Хелен Филдинг - Бриджит Джонс: грани разумного
Полночь. Поначалу всё шло неплохо. С облегчением выбралась из тюрьмы собственных мыслей и адских мук, названивая по 1471 каждый раз по дороге в туалет.
Веллингтон совсем не походит на трагическую жертву культурного империализма и чудесно выглядит в папином костюме покроя пятидесятых – прямо официант из «Мет-бара» в свой выходной день. Он с достоинством и грацией поддерживал беседу, в то время как мама с Юной щебетали вокруг него, как пташки. Приехала я поздно и потому успела обменяться с ним лишь краткими словами извинений в антракте.
– Наверно, здесь, в Англии, вам всё кажется странным? – поинтересовалась я и сразу почувствовала себя дурой, – и так ясно, что ему всё кажется странным.
– Здесь всё интересно, – возразил Веллингтон, испытующе глядя на меня. – А вы находите всё странным?
– Так, – вмешалась Юна, – где Марк? Он ведь тоже должен приехать!
– Он работает, – пробормотала я. Тут, пошатываясь, появились подвыпившие дядя Джеффри с папой.
– То же самое говорил и предыдущий парень, а? – заревел Джеффри. – У моей маленькой Бриджит всё по-старому. – И похлопал меня в опасной близости к заднему месту. – Испаряются! Тю-тю-у-у-у!
– Джеффри! – прикрикнула Юна и добавила, будто вела светскую беседу: – В вашем племени есть пожилые женщины, которые не могут выйти замуж, Веллингтон?
– Я не пожилая женщина, – поспешила я поправить.
– За это несут ответственность старейшины племени, – пояснил Веллингтон.
– Ну, я всегда говорила, что это лучший выход, правда, Колин? – гордо произнесла мама. – То есть я ведь говорила Бриджит, что она должна встречаться с Марком.
– Но с возрастом, с мужем или без него, женщина приобретает уважение племени. – И Веллингтон подмигнул мне.
– А можно мне переехать туда? – угрюмо осведомилась я.
– Не уверен, что вам понравится, как у нас пахнут стены, – засмеялся Веллингтон.
Мне удалось подловить в дальнем углу папу; я прошептала:
– Как дела?
– Ты знаешь, неплохо; он, кажется, славный парень. А мы можем взять с собой напитки?
Второе действие превратилось в кошмар. Происходившее на сцене жуткое веселье расплывалось у меня перед глазами, а в мозгах возник ужасный эффект снежного кома и образы Ребекки, Гари, вибраторов и ночных рубашек, закрутившиеся у меня в голове, становились все более трагическими. К счастью, шумная толпа – все вываливались из фойе и кричали, видимо от восторга, – мешала разговору до тех пор, пока мы все не загрузились в «рейндж ровер» Джеффри и Юны. Сама она сидела за рулем, Джеффри – на переднем сиденье, папа, весело хихикая, устроился у нас в ногах, а я оказалась зажатой на заднем сиденье, между мамой и Веллингтоном. И тут случилось нечто потрясающее, невероятное: мама водрузила на нос огромные очки в золотой оправе.
– Не знала, что ты носишь очки, – поразилась я этому нехарактерному для неё шагу к признанию процесса старения.
– Я не ношу очки! – весело откликнулась мама. – Обрати внимание на тот знак перехода, Юна.
– Но ты же в них! – настаивала я.
– Нет-нет-нет! Надеваю, только когда веду машину.
– Но ты не ведёшь машину.
– Нет, ведёт, – уныло хмыкнул папа. Мама как раз кричала:
– Смотри на того полицейского, Юна! Он регулирует!
– Это не Марк там? – вдруг проговорила Юна. – А я думала, он работает.
– Где? – тут же отреагировала мама.
– Вон там, – показала Юна. – Да, кстати, я говорила тебе, что Оливия и Роджер уехали в Гималаи? Наверно, везде уже валяется туалетная бумага – по всему Эвересту.
Перевожу взгляд туда, куда направлен палец Юны: Марк, в темно-синем пальто и белоснежной полурасстёгнутой рубашке, вылезает из такси. Как при замедленной съёмке выплывает следующий кадр: с заднего сиденья машины выпархивает женщина – высокая, стройная, длинные светлые волосы – и хохочет ему прямо в лицо. Ребекка...
Уровень невыносимости пыток, развернувшихся в «рейндж ровере», оказался невероятен – мама и Юна исполняются негодованием от моего имени:
– Ну-у, я считаю – это просто отвратительно! С другой женщиной, в пятницу вечером, а ведь сказал, что работает! У меня прямо руки чешутся позвонить Элейн и потребовать объяснений!
Пьяный Джеффри подвывает:
– Испаряются! Тю-тю-у-у!
А папа пытается всех успокоить. Молчим только мы с Веллингтоном. Не произнеся ни единого слова он берёт меня за руку и держит – спокойно и крепко.
Когда подъехали к моему дому, Веллингтон вылез из машины, чтобы выпустить меня, под журчащую беседу:
– Что ж! Кажется, первая жена от него ушла?
– Точно, нет дыма без огня.
– В темноте камень можно принять за быка, – шепнул Веллингтон. – При свете всё становится на свои места.
– Спасибо, – растроганно поблагодарила я и поковыляла домой, ломая голову над тем, можно ли превратить Ребекку в быка и зажарить на костре так, чтобы не слишком надымить и не потревожить Скотланд-Ярд.
* * *1 марта, суббота
22:00. Дома. Очень чёрный день. Джуд, Шез и я предприняли чрезвычайный поход по магазинам, а затем все вместе приехали ко мне подготовиться к вечеринке в городе, которую подруги придумали, чтобы я как-то развеялась. К 20:00 мы уже порядком приняли.
– Марк Дарси – голубой! – объявила Джуд.
– Конечно, голубой! – прорычала Шеззер, готовя очередные порции «Кровавых Мери».
– Вы правда так думаете? – оживилась я, почувствовав облегчение при этой ужасной, но всё же успокаивающей мысли.
– Ну ты же застала парня в его постели! – убеждала меня Шез.
– Ну кто ещё куда-нибудь пойдет с такой уродливой дылдой, как Ребекка, без всяких понятий о женской дружбе, без груди и задницы, – только виртуальный мужчина, подключилась Джуд.
– Бридж, – заметила Шез, глядя на меня снизу вверх пьяными глазами, – господи, ты знаешь что? Если посмотреть на тебя под таким углом, у тебя настоящий двойной подбородок.
– Спасибо, – сухо поблагодарила я, наливая себе очередной стакан вина, и включила запись автоответчика.
Джуд и Шез заткнули уши ладонями.
«Привет, Бриджит! Это Марк. Ты не отвечаешь на мои звонки. Я думаю, что бы ни... на самом деле... Мы... по крайней мере мне так казалось... – я обязан быть тебе другом, поэтому надеюсь, ты... мы... О боже, ладно, позвони мне как-нибудь поскорее. Если хочешь».
– По-моему, он совершенно обнаглел, – проворчала Джуд. – Как будто он тут ни при чём, когда удирает с Ребеккой. Теперь тебе непременно надо устраниться. Слушайте, мы идем на вечеринку или нет?
– Р-р-р... Штоон, чрт взьми, о себе думает?.. – выговаривала Шез.
– Он тебе обязан! Скжжи ему: «Милый, мне в жизни не нужнникто только птому, што он мне обязан».
В этот момент зазвонил телефон.
– Привет!
