Юля Лемеш - Лежачий полицейский
Мясо он ел осторожно, явно наслаждаясь процессом, но при этом не спуская с меня внимательного взгляда инквизитора.
– Сам ты… крыса, – не нашлась я с более весомым аргументом.
Как-то легче на душе стало. И я отважно приняла есть. Чем больше ем – тем больше успокаиваюсь. Пускай себе усмехается, мне-то что? Тут народу много. Все на виду. Не будет же он учинять беспредел, в самом деле?
– Почему ты меня так боишься? – приветливо спросил Коловорот, с хрустом прикончив кружок огурца.
Какой странный у него цвет глаз – темно-серые, практически черные. Никогда таких не видела. Сидит, кушает, обзывается. Медленно протянула руку и стянула с его тарелки толстую оливку.
– Вот видите, я тоже крыса, – положила оливку себе в рот.
– Жуй, только не подавись. Хочу тебе напомнить, инициатива нашего близкого знакомства исходила от тебя. Припоминаю, в тот момент тебе была нужна моя помощь? Я ничего не путаю?
За неимением подходящего ответа пришлось интенсивно покачать головой. Кто ж тогда знал, во что выльется моя невинная просьба о помощи.
– А вы не помогли. Вместо дружеской поддержки и совета умудренного жизнью человека я пока наблюдаю одни угрозы…
– Пока… Пока тебе никто не угрожал. Кроме того, я слишком высокого мнения о твоей матери. Что позволяет мне убедительно попросить тебя и твоих дружков прекратить все поползновения в ее сторону. Чтоб духа вашего у ее дома не было. Кстати, не далее чем сегодня я видел одного из твоих обормотов входящим в ее парадную. Надеюсь, этот обалдуй не является твоим женихом?
Скорее всего, речь шла о Карабасе. Но он не должен был заходить в дом. Его пост – на крыше. Ничего не понимаю!
– Такой всезнайка, а не в курсе, как выглядит мой жених.
– Много чести. У тебя их еще штук сто будет.
– Размечтался! Я все-таки дочь своей матери, так что жених будет один. И скоро станет моим мужем. Кольцо видел? Так что у нас все по-взрослому, господин Коловорот!
На лице моего собеседника засияла самая неприветливая в мире улыбка. Ему явно не нравилась моя дерзость, но почему-то мне и самой она была неприятна.
– Во-первых, я прекрасно осведомлен о своем прозвище. Во-вторых, если мне придет в голову бредовая идея тебя соблазнить, то я это сделаю. А ты забудешь своего Игоря и даже не станешь мучиться угрызениями совести. Впрочем, нет, немного пострадаешь. А в-третьих, я могу и буду указывать, что тебе делать. Поскольку от твоих трепыханий зависит судьба твоей мамы, а мне передряги вовсе не с руки.
– Вы ее любите? – понимающе прошептала я, наклонившись поближе к Коловороту, чтоб успеть уловить перемену во взгляде.
Этот гад уставился на меня немигающими глазами. Пожевал что-то, а потом скривился, словно от кислого.
– Наивная романтичная дурочка. Твою мать любить невозможно. Ее можно только уважать. И оберегать от всяких сложностей. Ты даже не представляешь, как она мне дорога.
– А уж как мне…
После короткого телефонного звонка он потерял к моей персоне всякий интерес. Поговорил. Наспех выпил кофе и расплатился. Я пыталась изображать обиду, старательно хмуря лицо и надувая губы. Уже уходя, Коловорот бросил в мою сторону: «До завтра». Ну и бес с ним. Мне хочется есть, значит, буду есть. Пока длилась наша словесная перепалка, я успела изрядно проголодаться. Поэтому с одобрения официанта устроилась поудобнее и начала планомерное уничтожение заказанного для меня Коловоротом нежного мяса. Кто знает, может, во время еды приходит не только аппетит, но и дельные мысли.
Мыслей возникло две. Несмотря на мой жгучий интерес к маминой личной жизни, мне запрещают его удовлетворить. И что там творит этот Карабас?
Глава 28
Я тянула время, не желая покидать ресторан и соображая, что сделано не так. И все больше отчаивалась от осознания собственной бестолковости. Печально оглядела пустые тарелки, вздохнула и нехотя поперлась по городу. Задумалась и не заметила, как началась такая непогода, в которую хозяйки никогда не вывешивают белье на просушку, а автовладельцы не моют машин. Лило, как из ведра изобилия. Причем это самое ведро какой-то умник разместил прямо надо мной.
– Вот гадство! – сообщила я небу, за что тут же получила обильный водяной веер из-под колес торопливой машины.
– Вот сволочь! – отступила на всякий случай подальше от проезжей части.
Высказав миру свое негодование, повертела головой по сторонам и убедилась, что нахожусь в аккурат между двумя станциями метро. Какого лешего меня занесло в этот район – ума не приложу. Дикость какая-то. Привычным жестом попыталась поправить прическу и с отвращением отдернула руку, словно наткнулась на прохладные слипшиеся водоросли.
Игнорируя мое бедственное положение, мелькали проезжающие мимо автомобили. Они, словно лайнеры, невозмутимо рассекали водные просторы, а внутри них сидели чистенькие сухие водители. Порой я удостаивалась равнодушного взора утомленного поездкой пассажира. Равнодушие одного из них моментально сменилось бурным негодованием, когда я продемонстрировала средний палец.
Оставалась надежда на маршрутку. По закону подлости таковой не наблюдалось, будто весь общественный транспорт был в сговоре с погодой.
Поискав глазами подходящее укрытие, я не нашла ничего приемлемого и покорно укрылась под ветками чахлой липы. Одинокое дерево, выжившее по недосмотру градохозяев, понемногу начало угощать меня невероятно грязными каплями воды. Понятное дело, дождей не было с самой весны. На бедной липе скопилось невозможное количество пыли, от которой она сейчас счастливо отмывалась. Правда, теперь меня даже в автобус не пустят, а то неровен час кого загваздаю.
От очередного повода погоревать меня отвлекло появление неподалеку занятного субъекта. Который беззаботно мок поблизости, но, в отличие от меня, не сильно переживал по этому поводу. Субъекту было лет чуть больше моего, одет он был в чопорный пиджак, джинсы и немыслимую клетчатую кепку, свисающую огромным козырьком прямо на левый глаз. Правый смотрел на меня с нескрываемым восхищением. Прикинув, что именно могло привлечь такое внимание со стороны промокшего ловеласа, я пришла к неутешительному выводу – ничего. Если бы я была сейчас сухая – еще куда ни шло. Владелец залихватской кепки приблизился на расстояние разговора.
– Оп-ля! Какие симпатичные девчонки водятся в моем родном городке!
Восклицание сопровождала ослепительная располагающая улыбка. Видимо, ему кто-то в детстве часто повторял, что улыбается он на тысячу долларов и будь он хоть сто раз крокодилом, от одной такой улыбки ему простится все. Даже первородный грех.
Достав бумажную салфетку, я попыталась без особого успеха вытереть шею, по которой скатывались струйки прохладной воды. Проникая за шиворот и двигаясь по спине вплоть до трусиков. Салфетка моментально превратилась в комок, который размазывался по коже, словно был изготовлен из синей липкой трухи.
– У тебя вся шея синяя! – серьезным голосом сообщили мне прямо в ухо.
Отжатая кепка была торжественно водружена мне на голову, но большого энтузиазма во мне это не пробудило. Однако жить сразу стало легче, и я смогла наконец осмотреть нового знакомого. Тот зорко поглядывал через мое плечо с бдительным интересом. По всей вероятности, его внимание было обращено на пьяненького дядьку, качающегося на полусогнутых ногах. Дядька силился одновременно сохранить равновесие и поймать такси. Чему мешали две сумки, повисшие на его плечах. Сумки постоянно сползали, норовя пригнуть пьяного к асфальту. Когда крен превышал допустимый градус, мужчина судорожно дергал ногами, пытаясь придать своему телу более устойчивое положение.
– Мокнем? – полувопросительно поинтересовался парень, делая вид, что выпивший его не сильно интересует.
– Спасибо, – вежливо поблагодарила я за головной убор, с козырька которого уже начали свисать набухающие капли воды.
– Меня Саней зовут? – в вопросе просвечивал намек на более тесное знакомство.
– Поздравляю.
– Ты тут работаешь? Живешь? В гостях была? Приезжая? Сам вижу, что местная, а как зовут?
Слова он выговаривал проникновенно, словно учился дикторскому мастерству и теперь сдавал экзамен по обаятельности.
Пытаясь сообразить, стоит ли называть свое имя и чем мне это откровение отольется, я сдувала воду с козырька кепки.
– Только этого мне не хватало! Ты что, боишься? Знаешь, на кого ты сейчас похожа? На маленького котенка под дождем. Его в рекламе показывают. Странно, чем больше я на тебя смотрю, тем мне больше кажется, что из нас получится хорошая пара. Небось, школу закончила, институт… это правильно. И вообще – вся такая правильная, с чужими на улице не разговаривает.
– По-моему, ты сам с собой разговариваешь, – догадалась я.
– Тебе в какую сторону?
Определив по взмаху моей руки направление, мокрый Саня довольно ухмыльнулся. Он вообще оказался специалистом по включению улыбки. Включит-выключит. Когда захочет. Подхватил меня под руку и стремительно поволок в сторону пьяного дядьки. Которому наконец улыбнулась фортуна, ниспослав долгожданное средство передвижения в виде черной «Волги».
