Глеб Соколов - Ужасы перистальтики
– А что там?
– Он не вылезает из экрана!..
– Ничего себе!.. – Смирнов картинно опустился обратно на стул. Трудно было понять: он сыграл это движение или от известия у него, действительно подкосились ноги.
– Все, Смирнов! Можешь не беспокоиться!.. Только что из под самого вашего окна ее увез большой черный джип!.. Я сама наблюдала! Такая знаете ли недешевая машинка, поблескивающая черными боками... Уволилась!.. Попросила рассчитать ее как можно быстрее, директор пошел навстречу!
На Смирнова стоило посмотреть!.. Видимо, любовная неудача с Ариеллой казалась ему теперь еще более сокрушительной.
Секретарь директора же, напротив, находилась в прекрасном настроении: Ариелла навсегда исчезла, оставив потрясающий повод для пересудов.
– Зачем же она к нам-то устроилась?.. – в этот момент Смирнов, должно быть, вспоминал, как предлагал Ариелле протекцию.
– Капризы миллиардерши! – воскликнула с радостным хохотом секретарь и захлопнула дверь.
Некоторое время просидев в прежней позе, Смирнов вскочил и вышел из комнаты. Около получаса его не было, потом он опять вернулся.
Замелькацкий не обращал на него внимания. В каком-то полузабытьи он продолжал звонить по клиентам, – договорился с несколькими из них на сегодня-завтра, обещая вскорости перезвонить – назначить точное время. И продолжал звонить, звонить... В другом состоянии такого количества звонков он бы не сделал и за неделю. Но тут это занятие становилось единственным его спасением – что бы он делал и о чем бы думал, если бы его не было?!.. Он обзвонил даже те фирмы, которые, в общем-то, и не были и не могли быть их клиентами, – что-то писал при этом на листе бумаги: какие-то закорючки, имена... Наконец, пришлось остановиться. Звонить уже было некуда.
Когда на его столе зазвонил телефон, он машинально взял трубку, полагая, что это кто-то из клиентов. Это была Ариелла!..
– Артем, прости меня за вчерашнее. Мне нужен был повод, чтобы уйти из театра. Мне плохо, Артем, если бы ты знал, как мне плохо!.. Он давит на меня!
– Кто?
– Отец!.. Он идет... Я тебе позвоню... Папа, выйди из комнаты! – донеслось до Замелькацкого и пошли короткие гудки.
Комната несколько раз перевернулась перед глазами Замелькацкого и, покачиваясь, словно корабль на волнах, встала на свое место. Не в силах сдержаться, он разрыдался. Состояние его было таково, что он нисколько не думал, какое впечатление произведут эти слезы на Смирнова. Дикое напряжение наконец прорвалось! Как он смог вынести его?! Но теперь – все: она позвонит ему!.. Их отношения – продолжаются!..
Как человек, впервые поднимающийся с постели после долгой, тяжелой болезни, он поднялся со стула, пошатываясь подошел к окну: боже, какая прекрасная погода! Чувство беспредельного счастья душило!.. Хотелось что-то сделать, с кем-то поговорить. Он развернулся...
Смирнов во все глаза смотрел на него. Он не отводил взгляда, он смотрел на Замелькацкого необычно и неприлично пристально и долго. Замелькацкий медленно, пошатываясь, пошел к нему:
– Дружище, зачем же ты так?! А?!..
Он еще раз всхлипнул и тут Смирнов вскочил, едва не уронив стул. Он взвизгнул:
– Не прикасайся ко мне! Ты должен был предупредить!..
– Придурок, я не сталкивался ни с каким бомжом! – до него дошло, как Смирнов объяснил себе его слезы. – Ты – придурок! Зачем ты выдумаешь про меня всякие истории?!.. Что я тебе сделал?! А, скажи?!.. Скажи, я сделал тебе что-то плохое хоть раз?!..
Застывший Смирнов с ужасом смотрел на него.
Замелькацкий вышел из комнаты. Сразу за дверью он наткнулся на Сергея Васильевича и его секретаря – они медленно шли по коридору.
Только что случившийся инцидент со Смирновым не оставил в душе Замелькацкого никакого следа – ему было плевать. Невероятная эйфория владела им от пяток до макушки. Ариелла позвонила ему! Их отношения не закончились! Все остальное не имело абсолютно никакого значения!.. Встретившись взглядом с директором, он улыбнулся ему – тот смотрел с подозрением.
Не произнеся ни слова, Замелькацкий, взъерошив волосы, направился в туалет. Там он подошел к зеркалу, пустил воду из крана и начал постепенно успокаиваться. Примерно через минуту или две, после того, как он обдал лицо несколькими пригоршнями ледяной воды, провел по волосам смоченной под краном расческой, глубоко вдохнул и выдохнул, – все перестало представляться ему в столь радужном свете... Ну позвонила!.. Ну и что?!..
С другой стороны, все уже было отнюдь не таким мрачным и бессмысленным, как прежде!
17
Вернувшись в комнату, он застал Смирнова на своем месте. Тот угрюмо молчал, глядя в свой компьютер, но время от времени, когда ему казалось, что Замелькацкий совсем на него не смотрит, бросал на него короткие ненавидящие взгляды.
Замелькацкому было наплевать. Сказывалось чудовищное напряжение, в котором он провел все утро: изо всех сил честно пытался возобновить работу если и не в таком же темпе, то похожем на тот, в котором действовал до звонка Ариеллы. Ничего не получалось: ручка валилась из рук, телефонная трубка стремилась обратно на аппарат, ужасно хотелось спать. А если спать нельзя, то уж по крайней мере – сидеть и, тупо глядя в экран монитора, ни о чем не думать. Со встречами на сегодня теперь как-то ничего не складывалось, – то просили перезвонить через час, то переносили на завтра, то – на следующую неделю. Он начал лениво печатать ответ на электронное письмо, пришедшее от одного заказчика.
Затем ему позвонил директор по персоналу Фадеев, попросил зайти. Не испытывая никаких эмоций, совершенно спокойный, сосредоточенный на предстоящем разговоре – анализировал, зачем он понадобился Фадееву, – придумывая линию поведения, – он спустился вниз. Кабинет Фадеева располагался на первом этаже недалеко от входа и поста охраны.
Фадеев был совершенно спокоен, говорил тихим голосом, но в нем чувствовалась твердость:
– Вот что, дружище, давай, пиши заявление...
– Какое еще заявление?!.. – Замелькацкий был искренне удивлен. Такого развития событий он не ожидал. Он ожидал, что речь пойдет о возможности скорого увольнения, но что прямо сегодня – нет...
Директор по персоналу с иронией посмотрел на него.
– «Прошу уволить меня по собственному желанию...» – по-прежнему очень спокойно проговорил он.
– Почему?.. – Замелькацкий очень быстро справился со своей растерянностью.
– Васильич распорядился тебя уволить, – директор по персоналу уставился в стол и со скучающим видом водил пальцем по гладкой деревянной крышке.
– То есть как?..
– Слушай, тут говорят, это ты дочь миллиардера доконал? – без всякой связи с предыдущим спросил Фадеев. – Что ж ты так?..
Он опять поднял глаза и с иронической улыбкой уставился на Замелькацкого.
– То есть как доконал?.. – новый поворот разговора был не менее неожиданным, чем его начало.
– Да так, приставал к ней, домогался, не давал работать.
– Да ты что?!.. – с гневом воскликнул Замелькацкий. – А кто говорит?..
– Да говорят там... – заскучав, проговорил Фадеев и опять зачертил ногтем по крышке стола. – Коллеги твои... А кто точно я не знаю.
«Смирнов!» – пронеслось в голове у Замелькацкого.
– Почему я должен писать заявление об уходе? Васильич дал мне испытательный срок.
– Испытательный срок у тебя давно уже прошел. Он бывает сразу после приема на работу, – Фадеев больше не смотрел на него с ироничной улыбкой. Глаза его были совершенно холодны.
– Нет, с утра он так сказал мне: испытательный срок...
– Не знаю, пятнадцать минут назад он вызвал меня и велел тебя уволить...
Фадеев сделал паузу. Замелькацкий слушал и больше ничего не говорил. Фадеев продолжал:
– Может быть на него повлияла эта история с Ариеллой. Все же ты мог быть поосторожней с дочерью миллиардера.
Фадеев опять сделал паузу, словно намеренно подталкивая Замелькацкого к тому, чтобы сказать что-то. Тот молчал.
– Они, знаешь ли, капризные особы... Уж конечно, грубо домогаться их никак нельзя!.. Впрочем, ты же не знал, что она дочь миллиардера.
– Нет, – спокойно сказал Замелькацкий.
– Вот я так Васильичу и сказал. Но это неважно!
– Вы не имеете права меня уволить не заплатив выходного пособия!.. Я пойду к директору, – вдруг прервал его Замелькацкий. Его все сильнее охватывало раздражение. Ему стало казаться, что он пал жертвой каких-то мерзких и глупых интриг. Его хотят уволить! Прямо сейчас! К этому он был не готов, – что он будет делать, оказавшись на улице?!..
– Послушай, скажу тебе по секрету, вот этого Васильич очень не любит, – тон Фадеева опять стал ужасно холодным. – Раз он решил от кого-то избавиться, человек должен тихо и мирно исчезнуть. Ты же знаешь – день информации об увольнении является последним рабочим днем. На следующий день человек на работу уже не приходит. Ну какое выходное пособие?! – Фадеев начал повышать голос. – Ты что, не знаешь чему равняется твоя официальная зарплата?..
