Андрей Кузечкин - Не стану взрослой
— Это Геля, — промолвила Элла, кивнув на вокалистку. — А это Мартин и Башка.
— Эллочка, привет! — Геля громко поцеловала ее в губы, коротко, но как-то совсем не по-дружески. То же самое сделал Мартин, встав с табурета и отложив гитару, а барабанщик Башка просто махнул палочкой — даже не стал из-за установки вылезать.
— Это Макс.
— Со вчерашнего дня фанат вашей группы, — добавил Максим. — А чего вас так мало?
— Остальные в запое, — женственным, немного манерным голосом сообщил гитарист, усевшись обратно на табурет. Геля устроилась на его коленях, а Мартин похотливо обнял ее за живот. Башка, воспользовавшись паузой, открыл банку пива.
— У Тяпы есть такая добрая традиция — после каждого концерта уходить в запой. На то он и Тяпа. А в этот раз он и Ромыча с собой прихватил. Так что сегодня репаем без них, — сказал Мартин.
— И какой смысл?
Если бы не девушка, сидящая на коленях у гитариста, Максим мог бы поклясться, что разговаривает с самым настоящим геем, таким слащавым голоском разговаривал Мартин.
— А почему нет, если за месяц вперед уплачено? — хмыкнул гитарист, откинув сползшую на глаза длинную черную челку, на фоне которой его тщательно выбритое лицо казалось особенно бледным. — А ему сегодня вообще ночевать негде, его пьяный папаша из дома выгнал, — он кивнул на ударника. Тот лениво поскреб затылок барабанной палочкой и кивнул.
— Лично я просто хочу выспаться, — сказала Геля. — Я вот с ним живу, — объяснила она для Максима, царапнув Мартина длинным черным ногтем по щеке, — и у нас дома постоянно тусует какой-то левый народ. А здесь хорошо, спокойно.
— Пива кто хочет — берите, — Башка мотнул головой куда-то вправо и вниз, Максим проследил за его взглядом и увидел на полу возле ударной установки картонную коробку.
— Дорогой Мартин Алексеевич! Вам не угодно? — с деланной вежливостью, совершенно не сочетавшейся с его грубоватым голосом, спросил ударник.
— Если можно, — улыбнулся гитарист, которому явно не хотелось лишний раз вставать со стула.
Башка вынул еще баночку и бросил Мартину. Другую взяла Элла. Максим тоже заглянул в коробку, надеясь найти там энергетик или хотя бы какую-нибудь колу. Нашлась только минералка без газа. Ну, хоть что-то.
Гости уселись прямо на пол. Максим достал КПК, включил диктофон. Сказал:
— Несколько вопросов можно?
Все, включая Эллу, посмотрели на него с удивлением.
— Я журналист, — объяснил Максим, мысленно добавив: “Есть люди, которые в это верят”. — Хочу про вас написать для одного интернет-ресурса.
— О, про нас уже много где писали, — оживилась Геля.
— А толку… — бросил Мартин. — Че хоть за сайт?
— А куда первее возьмут, там и будет. Я пишу сразу на несколько сайтов, — соврал Максим. — Как только модератор одобрит, сразу скину ссылочку.
— Ну, давай попробуем, — одобрил гитарист.
Геля закурила длинную дамскую сигарету. Максим задал первый вопрос:
— Как давно вы играете?
— Я — с одиннадцатого класса. То есть уже лет шесть, — сообщил Мартин.
“То есть ему больше двадцати одного”, — мысленно прокомментировал Максим.
— Гелька — она вообще поет с детства, — продолжал гитарист. — Но в настоящей группе впервые. Башка — барабанщик от Бога. А остальные — Тяпа и Ромыч — так, пионеры. Играть только-только научились. Собрались мы чуть больше года назад, да и то, можно сказать, первые несколько месяцев не играли в группе, а играли в группу. Потом немного сыгрались…
Это было не очень интересно Максиму, и он перебил:
— И много у вас появилось фанатов за год?
Геля с Мартином засмеялись.
— Да каких фанатов… На наши концерты ходят одни и те же люди, человек двадцать из нашей тусовки, но это не фанаты — просто друзья, — объяснила вокалистка.
— В чем вы черпаете вдохновение?
— Вот в чем, — Башка, смеясь, показал пивную банку.
— Да. Никаких особых стимуляторов мы не употребляем, если ты об этом, — жеманно проговорил Мартин и засмеялся. Максима не покидало ощущение, что гитарист сейчас назовет его “дорогушей” или как-то в этом духе.
— Нам нравятся… — Геля перечислила названия каких-то групп, которые мало о чем говорили Максиму. — А еще фанк! — спохватившись, добавила она. — Когда по телеку сказали, что Майкл умер, у меня истерика была.
— Она в детстве мечтала выйти за него замуж, — глумливо добавил Мартин.
— Да, а что такого?! — обиженно воскликнула вокалистка. — Он был такой… трогательный, такой искренний. Как ребенок.
— Как вы относитесь к религии?
Геля сделала преувеличенно большие глаза, став похожей на персонажа японского мультика.
— Эээ… — сказала она.
— Мы не сатанисты, если ты это имел в виду, — добродушно ответил Мартин. — Вот я крещеный, а остальные — кто как.
— Лично я верю в Бога, но не верю в религию, — заявила Геля. — Не верю, что эти смешные бородатые дяди могут мне рассказать о Боге что-то такое, чего я не знаю. Вот православные геи — они прикольные.
— А вы бы хотели основать собственную религию?
— Можно, — лучезарно улыбнулся Мартин и деланно вздохнул: — Только лень.
“Если они и впрямь были бы связаны с сектой, то уже начали бы меня агитировать”, — подумал Максим. Эх, ведь так и знал, что эти ребята тут ни при чем. Хотя, может быть, они знают хоть что-нибудь?
— Мне очень понравилась ваша песня “Не стану взрослой”. Слышал на концерте, а потом нашел у одного знакомого на компе…
— Ну да. Наш демо-альбом уже месяца три в сети болтается… — сказал Мартин.
— Кто автор песни?
— Мы с Гелькой. Музыка моя, слова — ее.
— Песня, надеюсь, не автобиографическая?
— Немножко, — призналась Геля. — Ну, ты же понимаешь, у каждого человека бывает такое состояние, когда хочется взять бритву и — как смычком по струнам.
— Как по струнам — это поперек, — отрезал Максим. — А вены режут вдоль. Все остальное — позерство.
Вокалистка покривила губами, изобразив недоумение, потом засмеялась:
— Будем знать! Только вряд ли нам это пригодится.
— У каждой рок-группы должна быть песня про наркотики, про алкоголь и про самоубийство, — сказал Мартин.
— А про секс? — захихикала Геля и ткнула его пальчиком в нос.
— А все остальные песни — про секс. Другие темы — по желанию.
— Про секс? А может, про любовь? — сказал Максим.
— Это одно и то же, — игриво произнесла Геля, ерзая на коленях у своего бойфренда. — Я тебе по секрету скажу, Макс: если кто-то пишет красивую песню про любовь, то он просто хочет трахаться. Все песни про любовь — они на самом деле про секс. Только иногда это очень хорошо замаскировано. А иногда — не очень. Вот мы в музыкалке разучивали одну песню про то, как баба мужику вечером минет делала. — Она откашлялась и запела красивым, чистым голосом: — Что ж ты, милая, смотришь искоса, низко голову наклоняя-а-а-а-ха-ха-ха… — Она расхохоталась, дрыгая ножками.
— Во-во, — мрачно сказал Максим. — Вы, музыканты, сочиняете песни про самоубийство, а люди верят. Слыхали? Два человека покончили с собой с интервалом в пару дней. Обоим в день самоубийства исполнился двадцать один год.
— Ну, слышали, конечно, — серьезно произнесла Геля. — Мне их жалко. Честно.
— Не, а вообще, тема интересная, — промолвил Мартин. — Я читал: оба покончили с собой в день своего рождения. Тут явно связь. Я вот понимаю, был случай, когда несколько школьников поубивали сами себя из-за того, что неправильно прошли игру “Файнал фэнтези 7”. Но тут что-то другое. И возраст у них уже не тот, чтобы из-за игрушек кончать с собой…
— Одна из погибших перед смертью говорила, что не хочет взрослеть. Боится. Прямо как в вашей песне: не стану взрослой, и все тут.
— Если человек больной на голову, то музыка тут не виновата, — строго сказала вокалистка. — Он и без музыки себя запросто угробит.
— Говорят, тут секта замешана, — закинул Максим свою последнюю удочку.
— Может, и секта… — пожала плечами Геля. — Хотя Башка считает, что Вова Камушкин.
— Какой-какой Вова?
— Та-ак, — Геля вскочила с колен своего бойфренда. — Я отсюда сваливаю. Башке только дай волю, он тебе та-акой лапши на уши понавешает… У меня как раз сигареты кончились. Элка, добежишь со мной до магазина?
— Угу, — сказала Элла.
— Я провожу, — Мартин встал. — Тут до ближайшего магазина, который “24 часа”, минут пятнадцать топать закоулками, — объяснил он непонятно кому. — Макс, ты с нами?
— Нет, я останусь.
— Ты точно не с нами? — уточнила Геля таким тоном, словно Максим только что упустил величайшее счастье в жизни.
— Да, да.
— Как знаешь.
— Купите мне энергетика, одну баночку!
— О‘кей!
Элла, Мартин и Геля вышли из клуба. Максим уселся на освободившийся табурет, разогнав рукой облачко сладковатого дыма.
Башка какое-то время рассеянно вертел в руках палочки. Сыграл небольшое соло, закончив его громким ударом по тарелкам. Спросил:
