Имоджен Эдвардс-Джонс - Пляжный Вавилон
У томатов длинные тонкие стебли и нет плодов. У бобовых нет стручков, а ночная фиалка выглядит как затянувшаяся года на три попытка вырастить кресс-салат. Этим мы не накормили бы даже больных анорексией, которым полагаются овощи после очистки кишечника. Что уж говорить про громадный отель, переполненный самодовольными мудаками, у которых ничто, кроме белуги, уже не вызывает слюновыделения.
Единственное, что здесь имеет хоть какую-то ценность, — это теплицы, переполненные цветами, комнатными растениями и орхидеями. Здесь растут основные украшения для всех наших общественных мест и вилл для отдыхающих. Но мы получаем в неделю еще около 4500 срезанных цветов из Малайзии. И каждый раз, когда обслуга виллы украшает кровать парочки розовыми цветками франджипани, выкладывая узор в виде большого цветка или дракона, мы знаем, что каждый бутон и лепесток доставлен самолетом. То же самое касается орхидей, которыми украшено почти все, в том числе ванные комнаты и бар. Раньше мы брали цветы напрокат у одной фирмы в Таиланде, по четыре доллара за горшок. Каждый раз, когда цветы увядали или у растений темнели листья, мы звонили в фирму и цветы заменяли на свежие. Однако во время недавней кампании по снижению расходов мы взяли партию орхидей на восемь тысяч долларов. Их доставили без горшков, и сейчас они находятся на кирпичах в теплицах, пока мы думаем, что с ними делать дальше. Сейчас, проходя мимо теплиц и глядя на бесполезные цветы, хаотично размещенные на столах, я думаю, что сделка по четыре доллара за горшок выглядела не так уж плохо.
Другие теплицы используются более толково. Они представляют собой три больших туннеля по пятьдесят метров в длину и три метра в ширину. В этих теплицах выращиваются черенки, которые в основном идут для ландшафтной архитектуры садов. Учитывая, что мы меняем и пересаживаем от трехсот до четырехсот растений в день, двум работающим здесь сотрудникам хлопот хватает.
Жан-Франсуа лихо подъезжает к огороду и выпрыгивает из багги. Его черные туфли с кожаными подошвами выглядят немного неуместно на сыром песке. Зачем он так вырядился? Он что, управляющий продовольственным магазином из Сити?
— Ну что, нашел что-нибудь съедобное?
— Боюсь, что нет, — отвечаю я.
— Ах, oui, — пожимает он плечами — один из галльских жестов, означающих что-то вроде «я же говорил». — Я даже не брал в расчет это место.
— Неужели?
— На прошлой неделе шеф-повару удалось раздобыть немного мяты в саду. Представляешь, это вызвало всеобщее ликование на кухне.
— Мята? Вот это она?
— Так, — Жан-Франсуа осматривается по сторонам, — в ближайшие две недели вы с Кейт можете забрать вазу с ночными фиалками. Хотите?
— Нет, спасибо, — говорю я, чувствуя себя немного по-дурацки. Очевидно, это место — самое большое посмешище острова. А я тешил себя иллюзиями, будто за пятьдесят тысяч в год получу нечто большее, чем несколько черенков и листьев. А зря. Пора надрать кому-то задницу.
На пути к багги мои размышления о том, кто будет первым в этом списке, прерывает телефонный звонок. Это Лейла. Очевидно, мистеру Георгию понравился буфет, а следовательно, он непривередлив в еде. Он и несколько его друзей только что зашли в столовую. Я смотрю на свои часы. Сейчас только четверть десятого. Для миллиардера мистер Георгий удивительно пунктуален.
Нажимаю на педаль газа и через десять минут уже приветствую мистера Георгия. Желаю ему самого доброго утра, каким оно только может быть. Высокий, с роскошной шевелюрой, хорошо сложенный, он производит впечатление человека веселого и энергичного. Мистер Георгий совсем не похож на низкорослых, толстых, желчных олигархов, с которыми мне приходилось до этого любезничать. Я сажусь за его стол, чтобы выпить с ним вместе чашечку кофе, пока он уплетает яйца бенедикт. Обычно я так не поступаю, поскольку клиенты не любят долгих разговоров за завтраком. У большинства из них нарушен суточный ритм организма в связи с перелетом через несколько часовых поясов. Они почти засыпают на ходу, и сама мысль о разговоре заставляет их избегать твоего общества. Однако у мистера Георгия веселый и даже бодрый вид. А впрочем, с чего бы ему грустить? У него есть пара сексуальных девчонок на одной из многочисленных вилл и целая когорта идиотов, чтобы смеяться над его шутками. Черт, в таких условиях даже Бен бы развеялся.
Русский снова и снова повторяет, как ему здесь нравится, несмотря на то что он только приехал. Кажется, Гарри небезуспешно пустил в ход свое обаяние и наладил хороший контакт с этим гостем еще на яхте по пути сюда. Сейчас русский богач в предвкушении ночной прогулки на песчаную отмель. Мистер Георгий привез еще двадцать три гостя, и он хочет, чтобы они полностью насладились жизнью. Оказывается, у его брата день рождения. Дмитрию исполняется пятьдесят, и он просто жаждет славно повеселиться. Мистер Георгий доволен и тем, что мы заказали подходящее вино. Я предлагаю ему провести дегустацию на пляже после полудня. Если парень собирается потратить по меньшей мере двадцать три тысячи долларов за одну ночь — а песчаная отмель обходится ему в тысячу долларов за человека, — то я просто не могу упустить возможности получить с него еще и за марочное вино превосходного качества. У нас есть небольшие запасы специально для потенциальных транжир. Кажется, идея пришлась Георгию по вкусу, и он радостно пожимает мне руку. Платиновые часы олигарха «Брейтлинг Бентли» блестят в лучах солнца, которое мы увидели впервые за два дня. Дела налаживаются.
Едва я встаю, чтобы пожать руку богачу еще раз, как из другой части столовой доносится грохот и громкий стон. Двое быков из свиты Георгия резкими движениями хватаются за карманы. Эти мало что решают в команде русского, да и соображают, видимо, туго. Пытаюсь быстро придумать, как объяснить этой шайке, что на острове запрещено пользоваться огнестрельным оружием. И тут из-под дальнего стола раздается еще один тихий стон. Что за чертовщина?
Наспех извинившись, мчусь в ту сторону и нахожу Лейлу на полу. Вокруг нее разлито нечто, напоминающее воду.
— С тобой все в порядке? — спрашиваю я. — Ты упала?
— Нет, — шипит она сквозь стиснутые зубы. — Я рожаю.
Я настолько потрясен, что не могу пошевелиться. Лейла? Рожает? Я и не подозревал, что она в положении. Так же как, впрочем, и остальные. Она даже не выглядит располневшей. Стоит признать, конечно, что она немного полновата, но Лейла всегда была такой. Давно ли она забеременела?
— Какой срок? — спрашиваю я в полном замешательстве.
— Девять месяцев, — шепчет она, прежде чем разразиться новым криком, потом хватает меня за руку и практически выкручивает ее.
— Черт! — начинаю паниковать я.
— Че-е-е-е-е-е-ерт! — заходится в крике Лейла.
— Ты собираешься рожать прямо здесь? — спрашиваю я. — Около блюд с фруктами?
— Похоже на то, — говорит она, часто дыша ртом. Ее лицо стало пунцовым.
— Кто-нибудь наконец позвонит чертову доктору? — кричу я в манере, отнюдь не свойственной управляющему.
— Да, сэр, — отзывается один из официантов, подбегая к стойке, возле которой Лейла обычно встречает посетителей.
— Ты можешь двигаться? — нервно спрашиваю я.
— Не-е-е-е-е-е-е-ет! — вопит она. — Малыш уже выхо-о-о-о-одит!
Черт! Блин! Блин! Черт! Когда в колледже мы изучали ресторанное дело, нас этому тоже не учили. Я оглядываюсь на гостей. Некоторые из них уходят, другие словно приросли к месту и продолжают глазеть, а третьи, будто при просмотре реалити-шоу, невозмутимо поглощают клубнику, качество которой, увы, ниже стандартного.
— Может, кто-нибудь догадается поставить ширму и даст женщине сохранить достоинство?! — кричу я. Оглянувшись на Лейлу, я легонько сжимаю ей руку. — О’кей, Лейла, — говорю я, пытаясь, чтобы мой голос звучал спокойно и уверенно. — Я, кажется, помню, что нужно правильно дышать.
— А чем, по-твоему, я сейчас занимаюсь, придурок? — шипит она, и крупные капли пота скатываются по ее лбу.
— Молодец, умница, — говорю я, похлопывая ее по плечу. — Продолжай в том же духе.
С улыбкой глядя в напряженное лицо Лейлы, не могу не думать о том, что на моем месте сейчас должен быть отец ее ребенка. Кем бы он ни был. Это первые роды, которые случились на острове, и я уже думаю о проблемах с местной властью. Они, мягко говоря, не одобряют, даже если женщина и мужчина, не состоящие в браке, просто сидят друг с другом, не говоря уж о рождении внебрачных детей. Нам придется пустить слух о том, что ее муж умер или что-то наподобие того. До тех пор, пока настоящий отец не решится взять на себя ответственность и признать ребенка.
Через десять минут появляется доктор Сингх, и мне больше не обязательно держать роженицу за руку. Ему удается убедить Лейлу уехать. В перерыве между схватками доктор сажает ее в багги, чтобы отвезти в операционную в поселке персонала. Там, несомненно, более подходящее место для родов, чем посреди зала главного ресторана.
