Денис Драгунский - Тело № 42
Что же перед нами?
Это какое-то новое явление культуры. Какой-то особо утонченный фальсификат. Книга, которой на самом деле не было, сделана так, как будто она была. Как будто ее читал папа сегодняшнего ребенка. А может быть, даже дедушка. Псевдореликвия семьи. Псевдоистория домашней библиотеки.
Такие псевдоисторические артефакты решительно отличаются от вещей намеренно шутливых, игровых. Например, от ноутбуков из красного дерева с перламутровыми клавишами, стилизованных под старинные пишущие машинки. От мобильников, оформленных как золотая табакерка с портретом императора. Всем ясно, что это игра, что у прабабушки не было компьютера. И что царь не дарил мобильников своим придворным.
Пока еще ясно, скажу с некоторой осторожностью.
Здесь же речь идет о создании некоей «новой старины», а значит – и «новой истории».
То, чего не было, превращается сначала в псевдоисторический артефакт, а потом, глядишь, и в исторический факт.
Похоже получилось с Царицынским дворцом в Москве. Известно, что Екатерина Вторая забраковала проект, здание осталось недостроенным. Но московские власти подумали: как же так, в Питере куча царских дворцов XVIII века, а в Москве – ни одного? Историческую несправедливость надо исправлять. Поэтому дворец возвели (как бы ослушавшись приказа матушки-императрицы), а во дворце построили тронный зал Екатерины. Кто и когда сидел на этом троне? Да никто и никогда. Зато красиво. Пусть стоит.
Бунин в своих мемуарах рассказывал об Алексее Толстом – тот якобы скупал на рынке портреты вельмож XVIII века, развешивал их в комнате, а гостям говорил этак небрежно: «Не обращайте внимания на этот фамильный хлам». Не надо насмехаться и осуждать. Обычное дело – мы присваиваем, переделываем, изготавливаем историю для себя, по себе. Историю своей семьи, своей литературы, своей страны, наконец.
Так всегда было, и в больших государственно-исторических концепциях, и при составлении домашних библиотек и семейных альбомов. Надо только понимать, как это делается. И знать, что это делается буквально на наших глазах. Кадры из художественного фильма превращаются в кинохронику («Октябрь» Эйзенштейна). Постановочная документалистика формирует стиль власти («Триумф воли» Рифеншталь). Одно великое событие (Куликовская битва) вдруг перестает быть узловым пунктом национальной истории и заменяется другим (изгнание поляков из Кремля).
Замечательно красивые якобы старинные детские книги – они тоже правят историю. Тонко, незаметно и надежно. Даже не историю, а ее основу – самое идею достоверности, реальности, фактичности.
И не надо удивляться, что потом придут умные знающие люди – и объяснят, что Пушкин на самом деле поехал в Китай в январе 1831 года. Но это была секретная миссия, очень важная: отношения с Китаем всегда были приоритетом для России. Пушкин поехал, а в Питере остался его двойник. В иркутской тайге Пушкина-Амурского убил агент французской разведки. Вас интересует судьба его двойника, Пушкина-Петербургского? Продолжение следует.
Оно всегда следует. История не останавливается. Особенно в том, что касается прошлого.
Хорошо разведенная женщина
Во всех спорах я всегда на стороне женщин. Конечно, я не имею в виду мелкие перебранки: кому сегодня посуду мыть или кто из холодильника без спросу взял недопитую бутылку коньяка. Хотя и в этих случаях я держу руку женщины – если, конечно, она не кошмарная лентяйка и не замечена в чрезмерной склонности к алкоголю. Но не об этом речь. Речь о вещах серьезных, принципиальных. У мужчин и женщин должны быть равные права – вот главное. При устройстве на работу, в оплате труда, в делании карьеры, в доступе к высшим государственным постам, и в быту тоже. Должно быть равное уважение, такая же презумпция ума и порядочности, которая негласно действует в отношении мужчин. Чтоб не было отвратительных поговорок вроде «женская логика» или «баба, дура!», где запятая произносится как знак равенства. Чтоб разговоры о блондинках, стервах или шопоголичках считались неприличными. Не говоря уже про секусальный абьюз и сексуальный же харассмент.
В общем, среди друзей и знакомых я прославился как убежденный феминист. В хорошем смысле слова, потому что я не требую для женщин особых льгот и квот и не добиваюсь, чтоб их принимали на службу в отряды спецназа. Но все равно. Хоть и не очень радикальный, а все-таки феминист.
Но тут оказалось, что я несколько отстал от жизни. Вот недавно разговаривал с одной своей знакомой, и как-то между делом вымолвил что-то вроде: «Каждая женщина мечтает удачно выйти замуж». Моя собеседница фыркнула.
Я принялся объяснять, что в этом утверждении нет ничего плохого или унизительного для женщин. Во-первых, «удачно выйти замуж» означает некий современный эквивалент понятия «супружеское счастье». Вышла удачно замуж – то есть счастлива в браке. Счастлива именно в современном значении слова, которое включает не только романтические эмоции, но и некий социально-материальный контекст. Во-вторых, у каждой женщины есть свои собственные представления об удачном браке. Но ведь и скромная обывательница, и раскованная авангардистка, и растрепанная деваха с сигареткой в углу накрашенного рта, и холеная звезда светских салонов – все они, в конечном итоге, хотят удачно выйти замуж. Каждая в соответствии со своими идеалами, конечно. И ведь ни одна из них не хочет выйти замуж неудачно! Я в этом просто уверен, готов держать пари. И наконец, в третьих. В словах «удачно выйти замуж» нет никакого харассмента или мужского шовинизма. Мол, мужикам положено штурмовать вершины, а бабам – искать удачного муженька. Ничего подобного! Потому что каждый мужчина тоже мечтает удачно жениться. Имея в виду свой глубоко личный вариант супружеского счастья.
– Всё, высказался? – спросила моя собеседница. – Или еще что-то хочешь добавить?
– Да нет, вроде всё, – сказал я. – Но ты ведь со мной согласна?
– А теперь слушай и запоминай, – сказала она. – Современная женщина мечтает удачно развестись.
– Глупости, – сказал я. – Игра словами. Ведь развестись она хочет, чтобы еще раз выйти замуж, так? На сей раз удачно, так?
– Нет, не так, – сказала моя знакомая. – Даже смешно, насколько ты ничего не понимаешь. Если она хочет еще раз выйти замуж, то только лишь затем, чтобы потом развестись лучше, чем в прошлый раз. Возьмем меня. Я три раза разводилась. Первый раз как-то быстро, бестолково, по-студенчески. Поскольку все было на четвертом курсе. Развелась – и как будто ничего не было. Как была девочка при маме с папой, так и осталась. Второй развод был значительно лучше! Ну просто небо и земля. Но я была дура, возомнила о себе. И позарилась на настоящий, крутой и стильный развод и поэтому вышла замуж в третий раз. Но не рассчитала силы. – Она нахмурилась и замолчала.
– И выбежала на улицу в одном ситцевом платьице, крепко держа за руку ребенка, – заговорил я трагическим голосом. – Смеркалось. Пошел дождь. Мимо проезжали роскошные машины, в них сидели беззаботные люди…
Она засмеялась и кинула в меня пакетиком от сахара – мы сидели в кафе.
– Да нет, все вышло вроде бы неплохо. Но я потратила на это целых шесть лет! А сколько сил! А сколько, извини за выражение, сердечных чувств и душевных мук! Ты думаешь, я переживать и страдать не умею? Ого! Сильнее некоторых. Шесть лет псу под хвост. Так что говорю тебе как близкому другу – я на самом деле очень мало получила. Соотношение «цена – качество» не в мою пользу. Хотя если со стороны смотреть – все просто супер. Ребенок подрастает, деньги его папа исправно платит, квартира, работа, машина, свобода. Свобода, – повторила она и строго поглядела мне в глаза. – Это дороже всего.
– А также равенство и братство, – сказал я. – С днем взятия Бастилии, ура!
– Не паясничай! – сказала она. – Я с тобой серьезно разговариваю.
– А если серьезно, – сказал я, – то еще раз попробовать не хочешь? Чтоб уж развестись, так развестись! Конкретно круто и по жизни стильно. С виллкой на Лазурке. И чтоб еще свой бизнес, небольшой, но приятный. Типа сеть антикварных магазинчиков в Лондоне, Женеве и Вене.
– Не надо, – сказала она. – Ну его.
– Прямо вот совсем не хочется?
– Хочется, конечно, – вздохнула она. – Но только так, умом хочется. Холодным рассуждением. Вот если бы да кабы, и всё такое. А драйва нет. Значит, не хочется. Ну его. Без драйва – пустой номер. И потом, я ведь умная женщина. Я знаю, что у каждого человека свой уровень. Плюс немножечко удачи. И всё, и выше не прыгнешь. Каждый бизнесмен не может стать миллиардером. Миллиардов не хватит, понимаешь? И каждая женщина тоже. Не может развестись с миллиардером.
– В смысле – выйти замуж за миллиардера?
– Нет! – упрямо сказала она. – Именно развестись.
У нее слегка затуманились глаза. Наверное, подумала о том, как хорошо жить после удачного развода с миллиардером.
