Андрей Жвалевский - Время всегда хорошее
Она освободила мне стул, я уселась, положила руки на клаву. От ностальгии чуть не заплакала. Посмотрела на раскладку – совпадает, только знаки препинания немного по-другому расположены. Ткнула букву – ого! А нажимать-то нужно гораздо сильнее.
– Ты умеешь? – еще раз спросила девушка.
И я начала печатать.
Сначала сбивали предупредительные «звяки» в конце строчки и то, что потом каретка (это называется каретка!) переезжала с конца строчки на начало. Но все-таки это была родная клавиатура, и пусть мне приходилось лупить по ней с непривычной силой, я все равно получала огромное удовольствие. Собственно, очнулась я, допечатав лист.
– Ну ничего себе! – глаза у старшеклассницы были огромные.
– Где ты так печатать научилась? – выглядывали у нее из-за плеча Оля с Леной.
– Да так… В одном месте… – я опять неопределенно пожала плечом.
Витя, 2018 год
В понедельник я собирался поговорить с Сушкой – не знаю о чем, но поговорить надо было. Не получилось. Слава о нашем кружке так быстро распространилась, что после занятий к нам с Ястребом подошло человек пятнадцать желающих. Из нашего класса, из параллельных, и даже пара девочек на год старше.
Я растерялся. Ястреб, судя по всему, тоже. А Сушка напряглась:
– Всех не примем! Вы в комнату не влезете! Ястреб подхватил идею с явным облегчением:
– Конечно! Мы и так на головах друг у друга сидим! Всё, прием окончен!..
Новички смотрели так жалобно, что я не выдержал. Тем более что в голову пришла гениальная идея, и мне хотелось высказать ее при Сушке.
– Поместимся! – заявил я. – Только зачем в комнате?
– А где? – спросил Ястреб. – В холле? А если завтра еще желающие появятся? Родителей твоих на улицу выгоним?
– Не-а, – хитро улыбнулся я. – Сами на улицу пойдем. Погода замечательная, чего дома сидеть?!
Я покосился на Сушку, но так и не понял, оценила ли она всю гениальность моей идеи.
В результате мы расположились на школьном стадионе. Народу набралось так много, что Ястреб и Сушка поделили кружковцев пополам. Дима занимался с мальчиками, Снежана – девочками. Я сидел на параллельных брусьях и, как заявил Ястреб, «осуществлял общее руководство». В основном это руководство заключалось в болтании ногами и кивании головой, когда кто-нибудь спрашивал, можно ли сделать то-то и то-то. В самых сложных случаях я предлагал игру, в которую сейчас нужно поиграть.
Родители сначала удивились нашему новому месту сбора, но потом пришли проведать и всё поняли. Посидев минут пятнадцать без дела в сторонке, папы добыли у физрука волейбольный мячик и резались в волейбол. Мамы немного потерпели, но через пять минут присоединились к папам. Стучали по мячу, орали, ругались друг на друга, извинялись, хохотали… и очень удивились, когда оказалось, что уже стемнело.
Нас быстренько развезли по домам, но я успел на прощание помахать Сушке рукой. Она сделала странное движение плечом, но махать в ответ не стала. Зато покраснела так, что даже в темноте было видно.
Моя мама как будто ничего не заметила, но, зайдя поцеловать на ночь, почему-то сказала:
– А эта девочка… Жанна…
– Снежана, – поправил я.
– Да, точно… она ничего, симпатичная.
Оля, 1980 год
На следующий день я к Женькиной бабушке не пошла, постеснялась. Да и Женя меня не звал, он с мальчишками из школы шел, мне неудобно было лезть.
И только я собиралась раскукситься, что осталась совсем одна, как меня догнала Ира. Минуту шла рядом, пиная перед собой камушек, а потом все-таки сказала:
– Оль, мы ж с тобой никогда не ссорились раньше.
– А я с тобой и не ссорилась, – ответила я.
– Ну и я с тобой не ссорилась! – обрадовалась Ира.
– Ага… А бойкот не считается…
– Это же не я, это Красноперкина придумала!
– Ира, ну что ты оправдываешься? Красноперкина придумала, а все поддержали. И ты поддержала! Так что все виноваты одинаково.
Ира обиженно запыхтела рядом. Но не уходила, так и шла, угрюмо смотря в землю.
– И что, мы так и не помиримся теперь?
Мне прям жалко ее стало. А Ира затараторила:
– Оль, ну как ты не понимаешь, ну вот вылезла ты против Вассы, ну и что? Лучше от этого стало? А если б я тебя поддержала, то и мне бы было плохо. Еще б и оценки снизили, а меня папа убьет за это.
– И что, лучше всегда молчать?
– Ну почему молчать? Мы же не молчим. Вот если ты меня спросишь, я тебе скажу: я против того, что Архипова исключили. Так что я не молчу, нет…
Я смотрела в Иркины честные глаза и изумлялась. Она не со зла. Она действительно не понимает разницы. И я махнула рукой.
– Ладно, проехали…
– Куда поехали?
– Никуда, это выражение такое. Забыли, значит.
– А-а-а… Хорошо. Выходи в три.
И Ирка убежала.
Выходить я сначала никуда не собиралась, но через пару часов дома начала тихо пухнуть от скуки. Телек смотреть невозможно. Комика нет. Читать, оказывается, прикольно, но так долго я не привыкла. Короче, просто от нечего делать я оделась и вышла на улицу.
Ирка и еще пяток девчонок сидели на железяке типа турника во дворе и при виде меня замахали руками.
– Иди к нам! Будешь в «Штандера-вандера»?
– Э-э-э-э-э, – ответила я.
– Будет, – радостно согласилась за меня Ирка. – Я сейчас мячик принесу. У меня до обеда мама дома.
И Ирка поскакала к дому.
– Ма-а-а-а-ма-а-а-а-а! – заорала она так, что мне стало страшно.
По моим ощущениям, на такой ор из окон должны вылезти все жители ближайших домов.
– Ма-а-а-а-ам!
В окне шестого этажа появилась Ирина мама.
– Ски-и-и-и-инь на-а-ам мя-а-а-а-чик! Нормально. Ни у кого ни тени удивления. Люди вокруг как шли так и идут, в соседних домах никто не дернулся, мама спокойно сбросила мяч. Ловить его кинулись все, он весело скакал туда-сюда, этажа до третьего.
– Анекдот знаешь? – спросила меня Светка. И тут же начала рассказывать, не дожидаясь ответа:
– Решили колобок, жираф и бегемот сброситься с крыши. Знаешь?
– Нет…
– Как нет?! – закричала Ирка.
И дальше они рассказывали, перебивая друг друга.
– Летит бегемот и считает этажи…
– 9,8,7,6,5,4,3,2,1…
Ирка уползает смеяться. Продолжает Света:
1,-2,-3… Ха-ха-ха…
Ирка, сидя на земле:
– Летит жираф: 9, 8, 7, 7, 7, 1… ха-ха-хрю…ой…
Света:
– Летит колобок: 9, 8, 7, 6, 5, 4, 3, 2, 1, 2, 3, 4… ой, не могу…
К этому моменту я уже тоже хохотала до слез из глаз. Дома я, по-моему, никогда так не смеялась.
Потом мы играли в «Собачку», потом в «Выбивалы»… Весело было очень, но через час я уже не чуяла ног от усталости. Я завалилась на скамейку, а неугомонные девчонки связали две скакалки и еще час прыгали как заведенные и прыгали б и дальше, если б не вопль из знакомого окна:
