Владимир Мегре - Анастасия
Чувства ярости, злости и досады переполнили меня.
— Зачем ты сказала это? Ну зачем? Мне так хорошо было. Я поверил тебе. Мне стало казаться, что ты во многом права, что в твоих выводах есть логика. Но ты... Теперь я абсолютно уверен, ты — шизофреничка, дура лесная, сумасшедшая! Ты всё зачеркнула последним своим высказыванием. В нём полное отсутствие смысла и какой бы то ни было логики, и это не только я, каждый нормальный человек подтвердит тебе. Ха... Может быть, ты ещё хочешь, чтобы я в книге твоей эти условия изложил?
— Да.
— Ну, совсем ненормальная. А банкам ты, что же, — распоряжение напишешь или указ издашь?
— Нет. Они прочитают в книге, и каждый так с тобой поступать будет. Иначе, их будет ждать разорение.
— О, Боже!!! И я ещё третий день слушаю это существо? Может, ты хочешь, чтобы и ответственное лицо банка вместе со мной на виду у свидетелей приседало?
— Хорошо бы и ему, как и тебе. Это принесло бы большую пользу, но для них я таких жёстких условий, как перед тобой, не поставила.
— Значит, ты меня только так облагодетельствовала? Да ты хоть представляешь, какое посмешище из меня придумала? Вот во что может вылиться любовь ненормальной отшельницы!
Только ничего у тебя не получится, ни один банк не согласится меня обслуживать при таких условиях, сколько бы ты ни моделировала свои ситуации. Ишь, размечталась... Сама тут и приседай — сколько влезет, придурочная.
— Согласятся банки и даже без твоего ведома будут счета открывать — правда, только те банки, которые хотят честно работать, и люди поверят им и придут к ним, — продолжала стоять на своём Анастасия.
Во мне всё больше и больше накапливались раздражение и злость. То ли на себя злился, то ли на Анастасию. Ну, надо же, столько слушал её, силился понять сказанное, а она просто полусумасшедшая. Я стал высказываться в адрес Анастасии, мягко говоря, грубыми словами...
Она стояла, прислонившись к дереву спиной, слегка наклонив вперёд голову. Одна рука её была прижата к груди, другой, поднятой вверх, она слегка помахивала. Я узнал этот жест.
Она повторяла его всякий раз, когда успокаивала окружающую природу, чтобы мне не было страшно, и я понял, отчего она успокаивала её в этот раз.
Каждое обидное или грубое слово в адрес Анастасии, словно хлыстом, било по ней, заставляло вздрагивать её тело.
Я замолчал. Снова сел на траву, отвернувшись от Анастасии, решил, что вот сейчас успокоюсь и пойду к берегу, а с ней больше вообще разговаривать не буду, но когда услышал за спиной её голос — удивился, в тоне её голоса не было обиды или упрёка:
— Понимаешь, Владимир, всё плохое, с человеком происходящее, навлекает на себя сам человек, когда нарушает правила духовного бытия и порывает связь с Природой.
Тёмные силы стараются увлечь его внимание сиюминутной привлекательностью вашего технократического бытия, заставить не думать о простых истинах, заповедях, изложенных ещё в Библии. И им это зачастую удаётся. Один из смертных грехов человека — гордыня. Ему, этому греху, подвержено большинство людей.
Я не буду излагать тебе сейчас огромную пагубность этого греха. Вернувшись и пожелав разобраться, ты поймёшь это сам или с помощью просветлённых людей, которые придут к тебе, а сейчас лишь скажу:
«Тёмные силы, как противостояние светлым, ежесекундно заботятся о том, чтобы этот грех оставался с человеком, и деньги служат им в этом одним из основных инструментов. Это они их придумали. Деньги — как бы зона высокого напряжения. Тёмные силы гордятся своей придумкой.
Они даже считают, будто бы они сильнее светлых, потому что смогли деньги придумать. Тысячелетия длится великое противостояние, а человек в центре его.
Но я не хочу, чтобы ты был подвержен этому греху, понимая, что одними объяснениями здесь не обойтись, ибо за тысячелетия объяснений человечество не поняло, не осознало способа противостояния этому греху.
Естественно, и ты не смог бы осознать. Но мне очень сильно хотелось избавить тебя от этой смертельной опасности порчи духа, и тогда я придумала специально для тебя такую ситуацию, при которой этот механизм тёмных сил, как бы, ломается, даёт сбой или даже работает наоборот — на искоренение греха.
Потому они так сильно разъярились. В тебя вселилась их злость, ты стал кричать на меня оскорбительными словами. Они хотели, чтобы и я на тебя разозлилась, но я этого никогда не сделаю, я поняла, что придуманное мною попало как бы в точку, и мне теперь ясно, что их тысячелетиями безупречно работающий механизм можно ломать.
Пока я сделала это только для тебя, но и для других я придумаю тоже... Ну что плохого в том, что ты будешь меньше пить это хмельное зелье и не будешь заносчивым и строптивым? Чему ты возмутился? Конечно же, в тебе взыграла гордыня».
Она замолчала, и я подумал: «Невероятно, но в такую комичную, абсолютно нестандартную ситуацию, как приседание в банке, её мозг, или что-то там ещё, закладывает столь глубинный смысл, и действительно, в нём может быть логичность. И надо разобраться в этом спокойнее».
Всякая злость в адрес Анастасии прошла, и, наоборот, возникло чувство смутной вины, но я не стал тогда извиняться и лишь повернулся к ней, желая примирения. Анастасия, словно почувствовала моё внутреннее состояние, она сразу же радостно встрепенулась и быстро заговорила.
Прикосновение к раю
— Твой мозг устал воспринимать меня, а мне ещё о многом хотелось бы рассказать. Но тебе нужно отдохнуть. Давай ещё присядем ненадолго.
Мы сели на траву. Анастасия взяла меня за плечи и привлекла к себе. Моя голова затылком коснулась её груди, ощущая приятное тепло.
— Не бойся меня, расслабься, — тихо сказала она и легла на траву так, чтобы мне было удобнее отдыхать. Она запустила пальцы своей руки в мои волосы, словно расчёсывая их, пальцы второй её руки подушечками быстро касались то лба, то виска.
Иногда она ногтями как бы слегка покалывала в разных местах головы. Всё это придало мне ощущение успокоенности и просветленности. Потом, положив руки на мои плечи, Анастасия сказала:
— Прислушайся, пожалуйста, какие звуки сейчас окружают тебя.
Я прислушался, и мой слух уловил целое множество разных по тональности, ритму и продолжительности звуков. Я стал вслух перечислять их: пение птиц на деревьях, стрекотание и пощёлкивание насекомых в траве, шелест деревьев, хлопанье крыльев птиц. Перечислив всё слышимое, замолчал, продолжая вслушиваться, и мне это было приятно и очень интересно.
— Ты не всё назвал, — заметила Анастасия.
— Всё, — ответил я, — ну, может быть, пропустил что-нибудь незначительное или для меня неслышимое.
