Самат Сейтимбетов - Дорога Гермионы (Г.П. и свиток Хокаге - 3)
-- Сейчас у нас нет возможности запечатать биджу в Гедо Мазо, - отозвался Пэйн, глядя в упор на Хируко. - Ни одного. После того, как мы победим -- будет, но чтобы победить, нам нужны все возможности, в том числе и белые Зецу.
-- Я посмотрю, что можно сделать, но не ждите чудес, - проворчал Хируко.
-- Ничего, пятьдесят Зецу уже хорошо, - сказал Пэйн. - Идем, Конан, нужно поговорить с Сасори.
Когда они шли обратно, Конан спросила.
-- Стоят ли жизни нукенинов выращивания этих белых Зецу?
-- Черно-белый уверял, что стоят, - ответил Пэйн, - но не пояснил, почему, сказал, что даст ответ потом, когда вырастет первая сотня. Что ж, после Сасори спрошу у него и тогда решу, что выгоднее для армии: белые Зецу или нукенины.
Пэйн замолчал, и Конан не стала развивать разговор, тоже молча, шла следом. За двадцать с лишним лет жизни бок о бок, она привыкла, что Нагато, и уж тем более, его куклы-Пути чаще всего молчат.
Глава 25
1 мая 79 года. Кири, страны Воды.
Пятая Мизукаге, Теруми Мэй, с усмешкой наблюдала с вершины скалы за прогуливающейся по побережью острова парой.
-- Все же это была плохая затея, - проворчал Ао. - Возмутится Коноха после войны, что им говорить будем?
-- Что любящее сердце наследницы клана не устояло перед обаянием джинчурики Тумана, - томно вздохнула Мэй, вздымая грудь. - И раз до сих пор не возмутились, то, наверное, и потом ничего не скажут.
-- И все же, наследница клана Тсучигумо
-- Ао, - перебила его Мизукаге, - ты же и сам знаешь, что Коноху интересовало только киндзюцу клана! Хотару сама сказала, что дедушка ее хранит технику, так что у Листа нет повода возмущаться. А ворчишь ты из -- за своей излишней подозрительности.
-- Моя задача беречь Деревню, - нахмурился Ао, - а наследница клана все равно наследница клана. Могла где-то что-то слышать, видеть, и потом, в гневе или расстройстве, воспроизведет технику прямо посреди Киригакуре!
-- Поэтому Утаката с ней особо нежен и ласков, - хихикнула Мэй, закрывая рот ладонью.
Она как наяву припомнила выражение лица Утакаты три месяца назад, когда он и отправленные за ним шиноби Тумана высадились неподалеку от Киригакуре. Мэй тоже сочла не лишним присутствовать, из политических соображений, все-таки не каждый день в разоренный Туман возвращаются джинчурики. И поэтому она отлично видела, как вытянулось лицо Утакаты, когда вслед за ним по трапу сбежала Хотару, размахивая волосами и, что там скрывать, демонстрируя отсутствие лифчика под блузкой. При росте Хотару, едва достававшей Утакате до плеча, грудь смотрелась еще мощнее, больше, выигрышнее, и Мэй, даже не зная, кто эта девушка, все равно ощутила симпатию к соратнице по несчастью. Многие шиноби любят выдающиеся формы, но мало кто любит жениться на обладательнице таких форм, больше предпочитают разовые контакты.
И поэтому Мэй уже тогда решила, что поможет девушке.
Из возгласов Утакаты, ответов делегации Тумана и поклонов Хотару, тут же все выяснилось, вплоть до того, что девушка сбежала из родной деревни, пока ее дедушка и глава клана отсутствовал. И что она уговорила посланных за Утакатой взять ее тайно с собой, и наплела им про любовь всей жизни, и шиноби то ли поверили, то ли просто решили прихватить наследницу клана, все-таки не простая крестьянка.
К тому моменту возмущенный Утаката уже готов был бежать обратно на корабль.
-- Стойте! - вскинула руку Мэй. - Выслушайте меня, Пятую Мизукаге, а уж потом делайте, что хотите.
Конечно, Мэй, разгадавшей Хотару и осведомленной об обстоятельствах жизни Утакаты, не составило труда предложить решение, которое устроило всех.
-- И вспомни, - сказала Мэй, глядя на целующихся Хотару и Утакату, - ведь ее дедушка приезжал, ну поругался немного, но уехал, не забрав внучку, не так ли? Раз уж глава клана отпустил наследницу, то Конохе не с руки влезать в такое дело.
-- Дедушка, возможно, хотел правнуков, - проворчал Ао, коснулся повязки на глазу с бьякуганом, - но мне вот что-то не хочется, чтобы из-за этого у Тумана были проблемы.
-- Поздно, Ао, поздно, - улыбнулась Мэй. - Как Хотару не смогла усидеть дома и побежала за любимым, так и Утаката теперь уйдет вслед за ней, вздумай мы отправить ее обратно в страну Огня.
При этом Мэй не удержалась и опять сама себя мысленно похвалила за грамотное решение, позволившее при минимуме усилий решить проблему. Всего-то надо было поселить Хотару и Утакату рядом, дать девушке наставников из числа шиноби Тумана, и в разговоре с глазу на глаз объяснить, что нельзя называть джинчурики сенсеем. Дела сразу наладились, ибо Утаката, как выяснилось, в глубине души тоже неровно дышал к Хотару.
Еще Мэй привычно вздохнула, что у нее самой, похоже, такого Утакаты в жизни не будет.
-- Будут у них дети и что с того? - махнула она рукой в сторону Ао. - Будут они шиноби Кири, нам нужно пополнение, мы и так сейчас слабейшие среди всех Деревень, и боюсь, такими и останемся, даже после войны.
-- Возможно, Суна падет, - заметил Ао, глядя, как Утаката поднимает на руки Хотару и несет ее. - Во всяком случае, ваше решение, Годайме, сохранить нейтралитет, оказалось самым верным.
-- Да уж, - фыркнула Мэй. - Полчаса хохотала, когда увидела приглашение от Ооноки присоединиться к коалиции Деревень! Нет уж, сами напали на Лист, пусть сами и разбираются! Да окрепнет дружба Тумана и Листа, после войны нам это пригодится.
-- И все же, я считаю, что Камень-Облако смогут одолеть Лист, - упрямо пробормотал Ао.
Мэй ничего не ответила, задумчиво накручивая прядь волос на палец и наблюдая, как Утаката и Хотару скрываются вдали. Где-то там находился знаменитый Грот влюбленных, куда и сама Теруми бегала, когда была юной куноичи. Быть с любимым под шум и брызги волн может и не так приятно, как звучит, но очень романтично и точно никто ничего не услышит, даже притаившись за соседним камнем.
-- Время покажет, - дипломатично вздохнула Мэй и поднялась.
Она помнила, как на встрече с Цунаде та продемонстрировала часть техник Конохи, и с улыбкой предложила постоять в стороне в будущей войне. Также Мэй заверили, что если на нее кто-то нападет, Лист всегда поможет, и поэтому Теруми молчала об увиденном, заботясь о будущем Тумана. Да и не стоило расстраивать Ао, убеждая, что Лист победит, в конце концов, хорошие помощники на дороге не валяются, а Мэй очень дорожила помощью Ао.
5 мая 79 года. Гора Мьёбоку, анклав Жаб.
-- Поразительно, - пробормотал Джирайя, обходя кругом и разглядывая сидящего Наруто. - Просто невероятно.
-- Что именно, Эро-Сеннин? - настороженно спросил Наруто, провожая взглядом Джирайю.
Зрачки в форме прямоугольника, зелено-болотный цвет и оранжевые веки, вот и все, что изменилось в Наруто после освоения режима Отшельника. Конечно, он упорно тренировался, и Джирайя ему помогал советами, и Фукасаку, и сама обстановка на Мьёбокузане способствовала освоению.
И все же -- освоить за месяц сенмод, было в этом что-то невероятное, о чем Джирайя и сказал Наруто.
-- Я должен стать сильнее, - воскликнул Наруто, - и я стану! Некогда сидеть, Эро-Сеннин, я должен стать еще сильнее! Давай начнем тренироваться!
-- Погоди, Наруто, - вмешался Фукасаку, сидевший в стороне.
До этого он с явно видимым удовольствием наслаждался картиной того, как Наруто "всухую", без помощи жабьего масла и ускорителей, входит в сенмод. Успехи ученика -- всегда удовольствие для учителя, а Фукасаку приложил лапу к обучению не только Джирайи, но и Наруто. Да и форма трансформации Наруто показывала, что он достиг практически безупречного сенмода, такого, при котором изменяются только глаза и веки. Сенмод Джирайи, например, был лишь удовлетворительным, он частично превращался в жабу и не мог сам собирать природную энергию, только использовать переданную.
-- Нужно выяснить продолжительность твоего сенмода, - пояснил он, и Наруто замер.
В какой-то момент глаза Наруто снова стали синими, а окраска век исчезла.
-- Пять минут, отличный результат для новичка, - одобрительно квакнул Фукасаку. - Но это в неподвижном состоянии, в бою ты бы вышел из сенмода раньше, израсходовав сенчакру в техниках.
-- Пять минут -- это мало! - покривился Наруто, вскакивая. - Может, есть возможность собирать природную энергию в движении?
