Маша Трауб - Продается дом с дедушкой
– Что с Люсей? – спросил Игорь и закашлялся.
– Как? Вы и этого не знаете? Голубчик, вы где были последнее время? На другой планете?
– Можно и так сказать.
– Ну хорошо, хорошо, я понимаю, конечно. У вас жена, дети – кажется, двое. У меня тоже дети, внуки. Понимаю… Сердце, опять же ж. В вашем возрасте. Мне аппендицит вырезали, так я с жизнью прощался. Страшно было очень. Думал, все! А вот не все… Так что вы тоже должны! Не ради себя! Даже не ради семьи! Ради литературы! Вы нужны литературе! Поверьте, мне пришлось наступить на горло себе, другим товарищам, очень ответственным, поручиться за вас. И скажите мне на милость, стал бы я так делать, если бы не верил в вас? Ну… Скажите!
– Не стали бы.
– Вот! Наконец у вас открылись глаза! Конечно, не стал бы! Но я верю в ваш талант! Так что, не подведите мое чутье. Не портите мне репутацию. Давайте, давайте, скажите мне в двух словах – о чем роман, главные герои… Давайте, мне нужно вас правильно подать.
– Нет романа. Правда… Были мысли, но… я уже и не помню, о чем хотел писать. Начало есть, то есть было. Ну, две трети – только не знаю где… Может, жена уже выбросила, да и сам я уже не хочу, даже перечитывать не хочу, – признался Игорь, – все как в прошлой жизни осталось. После приступа у меня… сами понимаете, переосмысление наступило.
– Как?! Как же так? Конечно, я понимаю – сам с жизнью прощался. Но вы меня сейчас просто убиваете! А что есть? Рассказы? Повесть? Давайте уже будем разговаривать как взрослые люди!
– Наброски. Про детей, – выдавил из себя Игорь.
– Что? Как? Про каких детей? – редактор аж привстал.
– Обычных. Герои – дети.
– Не ожидал, честно признаюсь, даже не знаю, что сказать. Это… совсем в другую сторону. – Аркадий Леонидович вытащил еще одну таблетку и положил под язык.
– Так принести? – уточнил Игорь.
– Что?
– Наброски. Могу через месяц – надо перепечатать. У меня в блокноте. От руки, сами понимаете…
– Месяц? Нет, совершенно невозможно! Давайте сделаем так. Я пойду вам навстречу. Вы отдадите ваши эти… записи Регине Ромуальдовне – она перепечатает.
– Кому?
– Ах да, я забыл, что вы не в курсе. Вместо Люси у нас теперь Регина Ромуальдовна.
– Интересное сочетание имени-отчества. Очень литературное, – хмыкнул Игорь. – Даже боюсь поинтересоваться, какая у нее фамилия…
– Что? Чья фамилия? – Аркадий Леонидович был погружен в собственные мысли, судя по всему, тяжкие.
– Регины Ромуальдовны.
– Курочкина, а что? Так, завтра же приносите ваши записи. А сейчас – все. Мне нужно собраться с мыслями. Детские рассказы… То есть для детей… Нет, я даже не знаю… Хорошо, посмотрим, посмотрим… Как же так? Нет, вы просто мистификатор. Меня Люся уверяла, что у вас готовый роман. И вот вы вдруг вот так… и нет романа. И Люси нет. Ладно, идите. Скажите Регине Ромуальдовне, что я просил чаю. Вас не затруднит?
Аркадий Леонидович махнул рукой, вроде как прощаясь. Игорь отметил, что он так и не встал из-за стола и опять не пожал руку. Ну и ладно! Зато он тоже боится секретарши. Ему ведь стоит только нажать кнопку и велеть принести чай. А он через третьих лиц просьбы передает…
Игорь вышел из издательства, сел на лавочку, закурил и подумал, что Аркадий Леонидович не так прост, как кажется. Это ведь тоже определенный талант надо иметь – намекнуть, но ничего при этом не сказать по существу. Он ведь так и не узнал, что случилось с Комаровским и куда делась Люся. А ведь это первое, что он должен был спросить, и только после этого отдавать рукопись. Ведь если знать, что случилось, стало бы понятно, зачем Аркадию Леонидовичу вдруг понадобился Игорь. И с какой такой радости он готов предоставить ему не просто машинистку, а персональную секретаршу. Он, Игорь, тоже хорош – кто его за язык тянул про свои заметки рассказывать? Ведь клялся себе, что дела не будет иметь с этим редактором. Вот ведь как запел сейчас! Выходит, жена была права – он им зачем-то нужен, иначе бы не звонили и не вызывали.
Больше всего в тот момент Игорь хотел вернуться домой, на свой диванчик. Пропылесосить, забрать детей из детского сада, зайти по дороге в булочную, а может, и в овощной. А еще вдруг мучительно захотелось селедки и соленой капустки. Да под водочку! Немного, буквально пятьдесят, ну, сто граммов. И зажевать капусткой. Сладенькой, а не кислой. Да, Аркадий Леонидович был прав – все это время Игорь находился на другой планете, в своей квартире, в убежище и не хотел оттуда выбираться. Ради чего выбираться-то? И вот сейчас он еще и должен чувствовать себя подлецом – ничего не знает про лучшего друга и… любовницу, пусть и случайную, но ту, которая за него просила.
А почему он должен ими интересоваться? У них своя жизнь, у него – своя. У него, в конце концов, был приступ, сердечный. Он чуть не умер. Он вообще новую жизнь начал, с чистого листа. Кстати, а где, интересно, та папка с рукописью романа? Лариса и вправду могла выбросить. Или положила куда-нибудь подальше, на антресоли. Надо будет поискать. Так, для любопытства. Почитать свежим взглядом.
И что теперь он должен делать? Ехать к Люсе? К Сашке? Наверняка Лариса знает про Сашку, но ведь про Люсю у нее не спросишь. А может, и про Сашку не знает…
Денег нет – Лариса выдала ему строго на проезд. Игорь решил ехать домой. Но где-то внутри, в области сердца, зудело. Ему нестерпимо захотелось узнать, что стало с Сашкой. Неужели этот безупречный автор, надежда и гордость будущего литературы, забухал? Игорь даже придумал, что ему скажет при встрече: мол, что, и на солнце бывают пятна? Или не забухал, а просто «не пишется». И на это у Игоря была готова реплика: «стихи не пишутся – случаются».
Нет, а куда смотрела Надежда? Неужели она разрешила Сашке не писать? Разрешила забухать, как самому последнему… писателю. Не может быть!
А Люся? Нет, Люся Игоря интересовала в меньшей степени. Про Сашку узнать было куда любопытнее. Может, он что-то не то написал? Не попал в струю? Нет, такого точно быть не может – Сашка ссал всегда по ветру. Игорь часто ему это говорил: «Вот что-что, а ссать по ветру ты умеешь». Еще команды не поступило, а Сашка уже по нужную сторону стоит. Сашка не обижался, смеялся – говорил: «На том и держимся, а что плохого? Все так делают, кто жить хочет». Это он для Игоря говорил, а так ведь верил по-настоящему, оттого ему и ковровую дорожку выстилали повсюду – верный, искренний, честный. Через сердце все пропускает.
Ну, а вдруг? Вдруг чутье ему изменило и Сашка перешел кому-то дорогу? Или наклепал статейку сомнительную в своем журнальчике поганом – в том, где Игоря отбрили? Тут точно должно быть что-то серьезное, политическое, раз его так сбросили с вершины – прямо головой вниз. Тогда точно с Сашкой не стоит даже разговаривать – приплетут еще и его, Игоря, до кучи. Друзья же детства! Может, Аркадий Леонидович ему намекнул, что и про него, как друга, все знают. И если что – тень ляжет. Да такая, что доказывай потом. А справку от врача и вправду надо взять. Сейчас она ему очень, очень пригодится – засвидетельствовать, что не знал, не общался, не имел отношений и связей.
