Марси Дермански - Плохая Мари
Она взглянула на кинозвезду.
Он пил кофе, смотрел на экран лэптопа и вполголоса чертыхался. Вообще, вел себя так, будто Мари здесь уже не было. Мари взяла Кейтлин на руки и понесла ее наверх собирать вещи.
В спальне кинозвезды, в кармане дорогих джинсов, Мари нашла его бумажник.
— Посмотри-ка, Фасолинка, — сказала Мари.
Кейтлин прыгала на неубранной постели кинозвезды. — Богатые люди такие беспечные.
Кейтлин продолжала скакать. Надеясь, что она не свалится с кровати, Мари открыла бумажник. Денег в нем не оказалось. Мари вытащила кредитную карточку и сунула ее в карман, но, подумав секунду, вернула обратно. Что ей делать с этой кредиткой? Эли Лонгсуорт знаменитость. Она не сможет ею воспользоваться.
И все же.
Мари опять достала кредитку и опять положила ее в карман. Пусть останется в качестве сувенира. Потом протянула руку к маленькому кролику из зеленого стекла, стоявшему на подоконнике.
Солнечный луч, отразившись от кролика, отбросил сноп ярко-зеленых искр на стены и деревянный пол. Кейтлин слезла с кровати и попыталась поймать солнечного зайчика, оставляя отпечатки измазанных джемом ладошек на белых стенах.
— Это волшебный кролик, — сказала Мари.
— Волшебный кролик, — повторила Кейтлин.
— В аэропорт, — сказала Мари водителю. Все просто. Очень просто. Она поедет домой.
Не в дом своей матери на окраине, а в Мексику. Там ее настоящий дом. Как же это просто и очевидно. Она вернется в семью Хуана Хосе. К его маленькой темноволосой матери, всегда одетой в черное. Та будет счастлива снова увидеть Мари. Вновь обрести часть жизни своего сына.
Мари истратила на билеты почти все оставшиеся у нее евро. Билеты в один конец были гораздо дороже, чем обратные. Человек, берущий билет только туда, мог оказаться террористом, а Мари террористкой не была. За Кейтлин тоже пришлось заплатить полную стоимость. Скоро нужно будет купить Кейтлин новые туфли, и книжки, и игрушки, и другую одежду взамен той, что осталась у Лили Годе. Но все это потом. Не сегодня. В Мексике Кейтлин сможет играть со своими двою родными братьями и сестрами. Научится плавать в теплой прозрачной воде. И вещи ей будут не нужны.
В аэропорту Кейтлин вела себя хорошо. Она смирно сидела в коляске, сжимая в руках стеклянного кролика, пока Мари покупала билеты. Руки Мари слегка дрожали, когда она совала в окошечко толстенькую пачку наличных и их с Кейтлин паспорта. Аэропорт был потенциально опасным местом. Там ее могли опознать и арестовать. Мари сумела избежать полиции в Париже, но теперь ее фото было запущено в Интернет. Может быть, в Ницце ее уже ищут. Так что спешный отъезд был самой что ни на есть правильной вещью. Кинозвезда оказал Мари большую услугу, выставив ее за дверь.
Деньги Мари были приняты. Ей выдали билеты. Все в порядке, она летит в Латинскую Америку. Нацисты после Второй мировой войны бежали именно туда и жили долго и счастливо.
— Я хочу держать билеты, — сказала Кейтлин.
— А ты будешь осторожна? — спросила Мари. — С билетами?
Раньше она не задавала таких вопросов. Она полностью полагалась на здравый смысл Кейтлин. Еще совсем недавно, в поезде, Мари доверила билеты Кейтлин, и Кейтлин ее не подвела. Так что обида и враждебность в глазах Кейтлин были вполне справедливы. Раньше они с Мари были на равных, она говорила Мари, когда нужно поесть, когда поспать, когда пойти в парк. Теперь все решения принимала Мари. Отношения между ними изменились. Они больше не были друзьями; сейчас Мари отвечала за Кейтлин.
Кейтлин схватила билеты.
— Осторожно, Фасолинка, — сказала Мари.
Она не будет ссориться с Кейтлин. Не здесь, не в аэропорту.
Мари взяла стеклянного кролика и засунула в одежду в рюкзаке. У них осталось не так много красивых вещей.
В аэропорту Ниццы был «Макдоналдс». Мари предложила Кейтлин выбрать между чизбургером и макнаггетсами, и Кейтлин выбрала макнаггетсы. Она макала их в кисло-сладкий соус и ела. И они опять заказали одну картошку фри на двоих. В туалет Мари и Кейтлин не пошли.
В самолете Кейтлин вела себя как бывалая путешественница. Она заняла свое место и сама застегнула ремень.
— Я большая, — сообщила она Мари.
Глядя в иллюминатор на лежащий внизу Атлантический океан, Мари вспоминала всех членов семьи Хуана Хосе, их имена и лица. Дядя Роберто, который потерял ногу в автомобильной аварии. Старшая сестра Хуана Хосе Кармелита, у которой было трое детей от троих разных мужчин. Марибел, его любимая племянница, самая умная из семьи — она хотела поступить в колледж в Америке. Его племянники, Тито, Диего и Эрнесто. И двоюродные братья и сестры, чьих имен Мари не запомнила. Еще она вспомнила цыплят, которые бегали перед домом и за домом и иногда заходили внутрь. Она скучала по ним и еще по прекрасному голубому океану.
В Мексике было ее место. Именно его Мари искала все это время. При мысли об этом Мари испытала настоящее счастье. Там ее любят и ждут. Она — часть семьи Хуана Хосе. Его вдова. Они примут ее и Кейтлин — подумаешь, еще один лишний ребенок. В Мексике они смогут спрятаться, исчезнуть и жить мирно и спокойно. И они обязательно выучат испанский, Мари и Кейтлин.
Кейтлин понравятся цыплята.
* * *Мари так много забыла.
Она помнила название маленького городка, но не помнила, что добраться до него из аэропорта можно только на público, микроавтобусе, который шел по автостраде вдоль океана и в который по пути набивалось немыслимое количество пасса жиров.
Хуан Хосе и Мари прибыли в Мексику в относительной роскоши, в автомобиле, да еще и в автомобиле с кондиционером. Машина принадлежала матери Мари, и именно эта взятая без спроса машина взбесила мать больше всего. Даже больше, чем то, что Мари сбежала в Мексику с парнем, ограбившим банк, и что ее арестовали. Мать попыталась настоять на том, чтобы кражу машины добавили к списку обвинений, но прокурор идею не поддержал. Она не навещала Мари в тюрьме. Даже матери убийц навещали своих детей.
— Ты не запомнишь это, — прошептала Мари, перебирая волосы Кейтлин и глядя сквозь грязное стекло на бродячих собак и детей, торгующих апельсинами и мексиканской жвачкой.
Мексика не понравилась Кейтлин с той же минуты, как они сошли с самолета. Незнакомцы трогали ее светлые волосы, яркое солнце слепило глаза. В público, сдавленная со всех сторон другими пассажирами, прижатая к груди Мари, без детского сиденья, без ремня безопасности, Кейтлин заревела. Ее вой заглушал музыку марьячи, лившуюся из колонок.
Мари помнила, что рядом с домом Хуана Хосе был пляж, но забыла, в какой бедности жила его семья. Как она могла об этом забыть? Хуан Хосе ограбил банк, чтобы помочь семье, и все деньги конфисковали при аресте. С тех пор они стали еще беднее. Черные волосы его матери, убранные в тугой пучок, совершенно поседели. Кармелита, старшая сестра Хуана Хосе, тоже постарела. Она была очень толстая и к тому же беременная.
Обе женщины уставились на Мари, стоящую на пороге вместе со светловолосой девочкой. Они заметили и рюкзак, и коляску, и изможденный вид Мари, но выражение их лиц не изменилось. Цыплят во дворе не было.
— Это я, — сказала нежданная гостья. — Мари.
Через их плечи она заглянула внутрь. Первое, что бросилось ей в глаза, была длинная трещина на плазменном телевизоре, который много лет назад купил Хуан Хосе, несмотря на возражения матери. Мари узнала потертые кресла, желтый плюшевый диван. Тканый ковер на полу. На стене над диваном висела фотография Хуана Хосе в рамке. Мари никогда не видела ее раньше. Мать Хуана Хосе нахмурилась, огромная Кармелита, казалось, всем своим видом преграждала ей вход. Мари решительно протиснулась мимо них и вошла в дом. Ей надо было рассмотреть фотографию.
Значит, она его не выдумала. Он существовал на самом деле. Иногда, в тюрьме, Мари боялась, что Хуана Хосе никогда не было. Что все их счастье, вся страсть были лишь плодом ее воображения. Но вот она стоит в этой гостиной, и Хуан Хосе, юный и такой красивый, улыбается ей со стены. На нем темный костюм, белая рубашка и галстук-бабочка, который не успел развязать, и он стоит на пляже. Босиком.
Мари припомнила тот день на пляже. Она никогда не видела фотографию, но сделала ее именно она. Это было за день до того, как пришла полиция. На Мари было белое платье, в котором она собиралась выходить замуж. Мать велела им примерить свадебные наряды, чтобы посмотреть, все ли сидит как надо. А потом, когда она на минутку вышла, чтобы принести катушку ниток, они тайком ускользнули на пляж, хихикая, как дети, чтобы убедиться, что все действительно как надо. И убедились. Одетые в свадебные костюмы, они поцеловались, и, может быть, это было то же самое, что пожениться. Платье, вдруг вспомнила Мари, было слишком длинное, оно волочилось по белому песку. Оказывается, это она тоже забыла.
