Олег Журавлев - Соска
Естественно, всевозможные магические штучки мы тоже в счет не берем. Не рассматриваем и единственное разумное предположение: копье сделано из материала, который внешне похож на золото, но за несколько часов или суток исчезает, превращаясь в газ. Мы договорились: копье настоящее, Маркофф не виновен.
Теперь к делу. Вот как поступают наши приятели-мошенники. Во-первых, они узнают номер ячейки, куда американец поместил свою драгоценность. Как они это делают, представления не имею. Или банковский клерк им помогает, или прямым визуальным контактом. Номер наверняка выбит на ключике…
Полежаев согласно кивнул головой.
— Может быть, Маркофф ходил в бассейн, сауну или просто они следили за ним в мощный бинокль и разглядели номерок.
Итак, они знают номер ячейки с копьем. Сразу же лже-Маркофф отправляется в банк и берет напрокат ячейку. Но не лишь бы какую, а с определенным номером. Так сказать, «блатную» ячейку, как номера машины, под заказ. Мотивирует он необычную просьбу тем, что этот номер приносит ему счастье. Или просто просит разрешить самостоятельно выбрать номер ячейки, потому что никому и ничему не доверяет. Дело техники. Ну а если существует клерк-сообщник, так все вообще становится элементарно, просто попросил его, да и все.
Дамочка, назовем ее Наташей, знакомится с американцем в ночном клубе. Разумеется, совершенно «случайно». У женщин это очень хорошо получается, тем более, я думаю, дамочка она видная. Затем Наташа, сама невинность, соглашается подняться к Маркоффу в номер полюбоваться на его коллекцию редких бабочек, ну, и проводит с американцем ночь. Она, несомненно, подмешивает ему снотворного. Небольшую дозу, чтобы он не догадался, такую дозу, от которой на утро просыпаешься как всегда, а не с треском в голове, как от сильного похмелья. Когда Маркофф засыпает после любовных утех, помноженных на снотворное, гражданка подменивает ключ. Вместо ключа от ячейки с копьем она вешает на шею спящего любовничка ключ от ячейки, которую снял ее сообщник.
— Ничего не понимаю. Зачем это им все надо?
— Терпение, усатый. Перехожу к главному. Как ты сам выражаешься, к фрагменту в центре картины, без которого непонятно, что нарисовано.
— Я так никогда не выражался.
— Выражался. Так вот, суть всего этого кидалова — в номере ячейки. И в особенностях человека больше доверять тому, что видят глаза, чем тому, что хранит память. Слушай внимательно. Номер ячейки…
Резкий свист микрофона не дал Полежаеву расслышать номер. Небольшая рок-группа копошилась вокруг маленькой сцены, настраивая аппаратуру.
— Раз-два-три… — низким грудным голосом сказала в микрофон солистка с накрашенными черной помадой губами и черными же ногтями.
— Какой номер? — вскрикнул Полежаев, которого лишили самого главного. — Я не расслышал!
— А какой номер был у ячейки Маркоффа?
Усач нахмурился.
— Я вообще-то в числах не очень… Ноль точно был, что-то такое после, и на конце пять. Шестерка там тоже была, кажется…
— Ну, так посмотри, у тебя же в кармане.
— Точно!
Полежаев расстегнул карман своей немодной толстовки и достал из него клочок бумаги. Развернул. На клочке крупными цифрами было написано: 0865.
— 0865, — прочитал Полежаев.
— Этот?
— Конечно!
— Переверни.
— Что перевернуть? А… с другой стороны, ты имеешь в виду?
Полежаев перевернул бумажку и прочитал: 0685.
— Ну и…? Какой из двух?
— Ээээ… Так они что же, сняли ячейку с похожим номером, что ли?
— Вот именно. Положили туда идентичный пустой футляр и подменили на шее Маркоффа ключ. Когда пришел день забирать копье, американец посмотрел на номерок на ключе (который ни на секунду с груди не снимал) и полез не в тот сейф. На его месте любой поступил бы так же. Ключ на месте, ячейка открылась, футляр на месте. Когда ты видишь 0865, ты забываешь про 0685, и наоборот.
— Так значит, копье…
— Так и лежит в ячейке 0685. Когда шумиха уляжется, да хотя бы и через полгода, ложный Маркофф придет и заберет его. Скорее всего, никому не пришла на ум мысль, что весь сыр-бор с пропажей разгорелся из-за того, что перепугана ячейка. Слишком просто это. А они рядом. Вот смотри…
Степан взял фотографию и ткнул пальцем в ячейки с номерами 0865 и 0685. Обе действительно находились в метре одна от другой с разницей в три ряда.
— Это необходимое условие, чтобы Маркофф ничего не заподозрил. Если бы ячейки находились на разных концах хранилища, фокус, естественно, не удался бы. Я поэтому и спросил тебя, что там, в хранилище, есть кроме сейфов. Если бы там, например, стол стоял, прикрученный к полу как раз напротив ячейки, Маркофф мог бы спохватиться. А тут… Когда сам хозяин убежден, что ячейка эта — его собственная, то у остальных не должно возникать подозрений. Тем более, повторюсь, футляр в ней. Служащий видел, как клиент помещал его внутрь и закрывал на ключ.
— Постой… Что-то здесь не склеивается… У клерка ключ будет не от той ячейки! Там же нужно два ключа.
— Может быть, второй ключ одинаковый для всех ячеек? Или когда клиент является забирать свои ценности, он показывает клерку ключ, и тот просто подбирает соответствующий… Не знаю, проверяй. В таком ограблении масса ненадежных элементов. Шансы на успех не так уж и велики. Например, служащий может быть профессионалом со стажем и запросто заподозрить неладное. Или обнаружится, что в компьютере «сожительствуют» два гражданина Маркоффа с похожими ячейками. Но! Гена, ты оцени, как изящно. Затрат никаких! Ну, почти никаких. Разве что Наташа в отеле отработала и за ячейку они заплатили. Так это разве затраты! А главное, Гена: риска никакого. Ты можешь себе представить, как элегантно: гоп-стоп с нулевым риском! Все их преступление состоит в том, что они сняли банковский сейф и положили туда пустой футляр. Ничего противозаконного. На это все имеют право. А что ключ подменили — так попробуй докажи, что это они, а не в банке что-то там напутали. Кстати, если ты их хочешь посадить, придется тебе подождать, когда они придут забирать копье. Чтобы с поличным. Да и то будет нелегко. Скажут хулиганы в сейф железяку подсунули, и все тут.
— Да уж, да уж… — потрясенный Полежаев собрал усы в охапку, что с ним случалось в моменты крайнего возбуждения. — Будет хуже, будет!
— Сергеевич, возможно, они эту комбинацию уже много раз проделывали. Особенно она хороша, когда речь идет о конфиденциальных бумагах или криминальном имуществе. В этом случае клиент вообще не захочет оповещать ментов. Ему останется лить горькие слезы перед пустым сейфом. Вот такие пироги.
— Да, ловко, ничего не скажешь. Обман зрения, так сказать. Ну и ты хорош… Думаю, так оно и есть. С меня пиво. И рыба. Девушка, можно нам еще по одной? Да что там пиво! Я вообще у тебя в неоплатном долгу.
Полежаев полез в карман и достал оттуда телефон.
— Алло? Кузнецов? Слушай, есть серьезное предположение, что копье наше застряло не в 0685, а в… постой, или наоборот…?
Полежаев покрутил в своей руке бумажку, Степан улыбнулся в пиво.
— Кузнецов, мы в какой ячейке-то ищем? Ну вот… а копье, значит, лежит, наоборот, в 0865. Спроси у экспертов, есть ли возможность ее открыть, чтобы не заблокировать. Ломать нельзя ни в коем случае. Иначе мы перцев наших с поличным не возьмем. Принято? Ну, тогда отбой. Ну что, Степа, вздрогнем?
После многочисленных вздрагиваний приятели встретили полночь в аду ночного клуба в том самом приподнятом состоянии духа, когда им стало решительно наплевать, как называется этот клуб, как они в него попали и сколько стоит коктейль зеленого цвета.
Перед Степаном вытанцовывала негритянка, азартно подныривая под невидимую перекладину. В сумерках танцпола Степану казалось, что он танцует с женщиной-невидимкой. Развернувшись к Степану спиной, она принялась бешено вращать задом — своим главным козырем.
Степан даже подзабыл о важности предстоящего момента, пока вдруг не встрепенулся, как будто в голове у него за минуту до звонка будильника включился будильник внутренний. Поднеся часы к самым глазам и не переставая подбрыкивать ногой не в такт музыке, он с трудом навел на циферблат резкость. Флуоресцентные стрелки показывали без двадцати полночь.
— Так, Гена, мы где? — заорал Степан, высмотрев в месиве танцующих Полежаева.
Тот лихо вытанцовывал, приклеившись к полной дамочке. Дамочка надменно кривила губки, делая вид, что усатый кавалер ее не касается, и смотрела как бы в сторону, хотя бюст был направлен прямо на Полежаева, как две боеголовки ближнего радиуса действия.
Усы будущего подполковника меняли цвет вместе с огнями дискотеки, майка с дерзкой надписью «Ужгород 94» намокла под мышками. Полежаев был в отличной форме.
— Мы где, Гена? — дернул его Степан за руку.
— На танцах! — пискнул Полежаев в ответ.
