KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Современная проза » Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 11 2008)

Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 11 2008)

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Новый Мир Новый Мир, "Новый Мир ( № 11 2008)" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— Почему же? В семнадцатом году все-таки смогли изменить. Через кровь, через страдания, но смогли же! — перекрикивая шум ветра, отвечала ему Белка. — Построили государство-монастырь, где люди были

намного чище и лучше, чем весь остальной мир. Где они успешно противостояли европейской деградации. Так если человечество способно делать такие попытки, значит, не все еще потеряно. Значит, можно опять попробовать отгородить клочок земли, куда не будет доходить зараза

остального мира.

— С чего ты взяла, что люди в Советском Союзе были лучше остальных? Наверняка такие же!

Белка чувствовала, что пальцы ее деревенеют, и старалась говорить как можно убедительнее:

— Да потому что всякое дерево познается по плодам! Если хочешь хоть что-то понять в этой жизни, всегда смотри на плоды! Ты взгляни на наше искусство того периода и сравни с тем, что производилось на Западе. Вспомни наши фильмы! “Тот самый Мюнхгаузен”, “Свой среди чужих…”, “Женя, Женечка и „катюша””, “Сталкер”, “Андрей Рублев”, “Гостья из будущего”, да мало ли еще! Там же только добро и вера в людей! А музыка! Вспомни, ты сам говорил, что детские песни, написанные в советский период, — это песни людей, не познавших зла! Не познавших зла! Задумайся, что это значит! Говорил?!

— Да, говорил, — согласился Эльф. Он уже начал понемногу привыкать к своему страху. — Но в любом случае это время ушло, задохнулось…

— Да, здесь это время ушло, — согласилась Серафима. — Я ведь тоже смотрю телевизор, все вижу и понимаю. Сейчас от России, похоже, осталось только выжженное поле, на котором в ближайшие годы ничего светлого не вырастет. Даже случайно не вырастет. Должно пройти время. Идеи коммунизма должны снова уйти в подполье, а может, даже и умереть, чтобы заново родиться. Люди должны снова по горло наесться капитализмом, чтобы попытаться из него вырваться.

— То есть ближайшие десятилетия — потеряны, поэтому мы ляжем на дно и замрем… — начал Эльф, но Белка тут же оборвала его:

— Йон сказал мне, что его отец собирается делать в Годо… нет, стоп, как его там… в Дого революцию. Социалистическую революцию. Йон сказал, что если мы хотим, он может взять нас с собой.

— Правда? — склонился к ним Сатир.

— Правда! — заверила Белка. — Во время последней нашей встречи сказал. Ты, Сатир, тогда еще в “коме” был.

Эльф повисел некоторое время молча. Глубоко вдохнул густого от весенней сырости ветра и попросил, задрав голову кверху:

— Вытащи меня, а то я сам что-то не могу.

— Мне кажется, из такого положения самостоятельно выбраться вообще невозможно, — заметил Сатир, вытаскивая Эльфа, старающегося не смотреть в темную пустоту под ногами.

— Вот еще! — фыркнула Белка, ловко перехватила руки, повернулась лицом к стене и, подтянувшись, перекинулась на крышу.

Сатир открыл новые бутылки и раздал друзьям. Эльф жадно отпил несколько глотков, сел подальше от края крыши и, обняв себя за плечи, попытался успокоиться. Время от времени он качал головой и что-то тихо шептал. Постепенно дыхание его выровнялось, дрожь отпустила, он погрузился в задумчивость. Взгляд устремился куда-то чуть выше сияющих

московских полей. Лицо стало спокойным и красивым, словно у спящего младенца, которому снится что-то хорошее, на губах пригрелась светлая, немного усталая улыбка.

— У тебя что, вообще отсутствует страх высоты? — шепотом, чтобы не услышал Эльф, спросил у Белки Сатир.

— Да какое там! — улыбаясь, горячо зашептала в ответ она. — До сих пор пустота внутри, как в космосе. Такое ощущение, что я сейчас схлопнусь.

Она приложилась к бутылке, и Сатир услышал, как стеклянное горлышко выбило легкую дробь о Белкины зубы.

— Когда этот ваш Йон обещал появиться? — спросил Сатир.

— Сказал, когда все станет более или менее реальным, тогда и придет. А ты хочешь ехать в Африку?

— Можно подумать, ты не хочешь!

— Я бы хоть сейчас ноги в руки и по рельсам в Дого, — сказала Белка, потряхивая кулачками от избытка ощущений. — Но только сначала надо Тимофея как-то устроить. До этого я никуда не двинусь.

— Я, честно говоря, вижу только один выход.

— Ну?

— Суворовское училище.

— Ты охренел! С детства учить ребенка строем ходить!..

— Нет, — оборвал ее Сатир. — С детства учить ребенка воевать.

— Да все равно! Не хватало еще, чтобы он солдафоном стал.

— Если сильный, не станет.

— Это же машина по штамповке людей без собственного мнения! Для них высшая доблесть — беспрекословное подчинение. На кой черт ты ему такую судьбы впариваешь?

— Потому что для него это единственный шанс после того, как мы

уедем. А что еще можно придумать? Отдать его в детдом? Я думаю, ты в курсе, какие сейчас детдома. Отпустить снова бомжевать на улицу? Сколько он там проживет? Год, два, не больше. А в суворовском ему дадут

образование — раз, научат обращаться с оружием — два, и, главное — там ему не дадут элементарно пропасть. Повторяю, это единственный шанс.

— Это не шанс.

— Хорошо, — раздраженно сказал Сатир, — что ты предлагаешь в

таком случае? Не в Африку же его с собой брать.

— Это даже не обсуждается.

— Тогда что?

Белка задумалась. Прогулялась по краю крыши, запахнувшись в пончо, вернулась.

— Не знаю. Но неужели нет другого выхода?

— Я не вижу. И потом, ты зря так плохо думаешь об армии. У меня были знакомые среди военных. Знаешь, некоторые из них очень оригинальные и совсем непростые люди.

— Ладно, черт с тобой. Суворовское так суворовское.

Они посидели в молчании, потом Белка встрепенулась, словно вспомнив о чем-то, сверкнула глазами, тряхнула дикобразьими иглами волос.

— Ты хоть понимаешь, что нас ждет? — подалась она к Сатиру, схватив его за руку. — Революция! Настоящее дело! А потом там социализм будут строить! Детей-беспризорников в людей превращать станут! От грязи отмоют, научат книжки читать, за парты посадят, кормить будут. Там больше никогда не будет ничьих детей!

Она засмеялась, в восторге хлебнула портвейна. Легко вскочила на парапет, потянулась, подняв руки к небу, будто хотела то ли взлететь, то ли достать что-то очень высокое, и засмеялась.

— Хорошо! — закричала она в пустоту. — Мне хорошо!

Звук ее голоса утонул в завываниях ветра, затерялся в огромных воздушных пространствах, нависающих над городом, но она продолжала кричать:

— Хорошо! Ура! Счастье! Для всех даром! И пусть никто не уйдет обиженный! — кричала Серафима. — Никто! Никогда! Не уйдет обиженный!

— Белка — святая… — негромко сказал Эльф, глядя на нее.

Тучи на востоке посветлели и набухли красным, будто где-то за горизонтом забил исполинский родник живой крови. Утренний свет легко размывал вязкую черноту ночи и дешевую позолоту уличных огней. В разрывы облаков хлынули яркие багряные потоки — такие невыносимо тревожные и прекрасные, что у всех, кто их видел, что-то сдвигалось в груди и бежали по коже мурашки. На небесные степи неспешно выходило солнце — рыжая раненая лошадь.

— Значит, коммунисты — это борцы с концом света? — ни к кому не обращаясь, спросил Эльф. — Ну что ж, пусть будет так. Белка — святая, я ей верю.

Вскоре трое друзей покинули выстуженную крышу высотки, на которой продолжали бесноваться ветра.

Некоторые люди говорят, что помнят себя едва ли не с материнской утробы. Таких мало, но тем не менее… У большинства первые воспоминания относятся к двух-трехлетнему возрасту. Белка совершенно не помнила себя до пяти лет, потом же воспоминания шли непрерывной чередой, словно с этого момента вся ее жизнь была отснята на пленку.

Первое, что она помнит из детства, — мокрые щеки матери, ее сильные, до боли, объятья, бледное, изможденное лицо отца с подергивающимся правым глазом, заполненным непрошеной влагой, ветки сосен, нависающие на фоне голубого летнего неба, хвоинки, запутавшиеся в волосах, пересвист птиц и густой запах земляники, доносящийся от поляны, густо поросшей высокой травой.

Она потерялась пятеро суток назад, и, хотя дело было летом — кругом ягоды, щавель, — за ее жизнь все же сильно опасались. В лесах водились медведи, кабаны, иногда забредали с дальних чащоб волки. Лесники с егерями почти не спали, обходя лес вдоль и поперек. Далеко от того места, где она потерялась, старались не отходить, зная, что девочка еще маленькая и большое расстояние вряд ли осилит. Когда же все-таки решили перенести поиски в более отдаленные участки, Серафима нашлась под корнями ели, вывороченной ураганом. Она спокойно спала, будто совсем и не переживала, что потерялась. Ее щеки и нос были перемазаны грязью, замешенной на земляничном соке, а в остальном она выглядела замечательно. Поисковики не знали, что и думать, — они проходили рядом с этим местом чуть не десять раз, и собаки ни разу не взяли след ребенка, хотя им постоянно давали нюхать ее платьице и сандалии, специально привезенные из города. Но самое удивительное то, что даже и тогда, когда на Белку случайно наткнулся один из егерей, собаки никак не отреагировали на нее, словно нашли совсем не того, кого искали, или разом потеряли нюх. Больше того, псы нехорошо косились и порыкивали, то ли угрожая ей, то ли предупреждая хозяев о чем-то. Бывалые лесники, не задерживаясь, в спешке ушли, едва счастливые родители отдали им все деньги, что были у них с собой. Уходя, они недоверчиво и отчасти враждебно поглядывали на найденыша, о чем-то сдержанно и нехотя перешептывались. Родители этой неожиданной неприязни не заметили, не видя ничего, кроме своей дочери, протирающей ото сна глаза и, казалось, не вполне понимающей, что происходит.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*