Галина Шкавронская - Стремнина
Дело оказалось прибыльным — и в карман Сабита потекли денежки. Правда, только ему и, наверное, тому самому бухгалтеру. Сотрудникам отдела перепадали крохи, но даже их выплата постоянно задерживалась. Люди пока не роптали и, скрепя зубами, терпели наглость и произвол директора лишь по одной причине — потерять место в то смутное время было легко, а найти новую работу удавалось лишь единицам.
Сабит часто отсутствовал на рабочем месте, и недовольные сотрудники шли с жалобами к заместителю директора. Евгений Иванович, как мог, старался успокоить сослуживцев, хотя разделял их гнев и недовольство. Был уверен, что в один «прекрасный» день коммерческая деятельность Сабита привлечёт внимание компетентных органов. Что тогда?.. Начнутся мыслимые и немыслимые проверки, в результате которых не только Сабит загремит под фанфары, но и он, Евгений. Вот почему он неоднократно высказывал в глаза шефу всё, что думает о его фактически преступной деятельности. Могло ли это понравиться Сабиту? Риторический вопрос. Кроме того, Евгений Иванович не без оснований подозревал, что его начальник без зазрения совести кладёт в свой карман и средства, отпускаемые их предприятию на социально-культурные цели. А таковыми для Сабита стали… приёмы, устраиваемые им для представителей вышестоящих организаций, в том числе для всяких «проверяльщиков». О, какие грандиозные ужины закатывал им новоиспеченный директор! Но самое интересное, что деньги на эти пиршества он вычитал из зарплат сотрудников. Недоплачивая «своим» людям, он давал «на лапу» чужим — это до глубины души возмущало Евгения, человека честного и принципиального. Ну как тут было им сработаться?.. Скандальный разрыв отношений, казалось, был не за горами.
Оказаться уволенным в возрасте «за пятьдесят», когда до пенсии ещё, как до неба, Евгению Ивановичу не хотелось. Тем более, что наступили времена, когда человеку, перешагнувшему определённый возрастной рубеж, найти работу было практически невозможно. Котировались соискатели, которым стукнуло не больше сорока, а ещё лучше — тридцати пяти. И замдиректора Петренко оказался как бы между двух огней: быть готовым потерять работу и оставить семью без средств к существованию или разделить участь нечистого на руку директора.
Вот и сегодня они опять разговаривали на повышенных тонах. Придя домой, Евгений Иванович на время забыл о конфликте. Его отвлёк Ральф, который метался в прихожей, уже из последних сил взывая к хозяину о прогулке, а в уборной упала Муля, сослепу промахнувшаяся мимо унитаза. Уладив эту неприятность — благо, женщина не ушиблась — Евгений помчался за натянувшим до предела поводок псом, который как спринтер нёсся по ступеням подъезда и даже не задержался, чтобы привычно «поставить на место» всегда тявкающего на него задиристого соседа Кузю.
Когда они пришли к собачьему вольеру, Ральф кинулся вдогонку за чёрной водолазкой — красавицей Ладой, к которой он был явно неравнодушен. Сегодня Ладу привела на прогулку незнакомая Жене молодая дама, лет тридцати — тридцати пяти. Красивая, сразу отметил он. Как это принято между владельцами собак, они легко завязывают знакомства, чтобы скоротать время на площадке. Традиционная тема разговора — их четвероногие питомцы. Вот и в этот раз, пока собаки носились друг за другом, владелица Лады приветливо улыбнулась Евгению Ивановичу:
— Красивый у вас «мальчик»! С родословной?..
— Конечно, — улыбнулся в ответ Петренко. — Что-то я вас никогда здесь не встречал. С Ладкой обычно приходил сюда мужчина, не знаю его имени-отчества, но мы с ним немного знакомы. Ваш муж, наверное?
— Да нет. Я — сестра его жены. Они уехали в отпуск и попросили меня пожить в их квартире и за собакой присмотреть. Ой, Ладка!! Куда тебя понесло?.. Там машины! Ко мне!
Женщина метнулась было к собакам, но они уже мчались к вольеру. Она остановилась в нескольких шагах от Евгения, наблюдая с улыбкой, как её чернявая питомица кокетничает с потерявшим голову Ральфом. А его хозяин тем временем украдкой разглядывал красивую фигуру и миловидное лицо женщины, обрамлённое волнистыми русыми волосами. «До чего же хороша! Эх, где мои шестнадцать?..» Приятная собеседница повернулась к Евгению Ивановичу и, обнажив в улыбке ровные белые зубы, протянула ему руку:
— Давайте, наверное, знакомиться! Наши собаки уже подружились. Я — Катерина. Вы всегда в это время выходите на прогулку?
— Да, примерно в то же время, что и вы.
— Тем лучше. Собакам вместе веселее. Не возражаете?..
— Да что вы! Нет, конечно! А я… Евгений.
Они ещё немного понаблюдали за своими питомцами, ведя обычный в таком случае разговор.
— Ну, наверное, мне пора! — сказал Петренко.
— А вы утром тоже на прогулке?
— Да, только рано. Моя жена в отъезде, и мне приходится до работы ещё кучу домашних дел переделать…
— Ну, тогда, может, и завтра утром позволим Ладке поиграть с вашим Ральфом? Я тоже рано встаю.
— Что ж, до завтра тогда!
Возвратившись с прогулки, Евгений перемыл гору посуды. Эту процедуру он, признаться, весьма запустил — накопил стопу тарелок. Хорошо, что стояли июньские вечера, самые длинные в году, и было светло почти до девяти вечера. Приняв, наконец, душ, Евгений в расслабленном и умиротворённом состоянии опустился в любимое кресло и взялся было за чтение свежих газет. Но глаза бездумно скользили по строчкам. Он поймал себя на мысли, что думает о своей новой знакомой. Вспомнилась её чарующая улыбка, карие глаза, пухлый, красиво очерченный рот, тонкие черты лица… Она чем-то напоминала Марину, такую же добрую и милую. Евгений вдруг представил Катерину обнажённой — и почувствовал волнение. «Ты что это, брат! — подумал он. — Ты ведь намного старше её! На любительниц папочек Катя не похожа. Однако… Однако глядела на меня с ба-а-льшим интересом! Это факт-с!.. Мечты, мечты, где ваша сладость!.. Ну ладно, сменим тему. Приготовь-ка лучше какие-нибудь полуфабрикаты для завтрашнего ужина, чтобы потом не тратить много времени. Тогда можно будет подольше погулять с собаками». Он мысленно расплылся в улыбке. «А что? Я теперь — «соломенный вдовец». Может быть, сама судьба приготовила мне эту встречу? А вдруг?..» Евгений Иванович пришёл в прекрасное расположение духа. Какое-то, давно забытое, волнующее чувство разбередило душу. «Приятно, чёрт побери, хотя бы на время почувствовать себя молодым!..»
С этими мыслями Евгений направился в комнату, где стояли кровати Яны и Марины. «Хоть посплю сегодня по-человечески — не на раскладухе!..» Разобрав постель жены, он заглянул в комнату Мули — как там «божий одуванчик»?.. Старушка спала, и Женя на цыпочках вернулся к себе. Самому ему уснуть удалось далеко не сразу — не отпускало какое-то затаённое волнение, предвкушение прекрасного приключения, навеянное неожиданным знакомством на собачьей площадке. Но ночь, известная умиротворяющая волшебница, постепенно окутав его покоем, всё же, вступила в свои права…
Месяц ясный в синей колыбели, тонким рогом землю осветил. Звезды сонно нежатся в постели — в темном небе тесно от светил… Ночь неслышной поступью стремится властной силой всех околдовать, чтоб до первой утренней зарницы в царстве сонном всем повелевать. Спит земля, и спит, мерцая, небо… в царстве ночи дремлет даже мгла… И во снах чаруют быль и небыль — воедино ночь их слить смогла. Спящий ветер всхлипнувшим дыханием листьев шепот тихий пробудил… Вновь застыло все, как изваяние, до рассвета набираясь сил… Незаметно небо посветлело… Месяц, побледнев, поплелся прочь. И руладу птица вдруг пропела… И, лишившись чар, слабела ночь.
Теперь светало рано. Раз и навсегда «заведённые» Женей на заданное время биологические часы сработали точно, в половине шестого. Он проснулся, будто кто-то растолкал его. Распахнул шире створки окна и, выглянув на улицу, огляделся. Солнце уже взошло, но пока ещё находилось низко над горизонтом — дома отбрасывали длинные тени. Дни становились жаркими уже с утра, хотя ночью и на заре с гор дул обычный для Алма-Аты освежающий ветерок. Бледно-голубое небо, не испещрённое ни одной оспиной облаков, обещало хорошую погоду. Воздух был напоён ароматом цветущей липы.
Алматинец с рождения, Евгений любил свой город, любил такие вот перепады дневной летней жары с прохладой ночей… Как был, в одних плавках, он с удовольствием принялся делать обычную ежедневную зарядку, для «поддержания формы». В свои пятьдесят четыре года Евгений Петренко выглядел от силы на сорок пять. Когда-то, в институте, он занимался тяжёлой атлетикой и был даже мастером спорта в этом виде. По природе мелковатый, он развил прекрасные бицепсы-трицепсы и сильную мускулатуру грудной клетки. Плечи стали широкими, руки мощными, а бёдра и талия остались по-мужски узкими. Ноги же от поднятия тяжести налились мускулами, стали крепкими, как столбы. Марина любила во время прогулок держать мужа под руку, чувствуя, как выше локтя перекатываются кругляши мышц. Чтобы поддерживать форму после того, как после окончания института он забросил штангу, Евгений все последующие годы делал ежедневную зарядку. Над проёмом двери укрепил турник, на котором подтягивался до тринадцати раз.
