Кира Буренина - Мечты в шоколаде. Сборник рассказов
– В Крылатское!
– Это не мой адрес! – запротестовала Катя.
– Это МОЙ адрес, – раздраженно ответил Костровицкий.
– Остановите, пожалуйста, я на метро поеду! – умоляюще попросила Катя.
– Не устраивайте здесь истерик, перед вами не сексуальный маньяк, – зашипел Андрей Владленович, сжав ее локоть. – Обещаю, с вами ничего не случится.
Поняв бесполезность сопротивления, Катя откинулась на спинку сиденья. Вскоре машина остановилась у ничем не примечательной многоэтажки.
– Выходим, – буркнул Андрей и бесцеремонно потащил девушку за собой.
Он вошел в подъезд, быстро набрал код домофона и уверенно поднялся по ступеням чистого холла к лифту. Когда лифт доставил их наверх, дверь квартиры напротив открылась. На пороге стояла пожилая, аккуратно одетая дама.
– Здравствуйте, Андрей Владленович! – поздоровалась она.
Костровицкий улыбнулся:
– Добрый вечер! Ну как?
Не обращая внимания на Катю, Андрей и дама скрылись в глубине квартиры. Катя, расстегнув пальто, села на краешек стула, стоящего в прихожей. Напряжение последней четверти часа отпустило, и сейчас девушка почувствовала себя выпотрошенной тряпичной куклой.
– Смотрите сюда! – повелительно зазвучал голос Андрея.
Катя подняла глаза. Мужчина держал на руках крохотную девочку лет пяти, смотревшую на Катю серыми хитрыми глазами.
– Кто это? – изумилась Катя.
– Дочь. – Он осторожно опустил ее на пол. Девочка неуклюже заковыляла к Кате.
– Врожденный вывих бедра, раньше ходить не могла. Теперь-то все в порядке, год лечили в Японии, – пояснил Костровицкий.
– А где ее мать? – спросила девушка, когда, попрощавшись с няней, они стояли в полутемном коридоре в ожидании лифта.
– Сбежала два года назад, не захотела жить в образе «несчастненькой» и возиться с инвалидом. Она тогда не знала, что через год могла бы стать обладательницей кредиток «Американ Экспресс» и «Виза» и иметь все, что душа пожелает. Теперь локти кусает. Только не надо антимоний, у Аньки все есть: няня, гувернантка, медсестра, сколько угодно игрушек… Охота мне возиться с другими бабами, как вы думаете? – осведомился он язвительным тоном. – Если бы вы знали, сколько их было – финтифлюшек, распускавших нюни при виде Аньки, – продолжал Костровицкий свой рассказ, когда лифт плавно спускался вниз. – Только когда они думали, что их никто не видит, брезгливо отталкивали ее, с ужасом глядя на маленького инвалида.
Сквозь самоуверенный облик нового русского, преуспевающего крутого банкира неожиданно проглянул глубоко страдающий за своего ребенка отец. Почему именно она, Катя, была удостоена такой чести – заглянуть в самую глубину частной жизни Андрея Костровицкого? Уже зная ответ, подсказанный женским чутьем, Катя продолжала молчать. Выйдя из подъезда, коротко взглянув на окна дома, Костровицкий стремительно распахнул перед девушкой дверцу машины и резко спросил:
– Ваш адрес?
Переход от мечтательного тона к резко-требовательному произошел мгновенно. Катя назвала улицу и номер дома.
Долгое время они молчали.
– Какой длинный вечер, – удивилась Катя, взглянув на часы на приборной доске машины.
Бесконечно долгий вечер в обществе Андрея Костровицкого. Андрей… Это имя все еще заставляет сжиматься душу в комочек. Где он, ее Робин Гуд? Катя глубоко вздохнула, Андрей уловил этот вздох.
– Я чувствую, что что-то происходит, вы не находите? – через пару минут задумчивым тоном произнес он.
Катя не отозвалась, и Андрей отвернулся к окну. И только когда машина подъехала к дому Кати, он строго взглянул на нее, превратившись окончательно в вице-президента «Экстра-банка», и сухо попрощался.
Ночью она не могла заснуть. «Что-то происходит», – снова и снова приходили ей на ум слова Андрея. Банкир, маленькая девочка-инвалид и ее седовласая няня, кассовые документы, бесконечные вечерние улицы города, искрящиеся хрустальные бокалы, наполненные красным вином, – все запуталось в черный клубок короткого предрассветного сна. А наутро вчерашний вечер показался ей придуманным, нереальным. Словно она посмотрела фильм, оставивший сильное эмоциональное впечатление. Только букет бордовых роз напоминал о том, что все происходило с ней не в кино, а наяву.
– Ну что? – обступили ее с утра девчонки в отделе. – Как ужин с миллионером?
Катя попыталась улыбнуться:
– Ничего особенного. Скупердяй попался. Ужинали чуть ли не в «Макдоналдсе». Все время за телефон хватался, звонил кому-то. В общем, лучше бы и не ходила!
Говорить было больше не о чем, инцидент с «Экстра-банком» был предан забвению. Жизнь снова вошла в накатанную колею.
Однажды дверь в отдел распахнулась, и на пороге показалась улыбающаяся Лена… Необыкновенный серебристый мех струился почти до самого пола, крохотную кожаную сумочку сжимали холеные пальцы с модным французским маникюром, но главное было не это. Изменилась сама Лена. Вскоре все разъяснилось. Лена добилась своего, и теперь на ее аркане «болтался» заместитель управляющего банка, где она работала. Ему предстоял развод и масса других формальностей. Но ничто не могло смутить безмятежного покоя Лены, нашедшей наконец свой идеал и уверенной в том, что будущее сулит только блаженство.
– Да! – Лена повернулась к Кате. – Помнишь нашего Андрюшу, Караульного? Да не красней ты так! Так вот, через пару недель он переметнулся к моей подруге, с которой я его сама познакомила, а от нее – к ее знакомой, потом еще к кому-то… – И она весело рассмеялась: – Не унывай, Катерина, за одного битого двух небитых дают.
Пришла весна. Андрей Владленович больше не объявлялся. Катя так и не смогла определить своего отношения к этому человеку – уж в слишком разных обличиях представился он ей – банкир, заботливый отец, замечательный, остроумный собеседник, резкий, волевой человек… Первого мая мобильный неожиданно разразился трелью, на дисплее высветились цифры незнакомого номера.
– Алло, это вы, Катя?
У Кати пересохло в горле. Она узнала голос.
– Это Костровицкий Андрей. С праздником!
– С праздником, – сделав усилие, отозвалась Катя.
– Конечно, это глупо – так долго не звонить, но я не люблю и не буду объясняться. Короче, у вас сегодня есть время?
– Да, я свободна, – совсем растерялась Катя.
– Отлично, через час я заезжаю за вами, поедем на дачу. О’кей?
Этот день запомнился Кате на всю жизнь. Стоит ей закрыть глаза, как он встает перед ней весь, до мельчайших деталей: теплое солнце, вкусно пахнущий ветер, беззаботный, похожий на проказливого мальчишку Андрей.
Маленькая Аня сразу полезла к Кате на руки.
– Надо же, – удивился Андрей, – обычно она чужих долго дичится.
Кате тоже понравилась смышленая девчушка. Она водила ее за руку вокруг цветника, качалась с ней на качелях.
– Уронили мишку – куда? – пыталась она прочитать с ней стихи Барто.
Но девочка непонимающе смотрела на нее.
– Она не знает, к сожалению, наших стихов, – объяснил Андрей. – У нас гувернантка – англичанка. Зато по-английски Аня понимает.
И, обратившись к девочке, спросил:
– What is your name, dear?
– My name is Ann, – непринужденной скороговоркой ответила девочка и добавила еще что-то, от чего Андрей рассмеялся.
Катя непонимающе переводила взгляд с Ани на ее отца.
– Болтушка, – ласково сказал Андрей. – Если бы вы сейчас видели, как вы похожи друг на друга! Две маленькие девчонки!
– Аня, давай лучше русский стишок выучим, – предложила Катя. – Повторяй за мной: «Уронили мишку на пол, оторвали мишке лапу…»
Аня с удовольствием заучивала легкие четверостишия.
После этого выходного Катя стала часто бывать в доме Костровицкого. Девочка привязалась к ней, радовалась ее приходу и охотно слушалась. Изредка Катя ловила на себе задумчивый взгляд Андрея, пронизывающий, словно рентгеновский аппарат.
Однажды вечером, когда Аню уложили спать и Катя разбирала детские игрушки, Андрей задержал ее руку и твердо заглянул в глаза:
– Вы только не удивляйтесь, Катя. Я прошу вас стать моей женой.
Катя выронила плюшевого зайца из рук.
– Вы – молодая, красивая, здоровая. Аня вас очень полюбила.
– А вы? – едва слышно спросила Катя.
– Я? – Андрей прищурил глаза. – Я к вам привязался. Вы мне подходите.
И, не давая возможности возразить, Костровицкий решительно подошел к девушке очень близко, коснулся пальцами ее висков, зарылся в пушистых кудрях.
– Катя, выходи за меня, не пожалеешь, – прошептал он.
Прошел год с тех пор, как Катя стала супругой вице-президента «Экстра-банка» и матерью его дочери. Семья Костровицких переехала в небольшой загородный особняк в охраняемом поселке, состоящем из подобных домов. Жизнь вошла в спокойное русло: Андрей уезжал на работу, когда Катя еще спала. Она просыпалась поздно, каждый раз с удовольствием вспоминая, что больше не надо спешить в серые сумерки на работу в банк. Потом приезжал тренер – в доме был специально оборудованный спортивный зал. Потом Катя занималась с Аней, рисовала (вспомнилось юношеское увлечение), перечитывала любимую классику. Весь день был заполнен. А вечерами Костровицкие устраивали маленькие праздники – ходили в театр (Катя обожала балет Большого), или в закрытые клубы, где можно было встретить много интересных друзей, или в малоизвестные ресторанчики…
