Иржи Грошек - Большая реставрация обеда
Хоть убейте меня, только на фотографии стояла прекрасная погода вот уж который месяц. А между тем Анита сосредоточенно разглядывала другой кусочек редиски, как будто бы все мне объяснила.
– Ну?.. – Я потряс в воздухе аномальной фотографией.
– Кончился дождь, – спохватилась Анита, – я закрыла свой зонтик и натянула чехол… Вот так!
– На нас обращают внимание, – предупредил я. – Потому что без зонтика у тебя неприличные жесты.
– Это не жесты, а ваша мужская логика, – возразила Анита и продолжала: – Натянула чехол на зонтик, а какой-то придурок мне говорит: «Как это ловко вы делаете!» Тогда я на него посмотрела, а Янка меня сфотографировала.
Анита рассмеялась, а я подумал, что женщинам надо запретить расчехлять и зачехлять зонтики и поднимать с земли всякие предметы с целью подлой провокации. Если у женщины вывалилась из рук пудреница или помада, надо пинать эти вещи за угол, а не иллюстрировать «Камасутру» в общественном месте…
– А что было дальше? – заинтересовался я судьбой неосторожного мужчины.
– Я сказала: «Как щас дам по башке зонтиком!» – призналась Анита. – И он ушел…
Я заказал себе еще одну кружку пива, чтобы разверзлась на столе пропасть между мною и диетическим салатом.
– Послушай, Густав, – сказала Анита. – Как можно прилично прожить женщиной хотя бы до сорока лет?
Я пожал плечами и отхлебнул из кружки.
– А что ты предпочитаешь, – не унималась Анита, – спать с идиотом или трахаться с маразматиком?
– Даже и не знаю, – честно ответил я.
– Вот видишь! – сказала Анита. – А нам приходится выбирать.
Мы помолчали, чтобы я оценил, на какие рискованные эксперименты идут женщины ради любви.
– Значит, я могу взять у тебя эту фотографию? – осторожно спросил я.
– Да бога ради, – разрешила Анита. – Но если с каверзной целью, то лучше возьми другую. Где мы с Янкой голые на мотоцикле.
– А что там ненормального? – деловито поинтересовался я.
– Мы обе не умеем ездить на мотоцикле, – улыбнулась Анита. – Зато можно черт-те что подумать.
– Например?
– Например, что я стерва… – Анита отставила недоеденный салатик в сторону и заказала себе «один сухой мартини с оливками». После чего продолжала: – На прошлой неделе – звоню подруге, которая не Янка. Звоню-звоню, а она не подходит к телефону. Наконец слышу голос: «Алло-о-о?!» – совершенно нечеловеческий. Как будто ее душили-душили, душили-душили и недодушили. «Ой, – говорю, – чего это голос у тебя такой странный?» А она, как изнасилованный паровоз, отвечает: «Я выполняю супружеские обязанности-и-и…» – «Стираешь?» – спрашиваю. «Не-е-ет!» – «Обед готовишь?» – «Не-е-ет!» – «Трахаешься, что ли?» – «Да-а-а!» – «Понятно! – говорю. – А чего это голос у тебя такой странный?!» Тогда она вешает трубку и сообщает своему мужу, что я циничная женщина, в смысле – стерва. Как ты думаешь, что делает ее драгоценный муж на следующий день?
– Перезванивает тебе.
– Правильно, – кивнула Анита. – И жалуется, что ничего романтичного в семейных отношениях он не видит. А только слышит.
– А ты что? – спросил я.
Анита рассмеялась и «добила» свой мартини.
– Ну, ради женской солидарности, – сообщила Анита, – я подышала ему в телефонную трубку. «А-а-а! А-а-а! Йа-а! Йа-а! Натюрлихь!» А он сказал, что я действительно стерва.
2Семейный альбом Йиржи Геллера пополнялся… У меня был достаточный выбор «прабабушек» и «прадедушек», но крайне мало «внучатых племянников». Мне раньше не приходилось собирать фотографии своих современников. Да и теперь сопливые младенцы в подгузниках не вызывали у меня умиления, особенно в натуральную величину.
Когда на столе все выпито и дорогие хозяева думают, как побыстрее избавиться от гостей, они достают альбомы и принимаются тыкать в глаза своими невинными младенцами. «А вот здесь нашему Юзику полтора года, а вот здесь – два с половиной». Естественно, что на всех фотографиях этот нахальный Юзик гуляет в панаме, но без штанов. Сегодня, по случаю дня рождения, он больше всех выхлебал «бехеревки», а я почему-то обязан смотреть на его голозадое детство. Шкодные дамочки отмечают на фотографиях некую деталь и лукаво поглядывают на Юзика, предполагая – насколько сия «деталь» могла увеличиться в своих размерах. То есть хоть как-то скрашивают время. А мне для достижения удовольствия хочется запустить альбомом в морду этому Юзику, чтобы он не рыгал во главе стола с важным видом…
Осенью в Праге нередки случаи другого фотосадизма. Когда добропорядочная на первый взгляд семья приглашает вас на фуршет, чтобы отметить свое возвращение из отпуска. И вот с синей мордой, одышкой и радикулитом вы приходите на это глумление и вынуждены слушать, что воздух в Праге не так полезен для здоровья, как, скажем, где-нибудь в Греции. Что после двухнедельного отдыха на Крите эта поганая семейка чувствует себя намного лучше, а вы скоро зачахнете, поскольку опять все лето проторчали в городе. Прямо с порога вам лезут в морду со своими фотографиями, словно вы пришли на презентацию, а не просто выпить и закусить. «Посмотрите, какое море, посмотрите, какие пальмы, посмотрите, какой отель!» Дамочки то и дело скрываются в будуаре, где хозяйка дома задирает юбку и заворачивает на себе трусы, дабы продемонстрировать всем желающим свою загорелую задницу. И можно бы было сходить посмотреть, да тут снова достается альбом с видами местности, где эта задница достигла такого совершенства. «Посмотрите, какой закат, посмотрите, какой рассвет, посмотрите, какой песочек!» Муж, в свою очередь, описывает в сторонке преимущество курортного романа по сравнению с городским сексом. И мало того что женщин на взморье больше, но вдобавок они интереснее, темпераментнее и чаще! Воровато оглядываясь на супругу, муж развивает в слушателях комплекс неполноценности, рассказывая о количестве и качестве своих похождений. И пусть на девяносто процентов он врет, все равно – на сто пятьдесят противно…
Ко всему вышесказанному можно добавить, что я не люблю фотографироваться. С целью – запечатлеть свою морду на переднем плане. Эгоизм – когда все вращается вокруг тебя, эгоцентризм – когда тебе нет до этого дела. Но в данном случае мне показалось забавным разместить свои снимки в альбоме Йиржи Геллера. В качестве сводного брата, например из Тюрингии… Вдобавок я не догадывался – что замышляет Йиржи Геллер на самом деле. Какие бесовские сполохи озаряют его мысли, с какими зарницами он просыпается по утрам, с какими черными петухами ложится спать… Я только предполагал, что странное желание Йиржи Геллера – не более как маргинальная фантазия богатого оригинала. Когда хочется чего-то, вплоть до новых родственников и другой жизни. Поэтому я составлял «семейный альбом» без оглядки на подлинную биографию Йиржи Геллера. О которой, по понятным причинам, ничего не знал…
3– Мне кажется, – произнес человек за стойкой бара, – что первыми, по природе своей, умирают привратники и швейцары. Во всяком случае, их постоянно вылавливают из АКВА-РИВЕР, изъеденных РЫБОЙ-ФИШ. Рассказываю…
Один БЭД-МАЧО явился домой в приподнятом настроении. Ну, вы знаете этих горячих мексиканских парней, которые трижды стреляют в дверь, прежде чем позвонить дважды. А наш ЧИЛИ-ПЕЙПЕР даже не вытер ног, не потопал своими ШУЗ-БУТС о коврик, дабы сказать: «АТЕНШЕН! АТЕНШЕН! МЕМЕНТО-МОРИ ПРИШЕЛ!» Вломился домой без предварительного покашливания, чем нарушил семейную ЛАВ-СТОРИ. Потому что его КОНЧИТА-ВАЙФ в это время скакала со своим ФРЕНД-СОМБРЕРО, но не в смысле, что на коне и в шляпе, а в смысле, что на кровати и без ТАНГО-ПАНТАЛОН. Ну, вы знаете этих горячих мексиканских девственниц, которые после замужества отрываются на полную катушку за все бесцельно проведенное время под присмотром ГРЕНДМАЗЕР-ФАШИСТ. А наша КОНЧИТА-ВАЙФ три года носила пиротехнические трусы, покуда не вышла замуж, и дважды в неделю устраивала фейерверки, когда занималась ПЕТТИНГ-ТОЙТИНГ. Днем ее запирали на ЦЕРБЕР-ЗАСОВ, чтобы сбагрить с рук на руки в целости и сохранности, когда наступит БОНУС-КЛОК, а на ночь привязывали к кровати, как ГАННИБАЛ-ЛЕКТОР. И две КАМЕР-УНДИНЫ следили, чтобы она не сделала БУБЛИ-ГУМ из веревок и не пошла прогуляться на ПЛАЦ-ПИГАЛЬ. Ну, вы знаете эту веселую песенку про «Елисейские Поля», где все помирают, как только увидят Париж с Эйфелевой башни.
Наш БЭД-МАЧО пришел ЭТ-ХОУМ, увидел такой ДЁРТИ-СЕКС и очень УПС-КРЕЗИ. Вытащил УЗИ-БРАУНИНГ, сказал «ХЭППИ-БЁЗДЕЙ» и попытался сделать БАРБИ-КЮ из КОНЧИТЫ-ВАЙФ. Потому что ФРЕНД-СОМБРЕРО после тяжелой САМБА-КОРРИДА уже не дышал и лежал на кровати словно ХОТ-ДОГ. А наша КОНЧИТА-ВАЙФ представляла собой определенную опасность без ГРАНД-САТИСФЕКШЕН. И могла порвать на БОБИК-ТРЯПКИ любого, кто помешал ей достичь КОНГРЕТЮЛЕЙШЕНС! Вот поэтому БЭД-МАЧО и целился в КОНЧИТУ-ВАЙФ, но попал в бронежилет фирмы «СИЛИКОН-СЕКЬЮРИТИ». Тут его и настигла МЮРДЕР-НОН-СТОП в виде рикошета.
