KnigaRead.com/

Питер Кэри - Кража

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Питер Кэри, "Кража" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

24

Мясник купил пластмассовый бассейн и соорудил металлическую поперечину, и как только он привинтил это хозяйство к полу, мы смогли протащить холст, словно упирающуюся скотину сквозь поилку с краской. Встав по обе стороны, мы, братья, ухватили холст за уши и потащили через ВЫГРЕБНУЮ ЯМУ, по-над поперечиной, а потом выложили на пол, чтобы Мясник набросился на него с мастерком. Только о Японии и шел у него разговор, ДОМО АРИГАТО и МУСИ-МУСЬ, хотя у него самые ТУПЫЕ УХИ, какие только могут быть припаяны к лысой башке, и он провалил Начальный Курс французского и оказался НЕСПОСОБЕН выучить язык Немецкого Холостяка, кроме слова «БАНЯ-ХАЗА», где этот немец учился, покуда не пришлось ему, поджавши хвост, укрыться в Бахус-Блате.

Неужели мой братец решится покинуть Австралию? Мне в это не верилось.

Лично я ни слова не знал по-японски и никто не советовал мне учиться. Это могло значить одно из двух. Куда бы ни шли Марлена с Мясником, я следовал за ними. Куда бы ни обратились они, КАК ГОВОРИТСЯ В БИБЛИИ, и я был тут, настороживши слух. В «Скоро-Суси» на Келлетт-стрит Жан-Поль явился якобы обсудить условия, на которых он предоставит картину Мясника для выставки в Японии. Мясник заказал шампанское «Круг», но Жан-Поль отверг ДВУХСОТДОЛЛАРОВУЮ НАЖИВКУ, так что Мясник заказал САСИМИ-ДЕЛЮКС за $ 15, и они быстро пришли к соглашению: Жан-Поль одолжит картину для Токио и каталог будет отпечатан точно такого же качества, как для недавнего показа Барнетта Ньюмана,[50] и Жан-Поль посмотрит гранки, ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ДЛЯ КОНСУЛЬТАЦИИ, то есть ему НЕ ПОЗВОЛЯТ ВМЕШИВАТЬСЯ, и на картине ПФАААРТ будет указано «Из Коллекции Жан-Поля Милана» с его адресом и телефоном для японских покупателей. Но при этом Мясник ни разу не упомянул о том, что собирается поехать сам.

Жан-Поль начал ГАДАТЬ НАПРОПАЛУЮ насчет того, в какую цену обойдется выставка и за сколько удастся продать картины. Ясное дело, он хотел отхватить СВОЙ КУСОК ПИРОГА и предложил оплатить оба самолетных билета. Чьи два билета, об этом он умолчал. Я сидел себе — тихий и блестящий, как камушек. Мой брат вдруг обернулся ко мне и громко поинтересовался, буду ли я есть сырую рыбу, потому что в Токио все только ее и едят.

Я спросил, еду ли я в Токио.

Вместо ответа он сунул мне в рот морского моллюска, такого склизкого, отвратительного, точно акулья блевотина, я чуть не подавился. Глянул на Марлену, та ПОКРАСНЕЛА ДО УШЕЙ, и тут я понял, что меня бросят в Сиднее, чтобы он мог ЗАТРАХАТЬ ЕЕ ВУСМЕРТЬ, как говорится.

Жили как-то в Блате Малдун и еще Барри, англичанин, который носил парик, о нем часто говорили в отеле «Рояль». Малдун был чемпионом Виктории по прыгалкам, пока не разбился на мотоцикле, а тогда он ВОШЕЛ В ТОВАРИЩЕСТВО с Барри. Где они оба спали, никто в точности не знал, зато они открыли два магазина, один на Джилонг-роуд, а другой внизу, около отеля «Рояль», и каждое утро встречались поболтать возле почты. Все знали, что это лишь КАМУФЛЯЖ, и так и говорили им: Чего бы вам не позвонить друг другу по телефону, раз уж так хочется поболтать? Это в шутку, потому что они были ГОМИКИ. Потом Барри надумал открыть в Джилонге еще третий магазин, а Малдун повесился на глазах у всех на веранде почты, где они прежде встречались.

Суть в том, что люди часто УВЛЕКАЮТСЯ своими планами, вот я и принялся спрашивать, на какое место меня посадят в самолете. И тут разговор вспыхнул, словно ГРОШОВЫЙ ФЕЙЕРВЕРК, взорвался, и красные китайские конфетти взлетели в воздух, и Жан-Поль БЕЗО ВСЯКОЙ НА ТО ПРИЧИНЫ припомнил сарай для стрижки овец, а дальше обсуждали Армидейл[51] и реку Стикс, и коричневые змеи повсюду, и ПОПУГАЙСКУЮ КОРОВУ,[52] которая сказала Мяснику: если тебя укусила коричневая, незачем гнать к врачу во весь опор — просто пиши завещание. Ха-ха-ха.

Ха-ха. Чтоб тебя.

Я с ужасом понял, что бессердечные засранцы готовы бросить меня, чтобы я больше не УДОСТАИВАЛ их своим присутствием, и я вытащил свой стул на Келлетт-стрит и наблюдал, как в бордель через дорогу заходят клиенты и выходят из него. Мои так называемые друзья ОСТАВИЛИ МОЮ СУДЬБУ БЕЗ ВНИМАНИЯ, но вскоре они утратили бдительность, и я подслушал, как они составляли планы, словно ПОХИТИТЕЛИ ПУДИНГА, вострили ножи на оселке.

К вашему сведению, японцы поубивали многих наших ребят. Бадди Гиллайна японцы пытали, и Мотылька Уайта — он всегда летел на свет. Мотылька Уайта, Белого Мотылька, обезглавили в Пенанге. С какой стати мне ехать подлизываться к японцам, когда я могу сидеть дома и делать колбасу, эту работу они всегда с удовольствием поручали мне, пока отец не обзавелся гидравлическим шпигователем. Еще мне доверяли всякую неприятную работу, варить требуху, например. Помешивай мертвые белые брюхи палкой, Хью, вот хороший мальчик, ОТЛИЧНЫЙ ПОМОЩНИК, только ножа мне в руки не давали. Резак вручили моему брату, а он забыл о наших парнях и пресмыкается перед наследной японской принцессой. ПФААА, помогай ему Бог. Его счастье, что папаша умер.

По ночам мой брат ложился теперь с Марленой, и я слышал, как они сотрясают матрас, а закончив, они принимались говорить, болтали и болтали, я нисколько не завидовал им, НИ КАПЕЛЬКИ, разумеется. Снаружи на террасе было вполне приятно, я лежал тихонько, точно старая корова, на этих камушках, задница торчит, ГОЛОВУ ВНИЗ, ЗАДНИЦУ НА КАРНИЗ, говаривал папаша. Чуть позже я записал кое-какие реплики, что подслушал случайно, порой отдельное слово, вроде камушка в башмаке, острия ножа, впившегося промеж лопаток. Камни и палки, позвонки, свинячьи косточки, в забаву ребятам, мелькают в воздухе, падают на ладонь.

25

Человеку родом из «Кофейного Дворца» Беналлы и в голову не придет — и во сне не приснится, — что он может живьем поговорить с настоящим писателем, и когда в публичной библиотеке Нью-Йорка Марлена читала монографию юного Милтона Гессе о Лейбовице, до нее никак не доходило, что автор живет по соседству, в том же районе, пока ее голубой приятель-библиотекарь не показал ей объявление в «Виллидж Войс»: «УРОКИ РИСОВАНИЯ АМЕРИКАНСКОГО МАСТЕРА. МИЛТОН ГЕССЕ» — и адрес на Аллен-стрит.

— Это он?

— Вот именно.

Электричка Ф останавливается в нескольких минутах ходьбы от читальни. Семь остановок к югу — Деланси-стрит. Марлена обнаружила Милтона Гессе за Бауэри, во владении двадцатью грязными окнами над полотняной фабрикой. Там он постепенно преображался в устрашающее любого из нас существо: постаревшего разочарованного художника, чьи стены увешаны двадцатифутовыми холстами, на которые нет больше спроса.

Милту было тогда под шестьдесят, невысокий темноволосый крепыш, глаза почти черные, изборожденный морщинами лоб.

— Портфолио есть? — спросил он гостью. В широкой мелово-белой руке трясся и капал на пол дуршлаг с чечевицей.

— Я из Австралии, — ответила она.

Он оставил чечевицу прудить на стол, вытащил покарябанный мольберт и разложил перед своей гостей несколько кубов и шаров на подоконнике. Дал ей карандаш и стал наблюдать. Кто знает, о чем он думал? Даже в этом возрасте, в этом почти безнадежном положении Милт на многое был готов ради телки.

— Прелестная, вы абсолютно не умеете рисовать! — расхохотался он в изумлении, зарокотал глубоко.

— Я знаю.

— А, так вы знаете. — Он сощурился, приподняв густые брови.

— Извините.

— Я не могу привить вам талант, красотка.

— Я хочу все узнать о Жаке Лейбовице. Это личное, — заявила она.

Тут он запнулся.

— А… — пробормотал растерянно.

Она покраснела.

— Неужели причина — его бестолковый сынок? — Он снова воспрянул духом. Прямо-таки в восторг пришел. — Неужели этот повеса?

— Я заплачу. — Румянца уже не скроешь. До чего ж прелестна была она, черт побери, если он не вытолкал ее взашей.

— В университете учитесь?

— Я секретарша.

— Ну вы и штучка!

— Что вы этим хотите сказать?

— И вы можете платить десять долларов в час?

По правде сказать, не могла, но ответила «да».

— Почему бы и нет, — рассмеялся он. — Почему бы и нет! Боже благослови! — вскричал он и попытался поцеловать ее в щеку.

Разумеется, не в таком духе обращался он со своими собратьями по искусству, хапугами и бизнесменами, на которых натыкался, посещая аукционы — все они до единого распродавались, а он, единственный, никому не лизал задницу и продолжал поныне, столько лет спустя, поучать их основам мастерства: если хочешь видеть, нужно превратиться в дерево, а если остаешься живой плотью, так ничего и не увидишь, и так далее, и тому подобное, как будто мог вздернуть себя за волосы, вознестись в пантеон, затоптав всех в грязь.

Но даже те, кто избегал его, как чумы, признавали подлинной его страсть к Жаку Лейбовицу, и хотя всех остальных художников он по-прежнему числил врагами и соперниками, Жаку Лейбовицу он хранил верность. В туалете своей студии он повесил беззастенчиво обрамленное письмо своего наставника: «vous présentez un peintre remarquable. Milton Hesse est un américain, jeune, qui posséde une originalité extraordinaire».[53]

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*