Александр Лонс - Темный Город…
Я распечатал пакет. Там оказался черный костюм, как и у этой троицы, кроме того, белье, пара перчаток, носки, кроссовки и эластичная шапочка. Все одноразовое, но добротное и приятное на ощупь. Упрашивать себя я не стал. Плечо и бедро саднили — там темнели два круглых пятна. «Сумерки, — подумал я, — а днем-то красные будут». Но никакой крови не было — мне содрали только самый верхний слой кожи.
Пока я переодевался, первый телохранитель свернул снятую мной одежду в плотный компактный сверток, туда же вытряс что-то из приборчика, обдиравшего мне кожу, запихнул все это в опустевший пакет из-под новой одежды и туго замотал липкой лентой. После этих манипуляций, он вынул из своего рюкзачка что-то напоминающее смарт и направил его на ближайшую машину. Удовлетворено кивнув, взял образовавшийся сверток с моими шмотками и полез с ним под брюхо автомобиля. Оттуда сразу же пулей вылетела полосатая кошка и скрылась в ночи. Через минуту телохранитель выполз назад, но уже без свертка. Опять что-то сделал с похожим на мобильник прибором. Автомобиль включил фары, заурчал и выехал через подворотню на улицу.
— Превосходно. Теперь у нас есть часа два. Пока успеваем.
Двор был проходным. Через вторую арку мы вышли на соседнюю улицу и сели в машину. На месте водителя расположилась Эллен, я — сзади, а оба телохранителя — по бокам, зафиксировав тем самым меня на заднем сидении. Машина оказалась какая-то незнакомая, и такая старая, что, по-моему, ей было место не на улицах города, а в музее личного транспорта. Двадцатый век, да и только. Возможно, что эта древность не была даже оборудована электроникой, но, во всяком случае, Эллен управляла ею вручную. До Лорен ей конечно далеко, но справлялась она с данной работой удивительно легко и свободно. Как я понял, этот антиквариат использовался именно для того, чтобы нигде не «засветиться».
Ещё час мы колесили по ночному городу, но на этот раз в полном безмолвии. Сначала мы катили по подземным ярусам, где я никогда не мог ориентироваться. Если на верхних надземных ярусах я любил глядеть в окно, то проезжая по этим норам, обычно или спал, или читал, или — смотрел видео. Совершенно одинаковые тоннели, повороты, серые стены… Однако Эллен каким-то непостижимым образом умела находить выход из положения, знала, где, когда и куда необходимо свернуть. Потом мы все-таки выехали на первый верхний ярус. Стало чуть веселее. Я с интересом смотрел в окно — хоть что-то стало видно, кроме пустых бетонных стен, дорожных знаков и осветителей. Все-таки наземный город. Темные улицы, ночной народ — редкие группы прохожих, идущих куда-то в позднее время суток. Освещение здесь почему-то не работало — лето, а на улице никакого позитива. Наконец мы куда-то свернули, похоже во дворик. Машина встала. С минуту ничего не происходило, все молчали, будто привыкая к новому состоянию. Потом Эллен повернула голову в нашу сторону:
— Можно спросить? — я наконец-то подал голос.
— Нужно. Давай. — Как-то незаметно мы перешли на «ты».
— Эта машина…
— Это — Лексус Е-ЭС триста, двухтысячного года выпуска. Прошлый век — коллекционная вещь! В полной сохранности, без всякого обновления и переделок, только новые очистители воздуха стоят. Мне за нее коллекционеры неплохие деньги предлагали. Но тут — только самая примитивная электроника и только ручное управление. Руками — крути, ногами — нажимай. Все, выходим, приехали.
Мы вышли. Двор, где оказалась наша компания, чем-то походил на тот, где я исполнял стриптиз. Только здесь уже не было ни деревьев, ни машин, ни кошек. Здесь вообще ничего не было.
— Ну что же, пойдем. Дальше — только пешком. И не смотри вокруг, смотри на меня. Кстати, какой ты меня видишь?
— Я тебя плохо вижу, один только силуэт. Вокруг слишком темно.
— Но — хоть слышишь? Смотри мне в спину и ни в коем случае не теряй меня из виду. Не отвлекайся, что бы тебе ни показалось, понял?
— Слышу и понял, — мрачно отозвался я, — и долго так?
— Ничего ты не понял. Ребят, проследите.
— Может, ему все же очки одеть? — спросил второй телохранитель, — первый раз все-таки!
— Вот именно поэтому! — туманно пояснила Эллен. — Всё когда-то в первый раз. А с очками в первый раз может и не получиться ничего.
Место, где мы оказались, выглядело для меня абсолютно незнакомым. Вероятно, оно таковым и являлось. И мы пошли. Я потом долго думал, не просунули ли они мне какой-то галлюциногенный препарат, пока мы ехали в этой доисторической машине. Но не похоже — я ничего не принимал, не ел и не пил и дышал тем же воздухом, что и мои сопровождающие.
Небо начинало сереть. Мы свернули в какой-то переулок, а я по-прежнему смотрел в спину своему проводнику. Эллен грациозной походкой вела нашу группку. Эллен была красива и изящна. Ее фигурка была безупречна, а перемещалась она с кошачьей грацией. Не девушка, а орхидея. Высокая грудь, узкая талия, плоский живот, сильные ноги.
Мы шли по ночному городу, иногда навстречу проезжали машины, попадались ночные прохожие. Город не спал — он никогда не спал. На улицах гулял возбужденный народ. Люди праздно отмечали начало летнего зноя. Боковым зрением я видел, что прохожие, которых мы обходили, никак не реагировали на нас, и не провожали взглядами. Мне тогда было плевать на этих людей, которые жили лишь ради себя, жили ради своего вдоволь набитого пуза. Я и сам мало чем отличался от каждого из них — такой же обыватель и циничный конформист, думающий только о своей собственной жизни и не желающий связывать себя какими-то лишними заботами.
Мысли в моей голове путались. Странное новое, незнакомое состояние, то ли как от передозировки энергентиками, или как от недосыпа, или я опять сделал что-то не то, не так и не в то время… А может просто виновато мое очень низкое давление, от которого у меня легкость и ясность в мозгах? Свободно и немного страшно, но я не буду больше сегодня пить никакие таблетки, и поднимать давление тоже не буду. Пусть будет так, как есть. Мне никогда не было так легко. Плевать, что меня иногда шатает — привыкну… Вместо того чтобы переживать что-то новое, мы часто прячемся за старым и привычным. Иногда, но не всегда, появляется желание поменять свои взгляды и что-то изменить в них. Ведь сами мы тоже меняемся. Человек с широким кругозором понимает, что позиция консерватора, который ничего не хочет знать, хуже скафандра и мешает жить. Наш кругозор ограничивает нелюбознательность, нежелание пробовать новое, когда внутри уже нет вопросов, а значит, не возникает и ответов. Люди с такими ограничениями идут по миру с запечатанными глазами и ушами, пропуская самое интересное. Громадные многоэтажки, привычные днем, казались теперь несуразной бутафорией, терялись, уходя в темноту ночи. Жизнь ушла из них куда-то в вакуум, как будто чья-то рука, наперекор всем законам жанра, повинуясь исступленной фантазии неумелого граффитиса, размалевала город в черные, серые, синие и темно-зеленые цвета. Всё: машины и люди, дома, деревья и даже луна — потеряли свои прежние четкие очертания. Будто они только и ждали, пока кто-то снимет защитную пленку, как с только что приобретенной новой вещи. Темная улица казалась бесконечной. Вокруг стояла застывшая тишина, все реже нарушавшаяся знакомыми звуками города. В ноздри уже не врывался знакомый городской запах — перегретых машин, горячих камней и той смеси ароматов, что всегда сопровождает нас на улицах мегаполиса. Хотелось закрыть глаза и утонуть в океане своих чувств, ощущений и мыслей…
Вдруг мы остановились, и Эллен обернулась ко мне. Ее глаза были так близко и так смотрели на меня, что казалось, будто я знал ее всю свою жизнь.
— Слушай, а что это за район? — поинтересовался я. — Странно, но очень похоже на Темный Город.
— А это и есть Темный Город…
19
Телефон звонил долго и настойчиво. Я ненавижу, когда меня пробуждает телефон. Я вообще не люблю, когда меня будят, но телефон — особенно противно. Телефон — вестник не только (и не столько) радостей, сколько неприятностей, опасностей и бед в этом мире.
Вообще-то я не боюсь современного мира. Зачем? Это — мой мир, и мне тут жить вполне комфортно. А чего-то бояться? Стоит только начать, а потом только и будешь делать, что бояться всего, так и рехнуться недолго. Я как-то, от велика ума, стал перечислять все смертельные опасности, грозящие добропорядочному горожанину, блюдущему (читать без ошибок!) все законы и правила. Так потом самому страшно сделалось. Список не полный, если кто еще чего подскажет — буду весьма благодарен.
1. Болезни современности. Я даже не стану перечислять, их все знают. Они были и раньше, эти болезни, но не в таких же количествах!
2. Нападение преступников. Против лома — нет приема, и если какой-то хулиган неожиданно ударит сзади бейсбольной битой или железной дубиной, то вам уже не поможет ни знание самообороны, ни пистолет, ни телохранитель.
