Рэй Брэдбери - Отныне и вовек
Наш капитан договорил за него:
— Левиафан?!
Эндерби так и ахнул:
— Откуда вы знаете?
— Значит, вы его выследили?
— Да уж, выследили! Он пустил мне кровь, переломал кости — я чудом уцелел!
— Ага! — вскричал капитан. — Слышал, Рэдли?
Эндерби продолжал:
— Это не шутки, сэр. Он меня пожрал, изжевал, сгрыз. Проглотил вместе с кораблем и командой, в один присест. Мы жили у Левиафана во чреве!
— Во чреве! Слыхал, Рэдли? В брюхе!
Командир «Луча-1» заметил:
— Вам лишь бы посмеяться, сэр.
В гробовой тишине наш капитан поднялся:
— Я не хотел вас оскорбить. Мне, как никому другому…
— А мы и сами посмеялись всласть! — не дослушал Эндерби. — Чем еще заниматься у чудовища в брюхе? Джигу отплясывали у него в кишках!
— И все же вы сейчас здесь, с нами!
— Сэр, он с самого начала нас не переваривал! Потому как мы травили его смехом. Все нутро ему оттоптали: то поднимались, то падали, то опять поднимались, а сами дивились судьбе и уповали на случай. Наш хохот пушечными ядрами разил его в сердце!
Капитан содрогнулся.
— Хохот? Пляски? — усомнился он.
Тогда Эндерби с «Луча-1» коснулся своего правого глаза.
— Уж поверьте! Однако для начала он едва не лишил меня зрения. Вот. Чистой воды ирландское хрустальное стекло. Вставной глаз! Клянусь. Могу вынуть — сыграем с вами в камешки, хотите?
— Нет-нет. Не утруждайтесь, — вздохнул наш капитан. — Я вам верю.
— Понятное дело, верите! — ответил Эндерби. — Левиафан решил меня ослепить, но справился лишь наполовину. Будь у него хоть малейшая возможность, он бы и второго глаза меня лишил. Но мы такой бунт устроили, что Левиафана стошнило, и он изрыгнул нас обратно, к звездам!
Наш капитан стиснул руку Эндерби:
— Где это было?
— В десяти миллионах миль от самой дальней точки орбиты Сатурна.
— Слышишь, Рэдли? — подскочил наш капитан. — Враг идет строго по курсу!
— По курсу? — Капитан «Луча-1» хохотнул. — По какому еще курсу? Думаете, он соображает, что делает, куда направляется? Мыслимо ли составить график хаоса, рассчитать его движение, задать ему курс? У нас еще остался джин? Хорошо идет.
Рэдли поспешил наполнить его стакан.
— Мои расчеты выверены и точны. — Схватив Рэдли за локоть, наш капитан расплескал джин. — Я желаю встретиться с этим демоном!
— Уж не по нашему ли примеру? — изумился Эндерби. — Может, я рисую чересчур яркими красками? А зря. — Он покачал головой. — Ладно, давайте: за шутовские колпаки с бубенчиками и развеселую джигу. За вас с Левиафаном, сэр. Чтоб ему захлебнуться желчью, когда он вас изрыгнет! Да, если будет на то воля Небес, он, будем надеяться, вас изрыгнет.
— Нужно продолжать путь, и прямо сейчас, — сказал капитан, внезапно покрывшись испариной. — Аврал!
Вставая из-за стола, Эндерби спросил:
— Капитан, нельзя ли нам еще чуток погостить? Команда жаждет увидеть новые лица, завести новые знакомства, узнать, что творится на Земле. Мы выжжены и иссушены, как песок.
— Моя жажда сильнее, — бросил капитан. — Нам пора.
Эндерби осушил свой стакан и в сердцах стукнул им по столу:
— Ну и катитесь! Ищите ветра в поле, сэр, если вам приспичило.
По знаку Эндерби его команда последовала за ним. Прошагав коридорами до дверей переходного шлюза, гости надели скафандры и покинули борт.
Прошло совсем немного времени, и «Луч-1» уже скрылся из виду, унося свой экипаж обратно, в космическое безмолвие.
Глава 6
Глубокой искусственной ночью наш капитан расхаживал по коридору вдоль кают экипажа. Просканировав его мысли, Квелл нашептал их мне: «Притворяетесь спящими? То-то же — прикусили свои поганые языки, которые меня хаяли, когда не дал вам разгуляться. Пусть даже сам Иисус Христос явится нынче в космосе…»
И Квелл, уже своим голосом, поправил:
— Христос не Христос, а один из его заплутавших пастырей.
* * *С утра пораньше Рэдли вызвал меня и Квелла к радиолокационной установке Смолла. Там нас ждал старый знакомый — Даунс.
— Эти переговоры записаны прошлой ночью, — сказал Рэдли, кивая Смоллу, который подрегулировал настройки на своем пульте.
Мы обратились в слух, но не различали ничего, кроме обыкновенных радиопомех и пульсации космоса, пока наконец кто-то не заговорил внятным голосом:
— Говорит космическая шхуна «Рахиль», — донеслось издалека. — Богословская шхуна «Рахиль»[26] под командованием Пия Скитальца вызывает «Сетус-семь». «Сетус-семь», как слышите? Прием.
Тут в эфир вышел наш капитан:
— «Сетус-семь» на связи.
Безрадостный голос Пия заполнил эфир:
— Не встречалась ли вам небольшая аварийная ракета в дрейфующем полете? Ее унесло космической бурей. На ней были достойнейшие священнослужители, которые настигли комету…
— Левиафан?! — вырвалось у капитана.
Капитан «Рахили» отозвался без промедления:
— Да! На борту оказался и мой сын, мой единственный сын, доброе дитя Господа. Отважный, пытливый. «Большая Белая Невеста» — так прозвал он комету. С двумя другими добрыми людьми ушел он по следу Белой Невесты. А теперь я сам ищу его след. Вы поможете?
— Даже и сейчас я теряю время, сэр, — отрезал наш капитан.
— Время! — вскричал капитан «Рахили». — Да я потерял целую жизнь. Вы обязаны мне помочь.
Капитан заговорил опять:
— Летите! Я сам поквитаюсь за вашего сына. Бог вам в помощь, капитан.
Голос капитана «Рахили» угасал:
— Бог вам судья, командир «Сетуса-семь».
Запись окончилась. Мы только переглянулись, потрясенные услышанным. Потом я сказал:
— Получается, что «Рахиль», которая плачет о детях своих, исчезла, а мы несемся навстречу… чему? Уничтожению?
Мои товарищи отводили глаза.
Общее молчание нарушил Квелл:
— Вызывали, мистер Рэдли?
Где-то у нас над головами открылась дверь герметичного отсека, и мы скорее ощутили, нежели услышали ни на что не похожую, гипнотическую поступь капитана.
Даунс посмотрел наверх и спросил:
— Речь о нем?
— И не только, — сказал Рэдли. — Мы пренебрегли старым радиоэфиром, который взывал к нам на разных языках. Не обогрели измученных и одиноких космических скитальцев, а ведь они нам родственные души. Отказываемся спасать богословские корабли. Забросили дела…
Даунс перебил его:
— Но, сэр, капитан говорит, что эта комета и есть наше главное дело.
— В таком случае, — сказал Рэдли, — посмотрим на карты капитана. Левиафан нацелен на Землю, верно?
