У нас одни суки. Причем у собак женского пола нет разделения, как у людей, на женщин и девушек. Сара, Дуня и Лиза вязались, а у Джери и Евы еще течки не было.
– Ты меня потряс своими специфическими знаниями.
– Да, пожалуй, половой вопрос меня сейчас интересует более всего. Почему, например, женские особи уделяют столько внимания внешнему облику, ведь у самцов сексуальный инстинкт выражен гораздо сильнее? Мама и ее подруги просто издеваются над собой, чтобы хорошо выглядеть. Но есть и исключения. Оперение селезня красивее, чем утицы.
– Мама? Селезень? Я заказываю билет на Москву. О дате и номере рейса вам сообщу.
Лева счел за благо не рассказывать маме, какой предмет беседы вызвал скоропалительное решение папы приехать на родину.
Четвертый год Марк и родители Ирины жили в Денвере, штат Колорадо. Пройдя через сложный период адаптации, они закрепились на американской земле. Марк получил лабораторию, свидетельством его успеха служили многочисленные долги – кредиты за дом, мебель, автомобиль. Родители Иры занимали скромные, в сравнении с Москвой, должности, но несравненно лучше оплачиваемые. Единственным недостатком их тихой, провинциальной научной жизни было отсутствие Ирины и Левы. Они отчаянно скучали. Виделись два раза в год, на поездки уходили все сбережения.
Марк всегда любил Ирину. Не сходил с ума, не совершал романтических безумств, но любил ее всегда. И совершенно точно знал за что. Ирина – это вселенная, бесконечная, интересная и неповторимая. Знания она усваивала с невероятной быстротой. Они причудливым образом вплетались в аналогии, теории и гипотезы, которые роились у Ирины в голове. И получалась вселенная – редкостный внутренний мир, открытый только Марку. Если бы его спросили, хороша ли она собой, он бы ответил – безусловно. Но это была бы дань галантности, а не искренности. Он бы не врал, а просто не знал правильного ответа. Лицо Ирины, знакомое и привычное Марку с детства, менялось, как и его собственное отражение в зеркале, – при постоянном наблюдении отличия не заметны. Для Марка подходить к жене с мерками женской смазливости – значило почти унижать Ирину. Хорошеньких женщин пруд пруди, а Ирина единственная.
Марк никогда не испытывал зависти к интеллектуальным способностям Ирины, превосходящим его собственные. Напротив, загадочные процессы, протекавшие у нее в голове, вызывали восхищение сродни чувственному. Они работали в смежных областях, их научные интересы не пересекались, но были достаточны, чтобы оценить успехи друг друга или поделиться идеями.
Он сознательно брал на себя повышенную ответственность за семью, потому что Ирина в бытовых вопросах проявляла стойкую беспомощность. Марк работал как каторжный, знал высокие полеты научного вдохновения, но всегда возвращался на землю. На первом месте стояли интересы семьи, которой он обязан обеспечить достойное существование. Именно забота о семье отправила его за океан – в страну, где ученые не голодают, не унижаются, выпрашивая оборудование и реактивы, не мухлюют со студенческими билетами в метро и не кусают локти, вынужденные работать вполсилы.
И вот теперь, когда он совершил, казалось бы, невозможное, когда они могли жить припеваючи, Марк неожиданно столкнулся с молчаливым сопротивлением Ирины. Она, конечно, не отказывалась эмигрировать, тосковала без родителей и мужа, но при этом находила тысячи причин отложить отъезд. Более того, у нее появились странные подруги, обремененные собаками. И даже жила она нынче не дома, а на чужой даче. Со всем этим следовало разобраться.
Марк удивился, что Ирина не встречает его в аэропорту. Вытянувшийся, загорелый и весьма упитанный Лева бросился отцу на шею. А следом его обняла высокая девушка с короткой стрижкой. Марк растерялся – он не помнил эту родственницу.
– Дорогой! Как я рада! Как я соскучилась! – восклицала девушка и целовала его лицо.
Марк еще больше опешил, механически отвечая на поцелуи, беспомощно посмотрел на Леву.
– Мама! – весело рассмеялся сын. – Папа тебя не узнал! Класс! Во эффект!
