Виктор Ерофеев - Энциклопедия русской души
- Хочу.
- Мне одинаково противны оба: и Грегори, и Серый, - сказал Саша. -Нам, молодым, нужна отчетливая страна. Решайтесь.
- Не хочу, - сказал я.
- Убейте гада!
- Сами убейте.
- Вы верите в формулу России?
- Тютчевскую?
- Нет. Что бы вы сделали с человеком, который вывел русскую формулу- ?
- Это невозможно.
- А если возможно?
- Жить в разгаданной России? - Я покачал головой.
- Да вы любитель острых ощущений! - вскричал Саша, подливая в бокалы "Шабли".
- Нет, но пресная жизнь, такая, как везде, - не мое.
- Вывод?
- С одной стороны, убил бы, - усмехнулся я. - С другой...
- Другая сторона меня не волнует, - заметил Саша.
- Ваши устрицы, референт, очень вкусные, - продолжил я клубную жизнь.
лебединое озеро
Мы встали до рассвета, когда на небе в нетронутом виде сохранялась звездная чистота. Выпили банку парного молока, съели вкусной чесночной колбасы и - в лес. Облака терлись друг о друга предутренними нежными боками. Как заколдованные цапли, летала крупная мошкара. Черные елки пахли растительным счастьем. Простой мужик с чудными глазами встретился нам по дороге. В руках он держал маленькую стерлядь с умным лицом.
- Где поймал?
- На Лебедином озере.
Нагруженные грибами и букетами, мы с Серым перемигнулись, побежали и -заблудились. Аукались до хрипоты. На счастье, Нюрка шла топиться, получив двойку по рисованию. Мы с уважением отнеслись к решению зареванной пятиклассницы.
- Дяденьки! - с надеждой спросила Нюрка. - Вы умеете мяукать?
- Нет, - развели мы руками.
Серый раздвинул грозди рябины: это было самое узкое и самое красивое озеро в мире. Нюрка быстро разделась и в одном рваном лифчике кинулась в воду. В костюмах Адама, без аквалангов, мы с Серым полезли спасать ее душу.
я не думаю
Откуда берется безмерное самомнение? Нет, пожалуй, ни одного русского человека, который бы не считал Россию первой страной.
так нельзя
"Это невозможно" - формула Европы. От французов: "Се n'est pas possible" до поляков: "То nemozliwe". У них там рыцарство самоограничения. И даже хохол потянулся за рыцарством:
- Я тоже рыцарь. И наш Гоголь - рыцарь. Он отомстил за вашу оккупацию страшной местью и мертвыми душами.
Новость. Хохол встал у края Европы, а не с нашего края.
У русских "это невозможно" имеет другой смысл. Невозможно - значит "не получается сделать то, что хочется". Для Запада "невозможно" значит переход границы самоидентификации. Самоистребление. Для Серого все возможно.
Распад внешних запретов произошел очень быстро и незаметно. По скорости избавления от табу Россия за последние десять лет прошла дистанцию в несколько столетий. Были незаметно отменены не только советские, но традиционно русские запреты.
"Бандит" - ласковое имя.
Запад оказался в оборонительной позиции. Сила Запада - в нестандартных решениях. Русский в сущности придерживается ломового развития. Я что-то не припомню, чтобы русский придумал в последнее время что-нибудь полезное для людей. Например, более удобную форму дуршлага или новый тип велосипеда. У него не придумывается.
Европа акробатически гибка.
интеллигенция
Пора подвести предварительные итоги. Цикл существования интеллигенции закончился. Она выполнила свои задачи настолько блестяще, что самоликвидировалась за ненадобностью.
Когда-то "Вехи" ее одернули. Только однажды ее по-настоящему и одернули. Вышло несколько изданий этого одергивания. Ничто не изменилось. Разве что несколько ренегатов откололось.
Интеллигенция осталась верной себе. Целью ее деятельности была забота о счастье народа. Теперь, когда ясно, что это счастье никогда не наступит, деятельность интеллигенции можно признать благородной, но не дальновидной.
Русская духовность уходит в небеса. В архив сдаются рулоны светлых помыслов. Сворачиваются в трубу миллионы стихов, прогрессивных рецензий, статей с направлением. Разорвалось сердце поэзии, отказывается работать печень прозы. Остановились миллионы часов кухонных бесед. Над всем бессрочный луч надежды. Пронзительные прожектора веры. Кафельные стены дружбы. Трупы великих писателей. Спите спокойно. Глубокая заморозка. Некрасов. Белинский. Добролюбов. Самые чистые.
Какой светильник разума угас! Какое сердце биться перестало!
Одни светильники. Лампочки перегорелые. Прозекторская. Еще долго будут изучать внутренности наставников. Ковыряться в устройстве. Русская культура - пятизвездочный морг. Не стыдно показать. Устроить экскурсию. Есть чем гордиться. Вечная память!
товарный поезд
- Есть страны, - задумался Серый, - где люди балдеют от сильных растений. Мистика России - в другом.
- Мистика? - усомнился я.
- Ты входишь в милицию, тебя встречают с цветами. Приехал забрать жену из роддома с ребенком, тебя встречают в штыки. Бандит дарит тебе шоколадку, а первоклассник отрезает тебе тупым ножом яйца.
- Зачем? - спросил я.
- Не задавай в России этот вопрос, - сказал Серый. - Если ты однажды получишь на него ответ, этой страны не станет.
- Пароль: нехилость? - спросил я. Серый поморщился.
- Русский - бесконечное явление. Он, как товарный поезд, которого ждешь у переезда, пока он весь не пройдет.
похороны
Хоронили Серого трое. Дядя Миша, еще кто-то и я.
- В гроб кладут не тебя, а твою смерть, - сказал мне как-то на досуге Серый.
Серый в порядке
русь визжащая
Весной, когда снег в Москве превращается в сочную грязь и бледнолицая молодежь в модных тряпках выходит на двор порезвиться в сумерках, я снова слышу удивительный русский звук, никем еще до сих пор не описанный. Он возникает в весеннем воздухе такой запредельно высокой, пронзительной нотой, что ему не сыскать аналога в звуковой культуре.
Когда русских девок щекочешь, обливаешь ледяной водой, подглядываешь за ними, догоняешь, срываешь с них одеяло или просто пугаешь по-хорошему, когда они хотят тебе приглянуться, - они визжат, как визжали и встарь, дрожа всем своим естеством, конвульсируя, визжат в беспамятстве, с отлетевшим в канаву сознанием. Визжать не выучишься, это с рождения, визгом не овладеть, он -от невладения собой. Визги вырываются совершенно непроизвольно, с неслыханной силой, сравнимой разве только с фонтаном кита. Они поражают меня своей экстремистской архаикой. Визг - хтоническое образование. В обоих смыслах слова "образование".
Маленькие девочки визжат, видя дохлую мышь. С маленькими девочками все ясно - их визг одномерен. Но чем дальше, тем больше двусмысленности в учащенном сердцебиении. Девки визгом отзываются на любовное применение силы. Замужние женщины не визжат -им уже все равно.
Визги девок рождаются от испуга, переходящего в наслаждение, и от наслаждения, переходящего в испуг, - изначальная амбивалентность русского желания. Визгами зазывают, визгами отпугивают. Это бурное объяснение скорее не в чувствах - в инстинктах. Визг - докультурная модель "оборонки", первобытное перераспределение страстей. Визги - холодное оружие русских девок. Они парализуют агрессора, как укус африканской ящерицы. Визги -распечатанная страсть русских девок. Когда девка визжит, на ней нет лица, все лицо в визг уходит и визгом становится. Визги проносятся по стране как цепная реакция, гормональный взрыв, связка русской истории, эстафета девичьих поколений, перекличка столетий. В России визги сильней рок-н-ролла.
Тонок лед русской бытовой культуры. По нему лучше не ходить, и ступать на него не надо; на него лучше любоваться при чтении книг, стоя на берегу. Визг пробивает изоляторы воспитания, хорошего тона, благородных манер, уроков музыки, танцев, тенниса, иностранных языков. Даже в самых хороших семьях визги изгоняются, но не изживаются. Университетские девушки, филологички и журналистки, в недрах своих гуманитарных душ хранят верность визгу. Визги - это принципиальная невозможность контроля над собой как поверхностно окультуренной телесной массой, торжество психоделической распущенности над обанкротившимся просвещением.
Визг - только видимая часть айсберга, симптом общего состояния души, охваченной вечной паникой. В сущности, это животный признак социальной незащищенности, ожидание преследования, готовность к предельному сопротивлению и одновременно кромешная беспомощность. Под водой остаются морские чудища и шевеление водорослей. Визг - волеизъявление ночного кошмара, выплеснувшегося в явь, волнами идущая опасность. Визг - признание исчерпанности словарного запаса, нормативного и даже вовсе не нормативного.
Когда думаешь о России, слышатся визги. Вот чего нет за границей, так это визгов. Тишина. Давно отвизжали французские девки. Не слышно больше на Британских островах визгов английских девок. Вот уже итальянки перестали визжать. Даже в самых отдаленных сицилийских деревнях итальянские девки перешли на крики и дикий хохот. То же самое можно сказать и о польских девках. Но это - Европа. Там дисциплина. Там самоограничение. Но если поехать в африканскую, мексиканскую или непальскую деревню - там тоже плохо с визгами. Не визжат. Как же так? Вроде бы должны визжать, а не визжат. Я ходил, специально прислушивался - не визжат. Бедно, с примусом, живут в африканской глуши - а девки не визжат. Или, может быть, колониализм по их визгам танком прошелся?
