Артур Хейли - Менялы
— Продолжайте, — посоветовал он ей. — У вас хорошо получается.
Человек, которого выпихнули из толпы, произнес:
— Доброе утро, мэм. Я не знал, что среди управляющих банками есть женщины.
— Ну вот видите, есть, — сказала Эдвина. — И будет ещё больше. Я надеюсь, вы верите в равенство женщин, мистер..?
— Оринда. Сет Оринда, мэм. И я, конечно, в это верю, но кроме того, и во многие другие вещи.
— И одна из этих вещей побудила вас прийти сюда сегодня?
— В некотором роде вы правы.
— Что же это?
— Я думаю, вы знаете, что все мы из «Форум-Ист».
— Мне уже сказали об этом.
— То, что мы сейчас делаем, может быть названо актом надежды.
Хорошо одетый собеседник тщательно выговаривал слова. Они были явно написаны и отрепетированы. Больше людей придвинулось поближе, разговоры стали стихать — люди слушали. Оринда продолжал:
— Этот банк, как было заявлено, не имеет средств, чтобы продолжать строительство «Форум-Ист». Во всяком случае, банк сократил свое участие в кредитовании наполовину, и некоторые из нас думают, что вторую половину отрубят тоже в том случае, если кто-нибудь не ударит в набат или не предпримет что-нибудь.
— Что-нибудь предпринять, насколько я понимаю, означает остановить деятельность целого отделения банка, — резко произнесла Эдвина. Она заметила несколько новых лиц в толпе, открытые блокноты и прыгающие карандаши. И сообразила, что появились журналисты.
Кто-то явно заранее предупредил прессу — этим объяснялось и присутствие команды телевизионщиков с камерой. «Интересно, кто это сделал?» — подумала Эдвина.
Вид у Сета Оринды был огорченный.
— Все, что мы делаем, мэм, это несем свои ничтожные гроши в банк, чтобы помочь ему пережить тяжелые для него времена.
— Точно, — вмешался другой голос, — правда, хорошие мы соседи?
— Это чушь! — резко произнес Нолан Уэйнрайт. — Этот банк не в тяжелой ситуации.
— А если он не в тяжелой ситуации, — спросила женщина, — почему же он так поступил с «Форум-Ист»?
— Позиция банка была четко изложена в заявлении, — ответила Эдвина. — Это вопрос приоритета. А кроме того, банк ведь заявил, что надеется возобновить полное финансирование позже. — Ей самой собственные слова показались несерьезными.
Остальные восприняли их явно так же, поскольку тут же раздались восклицания. Это было первое проявление враждебности присутствующих в банке. Почтенный мужчина — Сет Оринда — резко обернулся и поднял руку, призывая к вниманию. Выкрики прекратились.
— Что бы вы тут ни думали, — заявил он Эдвине, — факт налицо: мы пришли положить деньги в ваш банк. Вот что я имею в виду под актом надежды. Мы подумали, что, когда вы нас увидите и поймете, что мы чувствуем, может быть, вы передумаете.
— А если не передумаем?
— Тогда, я полагаю, мы поищем ещё людей и поднаберем по грошам ещё денег. Мы это можем. Еще немало добрых душ подойдет сегодня, и завтра, и послезавтра. Затем, к выходным, весть успеет разойтись по свету, — и он повернулся к журналистам, — и сюда явятся другие, которые присоединятся к нам на следующей неделе, причем не только из «Форум-Ист». Конечно же, только чтобы открыть новый счет. Чтобы помочь этому несчастному банку. И больше ничего.
Множество голосов подхватило:
— Правильно, мужик, ещё навалом народу подойдет… Хотя хлеба у нас немного, зато нас много… Передайте своим ребятам, чтобы поддержали нас…
— Конечно, — произнес Оринда с невинным видом, — некоторые из тех, что сегодня кладут деньги в банк, могут прийти завтра, или послезавтра, или на следующей неделе, чтобы их забрать. У большинства денег не так много, чтобы надолго их оставлять. Но потом, как только сможем, мы вернемся, чтобы положить их снова. — Глаза его озорно поблескивали. — Наша цель — занять вас, дать вам работу.
— Да, — сказала Эдвина, — я понимаю вашу цель.
Одна из журналисток, тоненькая блондинка, задала вопрос:
— Мистер Оринда, а сколько вы все собираетесь положить в банк?
— Не много, — ответил он любезно. — Некоторые принесли всего по пять долларов. Это самая маленькая сумма, которую принимает этот банк. Я правильно говорю?
Он посмотрел на Эдвину — та кивнула в ответ. Некоторые банки, о чем Эдвина и все присутствовавшие знали, требовали самое малое пятьдесят долларов для открытия счета и сотню для чековой книжки. «Ферст меркантайл Америкой» — в погоне за малоимущими вкладчиками — опустил эту цифру до пяти долларов.
И ещё одно: как только счет открыт, можно снять большую часть начальных пяти долларов, оставив лишь хоть что-то, дабы счет не был закрыт. Сет Оринда и остальные четко это понимали и решили замучить банк, открывая счета и снимая деньги с вкладов. Эдвина подумала: «Неплохо им это удалось».
И все же ничего незаконного или явно обструкционистского не совершалось.
Несмотря на свой ранг и владевшее ею несколько мгновений назад раздражение, Эдвина готова была рассмеяться, хоть и понимала, что не должна этого делать. Она снова взглянула на Нолана Уэйнрайта — тот пожал плечами и тихо произнес:
— Пока нет очевидного нарушения порядка, мы ничего не можем поделать — только следить за продвижением очереди. — И, повернувшись к Оринде, начальник охраны банка твердо сказал: — Надеюсь, все вы поможете нам сохранять порядок внутри и снаружи. Охранники будут давать указания, сколько людей могут войти и где должна выстроиться очередь.
Оринда кивнул в знак согласия:
— Конечно, сэр, мы с друзьями сделаем все возможное, чтобы помочь. Нам тоже беспорядки не нужны. Но мы ждем от вас честного отношения.
— Что вы имеете в виду?
— Те из нас, кто уже внутри, — сказал Оринда, — и те, кто снаружи, такие же клиенты, как и все, кто приходит в этот банк. И мы готовы ждать нашей очереди и сохранять спокойствие, но нам не хочется, чтобы к другим относились по-особому и разрешали пройти впереди нас. Так вот, я имею в виду, что каждый вновь прибывший — не важно кто — должен встать в очередь.
— Насчет этого посмотрим.
— Тогда и мы посмотрим, сэр. Потому что, если вы как-то иначе поступите, это будет явной дискриминацией. Тогда мы заявим о себе погромче.
Эдвина видела, что журналисты продолжают все записывать.
Она пробилась сквозь стену народа к трем новым столам для открытия счетов, к которым добавили ещё два и два других устанавливали.
Эдвина отметила, что за одним из дополнительных столов сидела Хуанита Нуньес. Она поймала на себе взгляд Эдвины, и они обменялись улыбками. Неожиданно Эдвина вспомнила, что эта девушка, Нуньес, живет в «Форум-Ист». Знала ли она заранее о сегодняшнем вторжении? И тут же подумала: «Как бы там ни было, это не имеет значения».
Двое младших служащих банка руководили открытием новых счетов, и было очевидно, что вся остальная работа на сегодня отойдет на второй план.
Черный здоровяк, который был среди первых клиентов, как раз поднимался со своего места, когда появилась Эдвина. Обслуживавшая его девушка больше не нервничала; она сказала:
— Это мистер Ефрат. Он только что открыл счет.
— Дикон Ефрат. Все меня называют Крошечкой.
Эдвине была протянута непомерно большая рука, которую она и пожала.
— Добро пожаловать в «Ферст меркантайл Америкен», мистер Ефрат.
— Спасибо, здесь очень приятно. В самом деле так приятно, что, я думаю, я ещё немного кровных положу на этот счет. — Он изучил горсть мелочи со сдачи, выбрал монету в двадцать пять центов и две по десять центов и направился к кассиру.
Эдвина поинтересовалась у клерка по новым счетам:
— А сколько он положил на счет?
— Пять долларов.
— Очень хорошо. Продолжайте работать как можно быстрее.
— Постараюсь, миссис Д'Орси, но на этого ушло много времени, поскольку он задавал много вопросов о том, как снимать деньги, и о процентах. Все вопросы у него были написаны на бумажке.
— Она у вас есть?
— Нет.
— Остальные скорее всего будут поступать так же. Попробуйте оставить себе такую бумажку и покажите её мне.
В ней может содержаться ключ к тому, кто задумал и выполнил это отлично разработанное вторжение. Она не думала, чтобы среди тех, с кем она пока разговаривала, был главный организатор.
Еще одно вызывало тревогу: попытка замучить банк не сведется исключительно к открытию новых счетов. Те, кто открыл счета, стояли теперь в очереди к кассирам, вкладывая или снимая крошечные суммы и продвигаясь черепашьим шагом, — они забрасывали кассиров вопросами или затевали с ними разговоры. Так что обыкновенным клиентам было не только сложно попасть в здание, но и внутри их ожидала трата времени.
Эдвина рассказала Нолану Уэйнрайту о списках вопросов и о своих инструкциях девушке-клерку.
Начальник охраны одобрил её решение.
