Дэниэл Хэндлер - Наречия
— Стивен, вот и мы, — говорит Томас. — Я нашел этих людей на поляне.
— Мы слышали, вы ушиблись, — подает голос Эдди.
— Привет, — говорит Стивен. Вид у него совсем не ушибленный.
— В чем дело? — спрашивает Адам. — Что с тобой стряслось?
— Боюсь, я не могу встать на ноги, — отвечает Стивен. — Что-то в этом роде. Мне… больно. Даже неприятно смотреть.
Стивен тянется к правой ноге и отводит в стороны штанину брюк, которую кто-то предварительно разрезал по всей длине — ножом или ножницами, — чтобы посмотреть, что там. Или же это часть раны, то, отчего ему больно. Эдди испуганно вскрикивает, или же Адам. Начиная от колена и почти до самого ботинка нога с одной стороны раздулась багрово-черным пузырем. Она раздулась вдоль продолговатой раны; впрочем, рана слегка затянулась и уже не кровоточит, словно все произошло еще вчера, и она потихоньку начала заживать. Или же это не более чем прикол, и весь этот ужас создан с помощью толстого слоя краски. Однако вздутие слишком уж реалистично — нежная, воспаленная кожа подрагивает, и кажется, что стоит дотронуться до нее пальцем, как она лопнет, и наружу хлынет кровь. Так что нога у него действительно болит, она как-то странно изогнута.
— Мне больно, — говорит Стивен, и теперь видно, что ему и впрямь лихо. На лбу выступил пот. Он поворачивает голову и сплевывает на землю. — Жуть как больно.
— Ты лучше накрой ногу, — говорит Эдди. — По-моему, так будет лучше.
Эдди обводит взглядом берег ручья, через который они с Адамом только что перешли, а может, прошли вдоль берега — она уже точно не помнит. В данную минуту Эдди предпочла бы вновь оказаться на поляне, хотя, если признаться честно, лежать там было неудобно, и сама она не горела особым желанием. Но даже те поцелуи были куда приятнее израненной ноги, этой сцены на берегу ручья. Эдди кажется несправедливым, что она угодила в такую историю, что они с Адамом должны что-то предпринять для спасения Стивена лишь потому, что судьба занесла их в лес именно сейчас.
Наверное, они с Адамом могут сказать, что пойдут позвать людей на помощь, а сами потихоньку слиняют отсюда, уйдут из леса и вернутся домой. Еще довольно рано. Наверняка здесь, у ручья, еще появится кто-то другой.
— Как все произошло? — спрашивает Адам. Стивен закрывает рану куском штанины, и Адаму кажется, что он совершил ошибку, что на самом деле здесь два Томаса, один — бывший любовник Эдди, и второй — тот, что вышел из леса.
— Мы упали, — в один голос отвечают Томас и Стивен. Томас указывает в сторону невысокого каменистого склона в нескольких ярдах. Что ж, в принципе с него недолго и упасть.
— Мы слишком долго тащили их на себе, — добавляет Стивен и хлопает по стоящим рядом рюкзакам.
— Да, рюкзаки тяжелые, — подтверждает Томас, хотя его собственный рюкзак у него за плечами. — Нам надо найти сторожку лесничего, но, боюсь, Стивена нельзя трогать с места.
— Лучше не надо, — соглашается Стивен, — потому что будет еще больнее. Не стоит лишний раз беспокоить рану.
— Мы пойдем, — говорит Эдди. — Двое из нас пойдут. К выходу из леса, откуда мы все вошли сюда. Здесь недалеко, минут двадцать, не больше. Можно сказать, совсем рядом. Мы ведь с вами не в какой-то там глуши.
— Кто-то должен с ним остаться, — говорит Томас.
— Именно это я и хочу сказать. — Эдди смотрит на Адама, потом в сторону, на ногу Стивена. — Мы пойдем, а вы…
— Нет, мы пойдем, — произносит Адам. У него вновь изменился ход мыслей. Вернулась злость — темная, колючая, которая так и закипает внутри. Он широко раскрывает глаза, чувствуя, как от боли у него раскалывается голова, и все тело не то чтобы гудит, но все же… Это надо же, думал трахнуть Эдди в лесу, и вот тебе — облом, неудивительно, что теперь его душит злость. Говорят, так всегда бывает. А может, все дело в сопернике — специально хочет уйти вместе с ней, оставив его сторожить раненого под тем предлогом, что парню срочно требуется помощь.
— Нет, пойдем мы с Томасом, — говорит Адам, — а ты останешься здесь. Так будет быстрее.
— Почему бы вам не пойти с ней? — предлагает Томас. — Просто скажите лесничему, где мы, или же приведите его сюда, к ручью. Это совсем недалеко от пешеходной тропы.
— У меня с собой карта, — говорит Адам, хотя ни у него, ни у Эдди с собой нет никаких рюкзаков, так что непонятно, где эта карта может быть. Они даже не захватили с собой одеяло, хотя оно и входило в их планы, или бутылку с водой.
— У нас есть карта. Вы оставайтесь здесь, а мы с ним пойдем, Эдди. Только давайте побыстрее. Еще уйма времени до того, как начнет темнеть, но на всякий случай лучше поторопиться. Одна нога здесь, другая там, не успеете прочитать про себя геттисбергскую речь Линкольна.
— Я ее так и не выучила, — признается Эдди.
— В таком случае мы вернемся еще раньше.
— А что у вас с глазами? — неожиданно спрашивает Стивен, прищурясь. Он бы никогда не задал этот вопрос, но ему больно и хочется немного отвлечься.
— Аллергия, — в один голос говорят Адам и Эдди.
— Наверное, на что-то такое в лесу, — добавляет Томас.
— Пошли, — говорит Адам, и Эдди понимает, что его душит злость. Одну руку он держит в кармане, не иначе как сжатой в кулак. С какой стати он бросает ее здесь одну, рядом с незнакомым мужчиной? Она бы могла возразить, только какая от этого польза. Тем более что Стивен, с его ногой, совершенно безвреден. Вокруг них лес, в лесу есть люди, а до темноты еще далеко. Эдди знает, что ей ничего не грозит, с ней ничего такого не произойдет, хотя раньше с ней случались неприятные вещи. Как бы то ни было, она не станет вступать в препирательства на виду у незнакомых людей. Так что они уходят, Адам и Томас, исчезают в лесу. Позднее Эдди подумает, что не иначе кто-то что-то сказал. Если бы что-то сказал кто-то другой, то и вся история тоже приняла бы совершенно другой оборот. Позднее Эдди решит, что лучше бы все было по-другому, как угодно, лишь бы по-другому. Ей даже сейчас так кажется.
И вот двое мужчин уходят.
— Ты Эдди? — спрашивает ее Стивен. Эдди не помнит, чтобы кто-то упоминал ее имя.
— Да, — отвечает она.
— Правда?
— Правда.
— Тогда спасибо тебе, Эдди, если это твое настоящее имя, что согласилась остаться со мной, — говорит он. — Мне стыдно, это все из-за меня.
— Ты ведь не виноват, — отвечает Эдди. — Ты упал. У тебя с собой есть вода?
— Полно, — отвечает Стивен и тянется к рюкзаку, однако Эдди его уже опередила. Она нашла внутри бутылку с водой, а заодно еще свитер, пару носков и складной нож. Эдди делает глоток, проливая при этом немного воды. Эта такая бутылка с соской. Эдди вытирает рот и протягивает бутылку Стивену. Тот берет у нее бутылку, но пить не пьет.
— Как по-твоему, когда они придут? — спрашивает Эдди у Стивена.
— Не знаю, — отвечает тот. — Понятия не имею, где мы. Ничего, думаю, Томас справится. Хотя вел он себя как-то странно. Наверное, из-за меня. Ему неприятно смотреть на мою ногу.
— Это ужасно, — соглашается Эдди. — Не понимаю, как такое могло произойти. Спуск довольно пологий.
— Я упал. — Лицо Стивена перекашивает гримаса боли, он закрывает глаза и делает долгий глоток из бутылки, наверное, чтобы сменить тему. Затем поворачивается к Эдди так, что снова видна рана. Наверное, падая, он зацепился за что-то, за какой-нибудь корявый сук или острый выступ.
— Вы что-нибудь сказали Томасу? — спрашивает Стивен и вновь прикрывает рану. — Он вел себя как-то странно. Даже более чем странно.
— Томас, — отвечает Эдди, — помешал нам. Мы целовались, и…
— И?.. — переспрашивает Стивен, одаривая Эдди довольно жесткой улыбкой.
— И тут появился он, — говорит Эдди.
Все участники нашей истории примерно одного возраста. Того возраста, когда уже есть опыт сексуальных связей. Все они уже любили кого-то, а некоторые, возможно, любят и сейчас. Все они по собственному опыту знают, что такое секс, и если такое уже было в вашей жизни, хочется испробовать его и на свежем воздухе. Действительно, почему бы нет? Но Эдди совсем не хочется поднимать эту тему даже в лесу, когда вокруг ни души. Тем более парень ей не нравится. Или же — она снова переводит взгляд на каменистый склон — ему просто больно и он старается как-то отвлечься от боли. Такое часто бывает. Вы встречаете людей, которым больно, в любви или в жизни, и прощаете им то, как они себя ведут.
— Мы собирались заняться сексом, и тут появился он. Ты это хотел услышать?
— Это самое, — говорит Стивен. — Извини, я всего лишь…
Рядом, где-то неподалеку, среди деревьев, раздается какой-то треск — такое часто бывает в лесу, и Эдди и Стивен тотчас оборачиваются на звук, однако в чаще леса ничего не видно. Хотя Эдди наверняка этого не запомнила, она придвигается ближе к Стивену — так близко, что он при желании может до нее дотронуться, достаточно только протянуть руку. Она придвинулась ближе, услышав странные звуки, так обычно и бывает. Звук характерен для леса — не то треснула, не выдержав собственной тяжести, сухая ветка, а может, это белка или какой-то другой зверек. С другой стороны, кто поручится, что это всего лишь безобидный треск, вдруг кто-то огромный и опасный подкрадывается к ним все ближе и ближе. Эдди и Стивен уже почти прижимаются друг к другу. Разговор их тоже принимает куда более близкий характер. Такое случается сплошь и рядом. Встречаете человека, у вас с ним завязывается разговор, хотя бы по той причине, что вы друг друга совсем не знаете — просто он сидит рядом с вами, например, в кафе или в такси. Со мной такое случалось не раз в барах отелей или же в дальних комнатах на вечеринках, когда вы сидите на куче чьих-то пальто и ставите пластиковые стаканчики на чужую мебель. Часто это очень напоминает любовь, все эти разговоры, когда вы говорите первое, что приходит в голову. Как правило, это те вещи, что мы обычно носим внутри себя, словно боимся назвать их вслух, однако все же это не любовь. Любовь — по крайней мере я так считаю — нечто большее, чем когда двое сидят рядом и рассказывают друг другу секреты, пока не подоспеет помощь. Просто двое разговаривают друг с другом, чтобы отвлечься от странных звуков вокруг них по мере того, как сама история принимает все более нехороший оборот.
