Гийом Мюссо - Я не могу без тебя
Она замолчала, специально выдерживая паузу, оставив собеседника в мучительном ожидании окончания предложения. Мартен пытался притвориться равнодушным, делая вид, будто с удовольствием вкушает нежнейшее мясо лангуста, запеченного с трюфелями. Потом он стал рассматривать кореянку, словно перед ним находилось произведение искусства в музее. Ее кожа была удивительно светлой, почти розовой. Длинная и гибкая, с точеной фигурой, как у манекенщицы, мадемуазель Хо носила короткую черную юбочку куполом и белую блузку. Хрупкая и беззащитная, она больше напоминала Одри Хэпберн, нежели Гонг Ли.
Мадемуазель Хо: Секретным службам известно, что Арчибальд создал и довел до совершенства сложную систему подставных фирм для отмывания денег. Следы перечислений определенных сумм, происхождение которых не вызывает сомнений у спецслужб, замечены на счетах гуманитарных организаций.
Она повернула к Мартену экран своего «Blackberry» и пролистала на сайте американской налоговой службы страницы, где были отмечены соответствующие позиции. Мартен прочел названия типа «Авиация без границ», «Служба санитарной авиации», «Крылья надежды»…
За окном кружили снежинки, потом ветер бросал их на стекло, и они разбивались, стекая капелькой вниз. Кореянка все продолжала что-то говорить, но Мартен не слушал ее. Арчибальд предстал перед ним в новом свете, своего рода Робин Гуд наших дней, использующий страсть к искусству ради благородной цели помощи обездоленным. Его мозг лихорадочно перебирал гипотезы, чтобы ответить на единственный вопрос: какой грех, какую роковую ошибку похититель пытается замолить?
Мадемуазель Хо: Вы что-нибудь слышали о нашей компании «Ллойд бразерс»?
Мартен кивнул. Это одна из известнейших страховых компаний в мире искусств, своего рода конгломерат из страховых компаний и маленьких фирмочек. За несколько лет ей удалось поглотить конкурентов и обеспечить себе практически монополию, забирая все крупные контракты на рынке.
Мадемуазель Хо: В последние пять лет основная статья расходов «Ллойд бразерс» – покрытие ущерба, связанного с деятельностью Арчибальда.
Мартен (пожав плечами): Допустим, но это – не моя проблема.
Мадемуазель Хо: В этом году его налеты умножились, компания оказалась в сложной финансовой ситуации, нам приходится истощать резервный фонд и нести убытки на десятки миллионов евро.
Мартен: Да, но финансовый кризис коснулся всех.
Мадемуазель Хо (стараясь подавить в себе раздражение): Мы больше не намерены это терпеть, и ФБР тоже. Мы работаем рука об руку с федералами, чтобы покончить с проблемой под названием Арчибальд Маклейн.
Мартен: А как, мне бы хотелось знать, вы собираетесь взяться за это?
Мадемуазель Хо: Наша компания согласилась обеспечивать охрану знаменитого бриллианта «Ключ от рая» на аукционе во время торгов в Сан-Франциско. Как и вы, я считаю, что он непременно будет пытаться выкрасть его, но ему это не удастся, если вы окажетесь рядом и помешаете этому.
Не дав ему опомниться или задать вопрос, кореянка положила на стол авиабилет.
Мадемуазель Хо: Я работаю в тесном взаимодействии с ФБР, и мне бы хотелось, чтобы вы стали моим напарником в данном деле. Вы принимаете мое предложение или отказываетесь от него, но у вас только четверть часа для принятия решения. Дольше я ждать не намерена.
Мартен посмотрел на билет: авиарейс в Сан-Франциско, в один конец, дата вылета – послезавтра. Да, кореянка действует решительно: своего рода пари, а она не привыкла проигрывать. Но у Мартена был спрятан в рукаве козырь.
Мартен: Мне нужна аккредитация от местных властей на ношение оружия на территории США, в виде исключения. Я хочу быть уверен, что в случае надобности смогу сам задержать Арчибальда Маклейна.
Мадемуазель Хо: Нет, это невозможно.
Мартен: Послушайте, в этой стране обо всем можно договориться, в этом ее сила и ее слабость.
Мадмуазель Хо: Это невозможно.
Мартен: Вы в силах подключить ФБР и даже мобилизовать американскую армию, но вы не сможете арестовать Арчибальда, по крайней мере не будете уверены, он ли это на самом деле. Вы ничего не знаете ни о прошлом Маклейна, ни о том, что толкает его на преступления. Не понимаете, за что зацепиться, у вас нет на него ничего серьезного. А вот у меня…
Он достал из кармана маленький прозрачный полиэтиленовый пакетик, похожий на те, в которые собирают вещественные доказательства. Внутри лежала этикетка от бутылки шампанского.
Мартен: У меня есть то, чего у вас нет и быть не может на Арчибальда: отпечаток его пальца.
Мадемуазель Хо посмотрела на него с любопытством и с недоверием.
Мартен: Полгода назад Маклейн прислал мне в подарок бутылку шампанского. То ли провокация, то ли игра с его стороны, не известно. В любом случае он постарался оставить там один очень четкий отпечаток. Такого отпечатка нет ни в одной базе данных, я единственный, кто им владеет. Я проверил в электронной картотеке дактилоскопических отпечатков, куда у меня есть доступ. Но надо еще проверить по Еврокард и особенно в базе ФБР.
Кореянка протянула руку в надежде, что Мартен передаст ей пакетик, но так и застыла, поскольку он не торопился. Их взгляды встретились, и Мартен предложил ей окончательное условие сделки.
Мартен: Отпечаток в обмен на аккредитацию федералов и разрешение арестовать Арчибальда на территории Соединенных Штатов.
Он поднялся из-за стола, так и не притронувшись к шоколадному суфле, и предупредил:
– Учтите, я не могу дать вам четверть часа на размышление. Только пять минут.
10–
В вихре жизни
Ну вот и пришла нам пора расставаться.
Жизнь ураганом пронеслась,
И мы продолжаем в вихре вращаться,
Крепко за руки держась,
Крепко за руки держась…
Музыка Жоржа Делерю, Слова Сируса Бассиака (Серж Резвани)Эйфелева башня
Ресторан «Жюль Верн»
22 часа 03 минуты
Мартен шел к выходу в сопровождении метрдотеля. Шагая мимо стеклянных дверей, ограждающих святая святых – кухню, он, вопреки правилам, заглянул в запретный храм чистоты, открыл холодильник и прихватил с собой бутылочку колы, прежде чем покинуть ресторан.
В лифте он застегнул «молнию» своей парки до самого верха и вставил в уши наушники с обычной музыкой – душераздирающий, агрессивный рэп, полюбившийся ему с 90-х годов, когда он был лицеистом, потом студентом. Все те же самые песни, ставшие культовыми: «Я нажимаю на гашетку», «На Париж падают бомбы», «Брось свой пистолет»… Это была его музыка, музыка подростка из захолустья. Своего рода фристайл, позволявший накопившейся злобе вылиться наружу или угаснуть, рассеяться. По крайней мере, уж точно эта музыка была не для тех, кто торчит в ресторанах во время свадебного путешествия.
