Лебедев Andrew - Проститут
Этот спонсор покрывает пятьдесят процентов бюджета и там, и там., Ну плюс всякая мелочь типа молодежной одежды "Бель-Эттон", крема для загара и тому подобное.
Спонсорами занимается "Интер-Медиа". Сперва, когда распространилась информация про узнали про клон нашего шоу, всякая мелочь решила бежать. "Интер-медиа" в панику. Но основной-то спонсор остался и там, и там, а это основа бюджета. Так что нам только сократили период съемок с четырех недель до двух… И разрешили снимать под Димочкину ответственность.
Ни Надя, ни ее новый друг Бальзамов и не знали и догадаться не могли, что это Элла Семеновна решила оттянуть развязку и немного поиграть со своим маленьким проститутом.
Но всему свое время.
Пока… пока группе разрешили жить и работать.
***
– Ого! Она уже сказала "димочкину", вот это скорость!
А потом к народу вышел и сам Бальзамов.
– Будем теперь работать в два раза быстрее и в два раза эффективнее, – сказал Бальзамов, по-эйзенштейновски глядя вдаль, словно видел за линией прибоя и Потемкинскую лестницу, и силуэт броненосца…
– А про что теперь шоу-то будет? – хором спросили девочки.
– Про любовь, – голосом Плачидо Доминго ответил Бальзамов.
Хотели как лучше, а получилось как всегда.
То есть, хотели про любовь, а снимать пришлось драку.
Да какую драку!
Нормальную русскую драку типа махалова на деревенской дискотеке, где и убить запросто могут, и покалечить, и без глаза оставить.
Но по порядку.
Еще в Москве за Викой Малаевой начали ухаживать сразу двое парней из команды, причем самых интересных – художник Гена Байдуков и писатель Женя Красновский.
В этом и была причина загвоздки, в том, что оба Викиных ухажера были по-своему хороши и знамениты. Гена Байдуков к своим двадцати восьми годам уже успел прославиться двумя скандальными выставками, после которых за его картинами все галерейщики Москвы и Парижа стали выстраиваться в очередь на три года вперед.
Гена писал портреты жен думских депутатов и дочек членов правительства Москвы.
От заказов не было отбоя, гонорары были огромными даже по масштабам Нью-Йорка. И Гена даже открыл школу-студию, где юные художники с четвертого курса художественной академии по ночам домалёвывали за него заказы от сильных мира сего. Гена ездил по Москве на темно-синем "ягуаре" и имел свой двухэтажный дом в поселке таун-хаузов на Воробьёвых горах. Был он холост и имел репутацию модного плейбоя – завсегдатая дорогих ночных клубов и казино.
На съемки кубинского сериала Гена Байдуков попал по одной пикантной причине. На одной из модных вечеринок Гена спьяну приударил за любовницей одного высокопоставленного московского чиновника, вдобавок – кавказца по происхождению, бизнесу и группе поддержки. Дура-любовница, работавшая, кстати, ведущей одного из популярных теле-шоу, ничего не соображая и не задумываясь о последствиях, на виду у охраны села в синий Байдуковский "ягуар" и поехала в его пенаты на Воробъевы горы.
Как бы она потом ни оправдывалась перед своим Ахметиком, не хуже Акунина сочиняя сказки о возвышенном духовном времяпрепровождении с Байдуковым и интеллектуальных беседах ночь напролет, но Ахмет не внял… И дура-любовница взяла на телевидении двухнедельный тайм-аут от съемок по причине косметических неполадок фэйса.
А вот модному художнику Гене Байдукову люди добрые посоветовали на полгодика смыться куда подальше, потому как Ахмет славился звериной жестокостью и запросто мог отрезать прыткому художнику самое дорогое, как он пообещал своим друзьям.
Причем Ахмету не составило бы особого труда списать эту редкую травму на последствия ДТП, потому как замом начальника столичного ГИББД был кунак и клиент Ахмета, который уже поручил своим майорам и подполковникам сочинить протокол, по которому в результате наезда автомобиля КАМАЗ на темно-синий "ягуар" водитель последнего получил бы травму органов размножения…
Тут как раз и подвернулось предложение Бальзамова поехать на Кубу.
В иных бы обстоятельствах избалованный вниманием и привыкший к комфорту Гена посчитал бы ниже своего достоинства ехать в какую-то экспедицию, где ни пятизвездных тебе отелей, ни персонального роллс-ройса с шофером.
Но тут обстоятельства такие случились…
А что до второго Викиного ухажера, то Женя Красновский был тоже хорош.
В свои (тоже, кстати, двадцать восемь) он благодаря талантам и удаче сумел добиться и славы, и денег, без чего в столицах вообще делать нечего.
Со второго курса филфака МГУ (куда уж круче даже по столичным-то меркам – разве что МГИМО!), Женя из чисто эстетической и философской неудовлетворенности перевелся на второй курс Литературного института. Туда его приняли из-за той славы, какой юный студиозус Женя к тому времени уже добился в Интернете, опубликовав там и раскрутив до бешеной популярности с помощью друзей – фидошных системщиков несколько скандальных повестей из жизни выдуманных им "лювимов" – этаких полу-эльфов – полу-троллей, живущих в Москве и приехавших сюда из некой разоренной перестройкой волшебной провинции… Лювимы были на лицо ужасные и вызывали у москвичей чувство гадостного омерзения, но добрые внутри. Лювимы делали добрые дела, но их всячески гнобила и московская власть, и бритоголовые пэтэушники из Ступино, Подольска и Люберец, и усатые толстые милиционеры, и даже бродячие московские собаки… Но на самом деле без их тайных добрых дел, которые лювимы творили, несмотря ни на какие происки властей и собак – то спасая попавших в беду хороших девочек, то выручая угодивших в ситуацию молдавских строителей, – без хороших дел лювимов жизнь на Москве была бы скучной и некрасивой.
Повести и рассказы Жени о лювимах приобрели такую популярность, что их перевели и напечатали в Париже и в Нью-Йорке. Женя получил премию "Букер" и блистал на Берлинской и Московской книжных ярмарках. Это была слава.
***
Вике импонировало, что сразу две знаменитости пали жертвой ее красоты.
Собственно, так и представляла себе юная актриса жизнь настоящей Марлен Дитрих, с которой всегда соотносила свои красоту и талант.
И беда была в том, что по своей блядской сущности Вика давала равные авансы обоим соискателям.
Ссора произошла в первый день больших перемен, когда Бальзамов заявил всем, что теперь бригады надо забыть и они будут снимать новое шоу про любовь.
Ну, тут у всех сразу прорезались страсть и таланты к сочинительству сценариев.
Художник Гена Байдуков предложил переформировать бригады по половому признаку.
Сделать отряд диких амазонок и группу потерпевших кораблекрушение матросов.
Матросы выброшены на берег волной прибоя и, очухавшись, начинают обследовать остров. А остров этот населен дикими и злыми амазонками, которые отлавливают мужчин только для продления своего рода, причем после спаривания мужчин убивают…
Однако потом у капитана корабля случается любовь-морковь с главной амазонкой и хэппи-энд в конце…
– Полная хуйня! – подытожил писатель Женя Красновский.
– Предложи лучше, – хмыкнул задетый за живое художник Байдуков.
Беседа проходила в присутствии большинства членов команды, за исключением разве что шофера Санчеса и неизвестно куда затерявшихся ди-джейки Ксаны Соловей и певички Вали Макрушиной по прозвищу Капля.
– Во-первых, это уже по жанру постановочное кино, а не реалити-шоу, – глядя на Бальзамова и ища в нем поддержки, сказал Женя. – А надо писать сценарий, исходя из того, что у нас хэппининг. Нам необходим элемент постоянного соревнования, чтобы зрители шоу переживали за любимого участника.
– Чиво? – Байдуков скорчил гримасу детского непонимания. – Какой еще хэппининг?
– Давайте забацаем такую тему, – Женя пропустил реплику злящегося Байдукова мимо ушей. – Пусть у нас будут принцесса этого острова. Ей надо выбрать жениха из нескольких кандидатов на ее руку и сердце. А в качестве короля острова, который отдаст победителю и дочку, и полцарства, можно снять нашего Санчеса, а что?
Бальзамов задумался.
– А что? Тема вроде как ничего, но из соревновательности тогда выпадают девчонки, – сказал продюсер в сомнении. – А нам надо, чтобы и девочки, и мальчики одинаково соревновались за зрительские симпатии и рейтинг.
– Вот! – обрадовался Байдуков. – Я же говорю, у писателя нашего только туфта про эльфов и мумиев-троллей получается, да и то, неизвестно еще у кого списанная, то ли у Астрид Линдгрен, то ли у Генриха Ибсена, то ли у Джоан Роллинг… Я хоть свои картины сам пишу, этого никто не оспорит.
– Знаем, как ты их рисуешь! – в запале воскликнул Женя. – Ты даже хуже Шилова-Мылова, который только и умеет, что сигаретки да медальки на портретах выписывать!
– И чем же это я хуже Шилова? – набычился Байдуков.
Ему было неприятно, ведь Вика Малаева сидела здесь и слушала их пикировку.
