Эд Макбейн - Сборник " "
– Не знаю, – недоуменно сказал Анджело. – Меня ударили по затылку, а когда я оказался на земле…
– То же самое произошло с Фрицем, – сказал Фарво. Фарво был толстяком, который непрерывно моргал. Он все время моргал, потому что старался не видеть картину, стоящую у него перед глазами с тех пор, как его жена пустила себе пулю в голову. Мы все знали, почему он моргает, поэтому никогда не обращали на это особого внимания. Люди становятся добрыми соседями, когда их общая участь – отчаяние.
– И с Диего тоже, – сказал Марти. – Все то же самое, и вокруг никого не было. Очень странно.
– А ты не думаешь, что это копы? – спросил Дэнни.
– Нет, – ответил я.
– Почему?
– Да зачем это копам? У них нет причин для такого повального избиения. Это уже шестой избитый за неделю.
– Копы – мастаки на такие вещи, – сказал Фарво, моргая.
– Только когда у них есть на то причина.
– Копам не нужно никаких причин, – сказал Марти. Ему никто не ответил. Мы поставили Анджело на ноги и потащили его к Профессору. Профессор когда-то был аптекарем, пока не начал употреблять наркотики, к которым у него был доступ. Однако он еще не забыл, как обрабатывать раны. Однажды он мне здорово помог, а теперь помог Анджело. Он закончил перевязку и спросил:
– Что ты собираешься делать, Мэтт?
– Не знаю, – ответил я.
– У нас ведь коммуна, ты знаешь, – продолжал он. – Возможно, это самая дрянная в мире коммуна и, возможно, члены ее – все свиньи, но это еще не причина, чтобы отправить их на скотобойню.
– Ага, – согласился я.
– Ты сталкивался с чем-то подобным прежде? Ты ведь когда-то имел детективное агентство. Тебе никогда не приходилось…
– Нет, мне не приходилось иметь дела ни с чем подобным, – перебил его я.
– Так что же нам делать?
– Держать ушки на макушке, – ответил я. – Мы найдем виновного.
– Думаешь, он оставит нас в покое? – печально спросил Профессор. – Думаешь, у нас нет других забот?
– Именно, – подтвердил я.
Но забот у нас прибавилось. Следующим стал Фарво. Фарво больше не моргал и уже никогда больше не будет моргать. Его забили насмерть.
***Я начал с того, с чего следовало начинать – с улицы. Я смотрел во все глаза и слушал во все уши, но августовское солнце не помогало моей задаче, потому что август стоял очень жаркий. Когда рубашка грязная, она прилипает к телу, будто клеем приклеивается. Когда подошвы твоих башмаков тонкие, мостовая царапает через них ноги. Когда тебе требуется стрижка, влажные от пота волосы прилипают ко лбу. Я бродил по улицам и думал о джине с тоником и о барах в модных ресторанах. Первым делом я потолковал с Фрицем.
Рука Фрица все еще находилась в гипсе. Лицо его было не сильно покалечено, если не считать переносицы, с которой так и не сошел отек. На затылке у него был прилеплен пластырь на выбритом врачами месте. Они выбрили ему затылок, чтобы добраться до раны.
– Фарво убит, – поведал я ему. – Ты знаешь?
– Угу, – подтвердил Фриц. – Слышал.
– Мы думаем, это дело рук того самого парня, который избил и остальных. Ты согласен?
– Может быть, – сказал Фриц.
– Ты видел этого гада?
– Нет.
– Где это произошло?
– О, на Хьюстон-стрит! У меня была большая добыча, Мэтт. Семьдесят пять центов от одного господина и его барышни. Видел бы ты ту барышню, Мэтт! Бриллиантовые заколки в волосах, а груди так и вываливались из выреза платья! Это она заставила его дать мне семьдесят пять центов.
– Продолжай, Фриц.
– Я раздобыл бутылку, понимаешь? Дешевое барахло, но какого черта, все вино одинаковое!
– И?..
– И я ее раздавил, ну и шел себе по Хьюстон-стрит, но тут моя персона упала.
– Ты видел, кто тебя ударил?
– Говорю же тебе – нет! Я получил удар по затылку. Фриц потянулся рукой к пластырю и осторожно потрогал его.
– А что было потом?
– Я упал, а этот сукин сын пнул мне ногой в лицо. Вот почему у меня теперь такой нос. Удивительно, как это он еще не выскочил у меня на затылке! – Фриц удрученно покачал головой.
– А что потом?
– А потом ничего, если ты интересуешься моим состоянием. А дальше, как говорится, тишина, Мэтт. Я вырубился. Когда очнулся, увидел, что моя рука торчит в противоположном направлении, будто ее приделали к локтю не с той стороны. Мэтт, она болела как черт-те что!
– И что ты сделал?
– Пошел в больницу. Там мне сказали, что у меня сложный перелом. Руку мне вправили и загипсовали. Это был совсем не пикник, приятель!
– У тебя имелись при себе деньги?
– Черт, нет! – сказал Фриц. Он замолк и снова коснулся пластыря на затылке. – И что ты по этому поводу думаешь, Мэтт?
– Господи помилуй! – ответил я. – Откуда мне знать?
***Лейтенант детективов Томас Рандазо был приятным мужчиной в коричневом твидовом костюме. Коп в форме провел меня к нему в кабинет. Рандазо встал, улыбнулся и протянул мне руку, которую я пожал.
– Корделл, не так ли? – осведомился он.
– Собственной персоной, – сказал я.
– И с чем вы сюда пришли, Корделл?
– Некий Джино Фарво был ночью забит до смерти несколько дней тому назад, – сказал я. – Хотелось бы знать…
– Мы сейчас над этим работаем, – перебил меня Рандазо, все еще приятно улыбаясь.
– Узнали что-нибудь?
– А что?
– Я тоже над этим работаю.
– Вы? – Брови у Рандазо подпрыгнули от презрительного любопытства.
– Да, – подтвердил я. – Именно я.
– А я думал, у вас лицензию отобрали.
– Я работаю над этим в частном порядке.
– Может быть, лучше предоставить это нам? – вежливо предложил Рандазо.
– Я лично заинтересован в этом деле, – настаивал я. – Эти люди – мои друзья. Эти люди…
– Что вы имеете в виду, говоря “эти люди”? – снова перебил меня Рандазо.
– Фарво был не первым, – пояснил я. – Ему просто случайно досталось больше остальных.
– Понятно. – Рандазо замолчал. – Понятно, почему это дело вас заинтересовало.
– Именно. Рандазо улыбнулся:
– Забудьте об этом, Корделл. Мы обо всем позаботимся.
– Лучше уж я…
– Корделл, у вас и так голова болит от полицейского департамента. Нет, послушайте, я серьезно. Не думайте, что я просто умничаю. Мне все известно о том, как вышло с вашей лицензией.
– И какое это имеет отношение к делу?
– Никакого. Она просто хотела поиграть с… Как бишь его имя? Да, с Гартом, вспомнил! Но я понимаю, что это значило для вас. Поэтому вы ударили его своим сорок пятым, а мы отобрали у вас лицензию. Я вам не судья. Возможно, вы поступили правильно. Но…
– Все это давно быльем поросло, – прервал его я.
– Да, поросло, – согласился он. – Прекрасно, Корделл. Пожалуйста, не вмешивайтесь. Я очень ценю ваше предложение о помощи. Правда, очень ценю. Но вы и так достаточно имели дел с полицейскими. Достаточно, чтобы вспоминать об этом всю оставшуюся жизнь. – Он помолчал. – Почему бы вам не перебраться с Бауэри?
– Мне Бауэри нравится, – заупрямился я.
– Вы не пытались снова получить лицензию?
– Нет.
– Почему?
– Это вас не касается. Рандазо, у вас есть какая-нибудь зацепка в деле Фарво? Хоть какая-нибудь? Я сделаю все, что смогу…
Рандазо покачал головой:
– Простите меня, Корделл, но я не хочу, чтобы вы вмешивались.
– Ладненько, – сказал я.
– Вы понимаете, это для вашей же пользы?
– Конечно.
– Не сердитесь на меня. Я просто…
– Я на вас не сержусь.
– Точно?
– Точно. Я сержусь на того, кто убил Фарво.
***Я переговорил с Диего, которого здорово избили несколько недель назад. Диего был первым, и тогда мы не слишком заострили внимание на этом, пока избиение не приняло форму эпидемии. Диего был родом с Пуэрто-Рико и не слишком хорошо знал английский. К этому времени шрамы на его лице уже зажили, но тот, кто его избил, оставил глубокие шрамы около глаз, которые уже больше никогда не исчезнут.
– По какому поводу ты меня беспокоишь, Мэтт? – спросил он. – Я ничего не знаю. Клянусь.
– Фарво убит.
– И что? Убит-то Фарво, а я еще жив, Мэтт. И я не хочу, чтобы меня избили еще раз. Не втягивай меня в это, Мэтт.
– Диего, – сказал я, – я лишь пытаюсь собрать все концы в один узел…
– А мне плевать на то, что ты пытаешься сделать! Мне не нужны больше неприятности, Мэтт.
– Послушай, глупый ты негодник, почему ты думаешь, что все на этом закончилось?
– А что?
– А то! Разве ты намерен сидеть дома и днем и ночью? И никогда больше не выйдешь на улицу проветриться? Почему ты считаешь, что в безопасности? Почему ты думаешь, что в какую-то ночь, когда ты напьешься и будешь шляться по улицам, тебя опять не изобьют? В следующий раз именно ты можешь оказаться на месте Фарво.
