Джон Рэй - Спаситель мира
— Что он говорит? — спросил Ёрш.
— Твоим новым прикидом восторгается! — Эмили ущипнула его за ухо.
Они перешли через дорогу как обычные, чужие друг другу люди, и Эмили повела его обратно теми же улицами. Ёрш дважды спросил, куда они направляются.
— Хеллер, я, корова, кое-что забыла в Кроули. Вернемся буквально на секунду, ладно?
— Что ты забыла? — замедляя шаг, уточнил Ёрш. Он считал Кроули закрытой книгой, пройденным этапом. — Что-то важное?
— Да, Хеллер, поверь мне на слово!
Верить на слово Ершу не хотелось.
— Что ты забыла?
— Резинки. Я забыла резинки. Ясно?
— Да… Тогда впрямь нужно вернуться.
Полквартала прошли молча. Ёрш думал о резинках: о том, для чего они нужны, и какое лицо было у Эмили, когда она, наконец, ответила на его вопрос. В ее глазах читалось раздражение, даже обида, словно невинное слово было слишком бесцеремонным. И оно действительно было бесцеремонным. Благодаря ему, то, чего так ждал Ёрш, окрасилось в холодный синий цвет.
— Не думай, что я постоянно держу их в шкафчике, — сказала девушка, по-прежнему шедшая на полшага впереди. — Не хочу, чтобы ты считал меня шлюхой! — Сообразив, что Ёрш отмалчивается, Эмили засмеялась и достала пачку «Салем лайтс». — Или, наоборот, хочу, чтобы ты так считал… Даже не знаю!
Девушка пошла медленнее, позволила Ершу себя нагнать и, вытащив сигарету, стала ждать, когда он что-нибудь скажет.
— Можно мне сигарету?
Вздохнув, девушка вручила ему пачку. Сигарет оставалось только три, и Ёрш почувствовал себя неловко. Надо будет заглянуть в магазин…
— Хеллер, ты ведь раньше не курил! Боялся никотина, даже от спичек шарахался!
— В школе все курят. — Ёрш вытащил понравившуюся сигарету. — Делать-то там больше нечего!
Эмили дала ему прикурить.
— Что, не было ни настольных игр, ни телевизора?
— Телевизор был, нам постоянно фильмы показывали…
— Без звука? — нахмурившись, уточнила Эмили.
— Дело в другом. Там не было… — Ёрш замер, стараясь почетче выразить свою мысль. — Ничего интересного. Ничего такого, что в памяти остается.
— Ну, это обычное дело, и не только по телевизору!
— Нет, — возразил Ёрш, — иногда интересное случается. Например, сегодня.
— Точно, — улыбнулась Эмили. — Сегодняшние события как раз для «Дейли ньюс».
— Или для «Нью-Йорк пост», — добавил Ёрш. — Однажды они о нас уже писали, помнишь?
— Не о нас, — покачала головой Эмили, — а только о тебе. Обо мне там ни слова не было.
— На этот раз будет, — заверил Ёрш. — Эмили, ты станешь знаменитой!
— Не хочу становиться знаменитой, — возразила девушка. — Я хочу стать другой. — Эмили притянула Ерша к себе. — Пожалуйста, сделай меня другой!
— Сделаю, — тихо ответил он. — Обещаю, Эмили, я сделаю тебя другой. Я сделаю тебя шлюхой.
Эмили кашлянула и отстранилась. Сперва Ёрш решил, что девушка смеется, но она лишь судорожно перекатывалась с носка на пятку. Издав по-звериному глухой звук, она бросила сигарету и двинулась дальше, но Ёрш даже не шевельнулся.
— Эмили, я не хочу возвращаться!
— Почему?
— Это пройденный этап. С Кроули покончено раз и навсегда.
Эмили пожала плечами и еще быстрее зашагала дальше.
Тут Ёрш понял: заставить девушку оглянуться можно двумя способами — по-хорошему и по-плохому, удержать ее или потерять навсегда. «Интересно, что сказала бы Виолет?» — подумал Ёрш, но потом зажмурился и тряхнул головой, чтобы избавиться от ее образа. Виолет — плохой способ, и Копек, и весь мир тоже. Лучше всего опуститься на колени и заплакать. Лучше всего броситься за подругой, моля о прощении.
— Эмили! — закричал он. — Подожди, Эмили! Прости меня, я виноват!
Девушка обернулась. Ее лицо было мокрым от слез.
— У тебя не виноватый вид! — заявила она. — Не похоже, что ты чувствуешь себя виноватым!
— Мне и на суде так говорили, — с улыбкой напомнил Ёрш, — перед тем, как увести из зала. Так сказал твой отец.
Девушка остановилась как вкопанная.
— Мой отец, — широко раскрыв глаза, повторила она, и Ёрш приготовился к наихудшему — насмешке, пощечине, плевку. — Знаешь, что сделал мой отец, когда я отказалась против тебя свидетельствовать? Сказать, что он со мной сделал?
Память услужливо воскресила образ отца Эмили: крупный, бледный, он сидел на диване и тупо смотрел в телевизор, где шли семичасовые новости.
— Лучше не говори.
— Он все равно не смог меня заставить. — Эмили скрестила руки на груди. — Но с тех пор наши отношения изменились.
— В каком плане изменились?
— Испортились.
— Но я не твой отец.
— Да уж, черт тебя дери. Ты сдвинутый, но совсем в другую сторону.
— Эмили, я тебя люблю.
— Знаю, — рассеянно кивнула она.
Ёрш вдохнул поглубже и не выдыхал, пока не заболели легкие. «Как же доказать, что я не вру?» — лихорадочно думал он.
— Эмили, как ты?
— Нормально. Не беспокойся обо мне, Хеллер. Боли я уже полтора года не чувствую.
— Вот и хорошо, — кивнул он. — Пойдем в Кроули!
ГЛАВА 10
Здравствуй Виолет! Как дела? Меня поселили или поместили в новую комнату что по словам директора школы является наградой за огромный шаг вперед. Вообще-то это даже не комната а угол огороженный брезентовым занавесом цвета дерьма зато теперь у меня есть койка на которой буду спать только я + лампа которую смогу включать когда вздумается + разумеется эта ручка иначе чем бы я тебе писал? Как ты?
Сегодня Прекопп сказал Здорово Уилли что ты попросил отдельную комнату + ручку + так далее это и называется прогрессом. Только мол пожалуйста не выдавай наши грязные секреты умоляю целую и обнимаю. Я засмеялся разве я болтун? Секреты остаются секретами потому что вслух о них не говорят. Раз никому нельзя то и я не буду. Обучаюсь в этой школе круглосуточно а болтать никто не учит. Вот я и сказал Не беспокойтесь доктор Прекопп я секреты не выдаю и попросил не звать меня Уилли.
Сама понимаешь времена сейчас плоские только жизнь и без меня на месте не стоит а вчера директор заявил мол Уильям ты здесь уже шесть месяцев. Я не поверил но доктор Прекопп в доказательство продемонстрировал мою медицинскую карту и дал пересчитать количество дней и доз. Когда директор ушел доктор Прекопп сказал Угощайся Уилли с меня не убудет. А я ему Доктор Прекопп настанет день и женщине с большим прекрасным сердцем вы мужем станете с большим прекрасным животом! Он засмеялся и спросил что это за песня. Грузный блюз ответил я и немного рассказал о тебе Виолет хотя о том что ты блондинка умолчал. Кстати ты до сих пор блондинка? Или это был парик?
Виолет я видел страшные вещи. Кому-то следовало их увидеть какому-нибудь нулю вроде меня. Моим знакомым из Обуви за так или Дисконтного центра для миллионеров можно рассказать что я видел страшные вещи а вот в Бергдорф Гудмане не говори об этом никому.
Я сидел в курительной и читал Уолл-стрит джорнал и случайно увидел как по коридору крадется директор он же доктор Фляйсиг. Смуглый как большинство уроженцев Средиземноморья Фляйсиг обычно выглядит дружелюбно он немного похож на Жака Кусто но в тот день я вскочил бросил сигарету и понесся к двери. Просто тогда я уже знал передо мной не обычный Фляйсиг. Фляйсиг в коридоре менял стрижки каждые шесть-семь шагов и играл с температурой. По ночам тот Фляйсиг ел моим ртом и моими руками.
Да здравствует правда Виолет! Когда-то мы смотрели Подводную Одиссею команды Кусто. Папа варил суп из морепродуктов и наливал себе пиво а ты готовила мне желе и муссы. Почему Одиссея Виолет? Почему подводная? Волосы у тебя были как у Памелы Андерсон но в ту пору я этого не понимал. Ты поцеловала папу в плечо и сказала Прекрати Алекс! В ту пору ты была моложе по крайней мере моложе чем я сейчас. Еще тебе было шестьдесят три. Еще мы ели крабовые крокеты. Папа подшучивал над Жаком Кусто или надо мной? Над кем? Не говори Уиллу из чего этот суп однажды сказал он тебе он этого не переживет.
За ужином комната стала бирюзовой. Не помню что папа шепнул тебе Виолет но ты засмеялась и поцеловала его в плечо. Для меня во всем мире не было ничего прекраснее!
Представь Виолет в бар заходит мужчина и просит Пожалуйста мне любое пиво только не Шлиц. Почему? удивляется бармен. Шлиц отличное пиво. Не спорю говорит мужчина. Только вчера я пил Шлиц и чуть не дал дубу. Ну с кем не бывает! сочувственно вздыхает бармен. Вы не понимаете! качает головой мужчина. Я не дуба чуть не дал а Дубу. Дуб моя собака!
Это мне Череп и Кость рассказали. Правда смешно?
Однажды когда Фляйсиг подошел к моей кровати у него была голова твоего отчима. В то время он обожал играть с температурой. Наш директор Фляйсиг превращал школу в сауну при помощи сырой нефти электроники и ископаемого топлива. Порой он и мой температурный уровень искусственно повышал. Я постоянно думаю как мне понизить температуру как не давать ей подниматься? Со дня моего рождения двенадцатого сентября 1992 года средняя мировая температура повысилась на семь с половиной градусов.
