Андрей Шляхов - Байки из роддома
— Да уж! — восхитился Полянский. — Гвозди бы делать из этих людей…
— Стало бы в мире нехило гвоздей! — докончил Данилов, заедая свинину маринованным имбирем.
Некоторое время ели молча, потом Полянский спросил:
— Ты в курсе последнего приказа?
— Какого? — Данилов поднял руку, привлекая внимание официанта, и, когда тот подошел к их сто лику, указал глазами на опустевший графинчик.
Официант взял графинчик, поставил его на поднос, ушел, немедленно вернулся с полным таким же, разлил в стопки, стоявшие перед врачами, душистое вино нежно-желтого цвета и поинтересовался:
— Что-то еще?
— Пока нет, — ответил Данилов, окидывая взглядом стол, уставленный плошками разных размеров.
— Потом закажем фондю по-китайски, — объявил Полянский.
— Это как? — Данилов считал фондю не то швейцарским, не то французским, но в любом случае исконно европейским блюдом.
— Увидишь, если съешь все, что уже принесли, — обнадежил Полянский. — Я говорю про приказ об утверждении квалификационных требований.
— Так он еще летом вышел, разве нет?
— Да, но его мало кто читал… Вот ты читал?
— Нет, — мотнул головой Данилов. — Но в целом представление имею. Если раньше из одной специальности в другую можно было переквалифицироваться за три с половиной месяца, то сейчас придется проходить ординатуру. Не знаю, насколько это обоснованно…
— Но абсурдно — наверняка! Я был в Питере на конференции, так там главному онкологу и главному ревматологу для получения сертификата пришлось срочно идти на переквалификацию. Люди, которые, собственно, и организовывали эти службы, сами были без корочек. Прикинь, получается, что на курсах они читали лекции сами себе, потому что далеко не первый год уже занимались переподготовкой по своим специальностям! Абсурд?
— Абсурд, — подтвердил Данилов.
— Теперь быстро переквалифицироваться на диетолога могут лишь врачи общей практики, педиатры, терапевты и гастроэнтерологи. Всем остальным — хрен! Извольте в ординатуру! Нет, я не говорю о рентгенологах и акушерах. Но почему нельзя из гериартрии или восстановительной медицины? Вот скажи — ты как врач «скорой помощи» с анестезиологическим уклоном в кардиологии разбираешься?
— Что за вопрос? — Данилов даже немного оскорбился. — Конечно, разбираюсь. И неплохо.
— Так вот — тебе в кардиологи можно попасть только через ординатуру. А врачам общей практики и терапевтам — можно через курсы. Где логика?
— Давай выпьем за то, чтобы нам никогда больше не пришлось переквалифицироваться, — предложил Данилов, поднимая стопку. — Жить надо основательно, без суеты.
— Давай, — согласился Полянский.
Они медленно опустошили стопки.
— Хорошо! — констатировал Полянский.
— Великолепно, — поправил его Данилов.
— Вовка, а когда ты меня на свадьбу позовешь? — хитро прищурился Полянский. — Хочется, знаешь ли, большого, шумного праздника.
— Белое платье невесты, малиновый пиджак жениха, каравай, швыряние букета, оглашение списка подарков… — задумчиво протянул Данилов. — Боюсь, что не смогу предложить тебе такого удовольствия. Максимум — торжественный ужин в узком кругу.
— А чем торжественный отличается от неторжественного? — полюбопытствовал Полянский.
— Игорь, я тебя не узнаю! — Данилов, словно заправский китаец, пощелкал палочками. — На торжественном ужине я буду в костюме и при галстуке.
— Я думал увидеть тебя в этом прикиде только в гробу!
— Ты ошибался. Это случится раньше.
— Так когда же? Я насчет торжественного ужина.
— Наверное, уже в будущем году. Вот подкоплю деньжат, справлю костюм и женюсь.
— Вова! Откуда в тебе это посконно-сермяжное «справлю»? Ты прямо как дореволюционный мастеровой!
— Ну не всем же князьями быть, — усмехнулся Данилов. — Это ты у нас Игорь, князь Полянский, — поддел он лысого круглолицего невысокого Полянского.
— А тебя в институте, если кто забыл, звали Крокодилом Геной… — напомнил Полянский.
— Никогда меня не звали крокодилом, не ври. — Данилов расправился со свининой и перешел к курице, приготовленной так, что она больше походила на телятину. — Но насчет свадьбы не сомневайся — без тебя не обойдется. Надеюсь на ответную любезность.
— Ну уж нет. — Полянский потешно затряс головой. — Я уже переступил ту грань, за которой не хочется ломать налаженный быт. В холостяцкой жизни есть много преимуществ, друг Горацио, которые и не снились женатым мудрецам. Хотя тебе я искренне завидую. Белой завистью. И очень рад, что у вас с Еленой все хорошо.
— У нас все естественно, — поправил Данилов, суеверно постучав по деревянной столешнице. — Не надо притворяться, не надо врать, не надо строить предположений и увязать в подозрениях. Обычная скучная обывательская жизнь, которая мне неожиданно стала нравиться.
— Анекдот хочешь?
— Хочу.
— Патологоанатом и реаниматолог захотели отпраздновать День медика. Взяли водку и закуску и стали думать, где устроить застолье. Реаниматолог предложил: «Пошли ко мне?» Патологоанатом ответил: «Давай лучше ко мне. Боюсь я твоих, ведь они иногда шевелятся», — заржал на весь зал Полянский.
Впрочем, на него никто не обратил внимания.
— Этот анекдот мне рассказал Сережка Беляев на втором курсе, — сообщил Данилов. — Есть ли что посвежее в твоих запасниках?
— Найдем! — пообещал Полянский и взмахом руки подозвал официанта: — Принесите нам, пожалуйста… — и закончил заказ длинным китайским словом.
— Ты обещал фондю, — напомнил Данилов.
— Оно и есть.
Неведомое блюдо оказалось тончайшими ломтиками свинины, почти прозрачными на свет, которые полагалось на пару секунд опускать в котел с кипящим бульоном, затем обмакивать в несколько соусов и тут же съедать. Переносная жаровня с котлом, стоящая посередине стола, делала застолье уютным, почти домашним, а ритуал приготовления еды был интересным сам по себе.
— Классная штука! — похвалил Данилов. — И процесс, и само блюдо выше всяких похвал!
— Рад, что понравилось, — не переставая жевать, ответил Полянский.
Некоторое время они ели молча.
— Освоился уже на новом месте? — спросил Полянский. — Или нет? Я смотрю — про «скорую» ты рассказывал много, а про роддом молчишь. Или с вас там подписку о неразглашении берут?
— Да нет, просто нечего рассказывать.
— Так уж и нечего? — не поверил Полянский.
— Ну да. Обычная врачебная работа. Хотя… — Данилов помолчал с минуту и продолжил: — Ты прав. На «скорой» была моя жизнь, а в роддоме — только работа.
