Эдуард Лимонов - Смерть современных героев
— Будем надеяться, — односложно ответила Фиона Ивенс.
Им пришлось минут сорок ждать под усиливающимся ветром. Когда пароходик наконец отчалил, ветер был уже такой, что срывал с верхушек волн пену. Несложное расстояние между Лидо и пристанью пьяцца Сан-Марко пароходик преодолевал трудно. Вода сделалась темно-серой, может быть, оттого, что в ней отражалось затянувшееся тучами небо. Приближающаяся плоская Венеция также выглядела темнее. Ни в одном углу вапорино ни Артюро, ни его спутника они не обнаружили. Стадо вполне упитанных, розовощеких монахинь оккупировало салон. Замерзший Галант с ужасом указал замерзшему Виктору на выступающие из-под платьев монахинь босые красные ноги в сандалиях.
— Их греет вера, — заметил латиноамериканец.
Мисс Ивенс молчала все путешествие, прижав к себе сумочку. Может быть, она устала.
В отеле, привычно избегая взгляда портье, Галант свернул от дверей на лестницу. Мисс Ивенс и Виктор вошли в лифт с крупным стариком с сигарой в руке.
— Собирайтесь и не забудьте о люстре, boys! — пропела мисс, оказавшись в комнате, и, сбросив плащ на кровать, прошла в ванную комнату. И мужчины сочли нужным снять верхнюю одежду.
Виктор направился к шкафу и бережно снял с плечиков новую куртку. Подумав, сложил ее кожей внутрь. Вынул из шкафа сумку и аккуратно поместил в нее куртку. Галант стоял у окна и глядел на непрерывно изменяющееся в щели вверху небо.
— Ты готов, Джонни? — спросил его за спиной Виктор.
— Давно. Со дня приезда. Не забудем о люстре?
— Забыть о люстре — преступление. — Виктор сбросил туфли и встал на кровать. Заглянул, вытянув шею вверх, в переплетение стеклянных цилиндриков. И Галант, стоя у кровати, глядел вверх. — Конструкция простая, — констатировал Виктор, — однако придется отогнуть немало стальной проволоки. Постучи Фионе в ванную: мне нужен мой нож. Хорошо уже и то, что сооружение не собрано на болтах.
Мисс вышла из ванной. Подкрашенная черной помадой. Розово-экземная на лбу, скулах и ушах. Теперь уже можно было с научной добросовестностью констатировать (количество экспериментов позволяло это сделать), что экзема Фионы Ивенс функционировала в тесном кооперировании с ее нервной системой. Появление Артюро зажгло сыпью ее лицо…
— Мужчины за работой… Прекрасно… — пропела она.
Галант вошел в ванную и вынул из несессера латиноамериканца нож. Одна лампочка над зеркалом перегорела, и ванная комната выглядела неприветливо. Очевидно, мисс воспользовалась большим количеством горячей воды — зеркало запотело, и, лишь приподнявшись, Галант смог увидеть под верхним краем свою физиономию. Лицо у него оказалось испуганным.
Они сняли все подвески с люстры и положили их в сумку Виктора. С большим трудом, сломав одно из лезвий деликатного швейцарского ножа (что очень огорчило Виктора), отогнули основное кольцо, поддерживающее все сооружение под потолком, но оставили люстру на месте. Никто не был уверен, что портье не станет подниматься к ним, дабы проверить, не уносят ли постояльцы часть имущества отеля, но они еще не приняли решения.
Вывалив на край кровати все содержимое сумки, все свои сокровища: камни, билеты, ракушки и деньги, Фиона выстучала на зеркало остатки кокаина из коробки. Разделила на три линии. Свернула тысячу лир в трубочку.
— Давайте, boys, прикончим, для восстановления сил.
Boys охотно вдохнули белую пыль. Виктор первым, затем Галант.
Покончив с кокаином, мисс занялась упаковкой сумочки. Первыми на дно ушли камни и ракушки. Сумочка не запиралась.
— Давай я положу камни в мою сумку, — предложил Виктор.
— И они расколют люстру, мой глупый мужчина… — пропела мисс Ивенс. И вывалила содержимое сумочки на кровать. Изъяла из предметов расческу и раздраженно бросила ее на пол. Собрала разрозненные банкноты, франки и лиры в одну пачку и встала. С большим трудом затолкала пачку в задний карман брюк. Повертела в руках билеты. Подумав, протянула их Галанту.
— Держи, Джон!.. Вы уже не маленькие, boys, учитесь обходиться без мамы… — Тюбик черной губной помады мисс Ивенс сунула в карман плаща. Набила сумочку камнями. С трудом стянула края. Защелкнула. Победоносно взглянула на мужчин. — Так-то, boys, учитесь! — Встала. — Вы готовы?
— Готовы. Как быть с люстрой. Снимать ее сейчас?
Мисс, сунув руки в карманы плаща, поглядела на люстру. Окрутилась вокруг себя и задумчиво, миниатюрным Бонапартом перед сражением, прошлась к окнам и обратно.
— Сделаем так… Потому что в кармане мистера Галанта лежит паспорт на имя человека не только на него не похожего, но и на десяток сантиметров крупнее мистера… плюс Жан-Кристоф Деклерк — удивительный француз, чудовищно плохо говорящий на родном языке, разумнее будет убрать его с места готовящегося преступления. Попавшись на краже дешевой люстры, он может надолго осесть в местной тюрьме, прославленной именем Бенвенуто Челлини, между прочим… Операция будет происходить следующим образом… Джон Галант покидает отель и ждет нас… лучше всего на пьяцца Сан-Марко… скажем, у колонны Святого Теодора с крокодилом. Фиона Ивенс и Виктор Карденас присоединяются к Галанту в пределах пятнадцати — двадцати минут. Если же администрация отеля ловит мисс Ивенс и мистера Карденаса на попытке похищения слабо-зеленого стекла венецианской люстры — собственности отеля «Конкордиа», вышеупомянутые Фиона и Виктор присоединяются к мистеру Галанту позднее, после небольшого итальянского скандала.
— Оставим люстру? — предложил Галант.
— Я ХОЧУ иметь эту люстру на рю Лепик, — строго сказала мисс Ивенс. — Клиенты имеют право воровать сувениры в отелях. Пепельницы, полотенца, дверные ручки и лампы. Говорят, в Японии стоимость уведенных сувениров заранее включена в стоимость сервиса. Мы заплатили «Конкордии» достаточно, чтобы взять себе несколько дешевых местных люстр.
— OK, увижу вас на площади. — Галант понял, что мисс не переубедишь.
— Ты не забыл мою камею, побледневший мужчина? — Мисс Ивенс расхохоталась.
— Нет, не забыл.
Он вышел и стал спускаться по лестнице.
37
Когда истекли сорок пять минут, он понял, что воры попались. На всякий случай, дабы не разминуться с ними, он подождал еще четверть часа. Замерз он так же сильно, как после путешествия в гондоле. В нем, отметил Галант, сохранилась странная обязательность, не уничтоженная даже годами жизни в необязательном климате Сан-Франциско в необязательную эпоху. Уговорившись о встрече, Галант способен был ждать неразумно долго, одинаково мужчин и женщин. Казалось, он не верил, что взрослые люди могут не явиться на свидание, деловое или любовное, согласившись сами, по доброй воле. Сообщал ли он всем свою собственную — сына мидл-классовой американской семьи сознательность, или же вера в добросовестность других существовала в нем уже автоматически?
По истечении часа он покинул свой пост у колонны, пересек площадь, вошел в Мерсериэ, из нее на Ларга Сан-Марко и направился к отелю. Он шел быстро, однако оглядываясь по сторонам и внимательно осматривая попадавшиеся ему по дороге большие группы туристов. На случай, если его друзья вдруг… Однако он был уверен, что застанет их в холле, окруженных карабинерами, постояльцами отеля и служащими, яростно оспаривающими свое право на люстру — сувенир. К моменту, когда он достиг отеля, снег, срывавшийся уже несколько раз, замел вдруг широко и серьезно. Он дождался появления троих юношей с пустыми рюкзаками за плечами, они направлялись к дверям отеля, и вошел с ними. В холле, вопреки его предчувствиям, было пусто. Отделившись от юношей, он стал подниматься по лестнице. И чувство обиды возникло в нем и увеличивалось вместе с количеством преодоленных ступеней. Выяснилось, что Виктор и Фиона настолько безответственны, что способны курить джойнт или заниматься любовью… ну конечно, заниматься любовью, как ему не пришло раньше в голову: чтобы выкурить джойнт, требуется всего пять — десять минут, в то время как он, Галант, ждал их на холодной, продуваемой ветром и снегом площади, открытой к морю…
И в коридоре было пусто. В этот час дня «Конкордиа» была малообитаема. Туристы, устав от проведенной в рыскании по церквам, музеям и улицам первой половины дня, досиживали ланч в ресторанах и тратториях. Чтобы с новой энергией предаться туризму во второй половине дня. Может быть, десяток постояльцев и укрывался в эти часы в недрах отеля, но они или спали, или отдыхали. У двери «нашей», так он назвал ее мысленно, комнаты он остановился и прислушался. Ни звуков любви, ни… звуков скандала слышно не было. Может быть, они уже отскандалили, и карабинеры увели его друзей в «стасьене полиции»? Что с ними могут сделать за попытку похищения люстры из отеля? Ничего… Глупость… Покричат, удовлетворятся и выпустят. Но если выпустят после? И что ему делать с билетами? Он постучал. Почему — он и сам не понял. Возможно, он подумал, что в комнате уже находится горничная и готовит ее к прибытию новых постояльцев? Обыкновенно это происходит по утрам. Так как никто на его стук не ответил, он нажал ручку вниз и вошел в комнату.
