Ирина Волчок - Чужая невеста
— А ты тоже банкир? — с интересом спросила девица.
— Не, я крестьянин, — совсем уже машинально ответил Алексей. — Животновод и полевод. Охотник и рыболов. Швец, жнец и на дуде игрец. От скуки на все руки.
И распахнул дверь перед своей принцессой и ее ученой свитой, и скромно отступил в сторону, и гордо оглянулся на белобрысую девицу, приглашая разделить с ним восхищение: какова моя Ксюшка, а?..
В глазах белобрысой девицы, глядящей на Ксюшку, ясно читались удивление и сочувствие, почти жалость. Что хоть она? Алексей опять взглянул на Ксюшку и мысленно дал себе пощечину. Ксюшка была бледной, с изможденными черными глазами и заметной складкой между бровей. Кажется, она едва держалась на ногах. Преподаватели вокруг нее смеялись и галдели.
— Давайте-ка отметим, — булькал ученый кот, опять кладя руку на плечи Ксюшки. — У меня в деканате бутылка коньяку… я как знал, что нужно будет. Сейчас все примем по маленькой, потом чайку попьем… Лидия Григорьевна, вы нам чайку организуете? Или кофейку. С конфеткой какой-нибудь, да? Посидим, поговорим, планы наши обсудим.
Все опять загалдели в том смысле, что отметить — святое дело, а Ксюшка без выражения улыбалась одними губами и очень вежливо сказала:
— Спасибо, но я не могу. Меня ждут, я опаздываю.
— Да кто там ждет! — настырно запротестовал ученый кот. — Да ничего, подождут! За такое дело грех не…
— Нет, — уже совсем упрямо сказала Ксюшка. — Спасибо за приглашение, но задерживаться я не могу.
— Да почему хоть не можете?! — приставал ученый кот. — Да кто хоть вас так ждет?
«А зубы у него случайно не американские?» — с интересом подумал Алексей, осторожно отодвигая в сторону старого мухомора, Ксюшкиного оппонента, который оказался таким симпатичным и мудрым дядькой, и уже не так осторожно протискиваясь через остальное окружение.
— Это я ее так жду, — сказал он, пристально рассматривая чужую руку на ее плечах.
Ксюшка оглянулась, в глазах ее мелькнуло что-то похожее на облегчение, и она вдруг протянула к нему руки таким робким, таким беззащитным жестом, что у Алексея даже сердце сжалось. Он осторожно ухватил ее маленькие, совсем холодные лапы своими большими горячими ладонями, несильно потянул к себе и с удовлетворением отметил, что чужая рука торопливо уползла с ее плеч.
— Ты почему здесь? — Ксюшка слабо улыбалась, но лицо ее было измученным. — Ты что здесь делаешь?
— Тебя жду, — объяснил Алексей. — Все жду и жду. Сколько можно? Поесть кой-чего принес, голодная, небось… Тетка Надька сказала, ты утром не ела ничего.
— Да мне и не хочется что-то… — Ксюшка закрыла глаза и поморщилась. — Устала немножко. Голова болит. Поспать бы…
— Конечно, — согласился Алексей. — А как же. Это мы вмиг организуем. Сейчас я тебя домой отвезу…
Он вдруг заметил, что и преподаватели, вышедшие вместе с Ксюшкой из аудитории, и белобрысая девица с круглыми глазами, и еще какие-то пацаны-переростки — студенты, наверное, — с интересом поглядывают на них и даже, не скрывая, прислушиваются к разговору. Как на деревенской улице, честное слово. А потом, наверное, будут долго обсуждать, куда это заезжий агроном увел их первую на селе красавицу…
— Пойдем-ка на воздух, — хмуро оглядывая всю эту деревенскую толпу, сказал Алексей, прихватил с подоконника свой пакет с едой для Ксюшки, отобрал у нее сумочку и какую-то папку с завязками, взял за руку и потянул к лестнице. — Все закончилось. Ты молодец. Я тебя поздравляю…
— Ксюш! Поздравляю, — вдруг подала голос белобрысая девица, топая за ними.
Ксюшка приостановилась, оглянулась, какое-то время смотрела, будто не узнавая, потом медленно сказала:
— А… да. Спасибо, Лер. Извини, я не заметила… Мы потом, ладно? А то меня ждут…
Алексей увидел, как лицо белобрысой девицы вытянулось от обиды и удивления, и быстро сказал:
— Лера, я надеюсь увидеть вас на грандиозном банкете в честь окончания всего этого безобразия. Форма одежда произвольная.
Он по возможности весело подмигнул заулыбавшейся девице, сделал ручкой группе парней, косящихся в их сторону, и решительно повел Ксюшку прочь, крепко обхватив рукой ее напряженные плечи.
— Сейчас, сейчас, — бормотал он, тревожно ощущая, как Ксюшку начинает бить дрожь. — Сейчас домой поедем… Все хорошо, все кончилось, спокойно… Вот сейчас посидим немножко — и домой.
Он усадил ее на лавочку под яблоней и стал шарить по карманам в поисках валерьянки. Черт, куда хоть она могла подеваться? Не всю же он съел… А, вот.
— На-ка, съешь! — Алексей протянул таблетку, и Ксюшка наклонилась, взяла ее губами с его ладони, откинулась на спинку скамейки и опять закрыла глаза.
— Ксюш, — он старался говорить беззаботно, но, кажется, у него это не очень получалось. — Ксюшка, ты чего так распсиховалась, а? Из-за диплома этого своего, что ли?
— Марк звонил, — сказала она тихо, не открывая глаз. — Сюда, в деканат… Прямо перед защитой… Секретарша меня позвала.
Алексей почувствовал, как его тоже начинает трясти — от ярости.
— Ну и что сказал?
— Не знаю. Я не стала к телефону подходить.
— Ну и правильно… — Алексей взял ее холодные руки и стал сильно растирать их. — И очень хорошо сделала. И плюнь. Сейчас пирожка с капустой слопаешь — и все как рукой снимет. Ты ведь любишь пирожки с капустой? Тетка Надька специально нажарила. Я много приволок… И чайку в термосе. И рыбки соленой. И абрикосовых косточек… И сразу — домой.
— Меня ждать должны… — Ксюшка открыла глаза и повертела головой, оглядываясь. — Ольга сказала, что заедет и отвезет… И поговорить надо…
Ну вот, еще и Ольга. Приспичило им поговорить как раз сегодня. До того все это некстати… Нет, что до Павловки довезет — это даже хорошо, Ксюшка сейчас не в том состоянии, чтобы в электричке мучиться. Но чтобы поговорить — это уж слишком.
— Меня ждут, меня ждут, — недовольно передразнил Алексей. — Я думал, ты меня имеешь в виду, а оказывается — Ольгу…
— Я же не знала, — слабым голосом возразила Ксюшка. — Ты же не говорил, что будешь ждать, а Ольга говорила… А ты вообще ничего не говорил, уехал ни свет — ни заря, я даже и не видела, когда.
— Что ж тут говорить? Как будто тебе и так все не ясно… — Алексей вздохнул и полез в пакет. — Давай-ка по пирожку съедим, пока Ольги нет.
И тут же за чугунной оградой бесшумно возникла белая Ольгина «Волга», мягко чмокнула дверца, и сама Ольга, строгая и деловая, направилась к их скамейке под яблоней. Подошла, молча кивнула Алексею, внимательно посмотрела на Ксюшку и буднично сказала:
