Дмитрий Глуховский - Рассказы о Родине
Вообще-то собирались нырять с аквалангами, но волна раскачивала моторную лодку, и решили подождать, пока море успокоится — время еще было. Двое подтянутых мужчин в белых махровых халатах коротали его на шезлонгах мореного дуба у олимпийского бассейна с соленой океанской водой.
Чуть поодаль у вертушек стоял холеный француз, одной рукой хозяйски оглаживая собрание слащавого электронного лаунжа, неотличимого от того, что лился из изящных деревянных колонок, другой — поджарые ягодицы индианки в неоново-желтом бикини. Француза выписали специально по этому случаю из Парижа: по-русски он ни бельмеса не понимал, а настроение на отдыхе создавал правильное.
Двое мужчин лениво переговаривались, щурясь на огромное предзакатное солнце.
— Тебя на сколько отпустили? — пошутил первый, принимая замысловатый коктейль из рук пожилого официанта.
— Пока в себя не приду, — улыбнулся второй, снимая черные очки и запрокидывая лицо навстречу солнечным лучам.
— Назрело, да? — первый шумно втянул через соломинку густой напиток, зажевал ломтиком папайи.
— Не то слово. Не работа, а сплошной стресс. Давно такого не было.
— Кризис…
— Кризис.
— Ты знаешь, какая-то хроническая усталость в последнее время. Вообще ничего делать не хочется, — признался первый.
— Вот как раз об этом и хотел с тобой поговорить, — второй приоткрыл один глаз.
— Все-таки решился? — догадался первый.
— Ну как-то надо все-таки, — вздохнул второй.
— По мне — так хоть сейчас, пожалуйста, — заверил его первый. — Я же говорю: хроническая усталость. Не знаю, как ты столько времени продержался.
— Ну как, — усмехнулся второй. — В отпуск ездил часто. В Сочи особенно.
Первый пробормотал что-то себе под нос и отставил полупустой бокал в сторону.
— Вроде распогодилось, — широко улыбнулся первый, выходя на капитанский мостик. — Ну ты как? Нырнем сегодня?
— Да меня что-то кондиционером продуло, кашлял всю ночь, — хмуро отозвался второй.
— Это что же? Это ты хочешь сказать… — насторожился первый.
— Да нет, ничего я не хочу, — устало поморщился второй. — Просто чертов кондиционер неправильно был выставлен, всю ночь как под ледяным душем, горло дико болит…
— Ты хочешь сказать, что нырять мы не будем, — определил первый. — И чего мы сюда девять часов летели? Позагорать и на Красной Поляне можно было отлично. В Тыву бы еще съездил, — он возмущенно фыркнул.
— Расхотелось нырять, — согласился наконец второй.
— Да мы ведь столько собирались! Ты же сам мне говорил — барракуды, акулы тигровые. Гигантские скаты! После антикризисного собрания тогда, помнишь? Я тут график весь перелопатил, а ты мне…
— Ну прости. Я просто расслабиться не могу, все про это думаю. Как лучше обставить, — вздохнул второй.
— А что тебе-то про это думать? Есть специально обученные люди. Славику скажешь, он все сделает. Давай, что ты как это самое? Искупаемся, голову проветрим немного, все у тебя сразу прояснится. Я тут такое видео смотрел, про гигантских морских черепах…
— Хочется, чтобы красиво все было, — раздумчиво почесал нос второй.
— А я про что? Там знаешь, какая красота? И эти… как лобстеры по-русски будут?
— Да я это о своем, — нахмурился второй. — Идея нужна, понимаешь? Или слоган. Такой слоган, чтобы больше никто вопросов никогда не задавал: ни зачем, ни почему. Ни «Кто виноват?», ни «Что делать?».
— Это называется национальной идеей, — ухмыльнулся первый. — Этот «слоган», — он взял слово в издевательские кавычки, — мы уже семнадцать лет ищем.
— «Русский ренессанс» думал, но чувствую — Рублевкой слишком отдает. Самой такой сивушной Рублевкой, со всеми мещанскими вензелечками… Наездился мимо них, подцепил все-таки, — поделился второй. — Потом еще «Возвращение сверхдержавы» было. Идея простая: во-первых, «возвращение» — слово правильное, архетипическое такое. Ну и понятно, куда возвращаться — на международную арену. С гордо поднятой головой.
— «Возвращение короля», — подсказал первый. — Кино такое было. Или «Снова на арене», — иезуитски улыбнулся он.
— А ты вообще почему так настаиваешь на том, чтобы мы нырять пошли? — подозрительно спросил второй.
— Да ты что вообще? — всплеснул руками первый. — Я поплавать просто… Со скатами там… Дельфины еще дикие тут… От отпуска уже всего-то осталось!
Второй молчал. Обстановка на верхней палубе начинала накаляться, казалось, что скоро вскипит бассейн с соленой океанской водой; и даже безгласный француз что-то почуял: сделал музыку потише и повлек свою спутницу в каюту.
— А что, здесь правда система ПВО установлена? Я слышал, он «Пэтриоты» заказал? — оглядывая горделивый стан мегаяхты, первый попытался перевести разговор в игривое мужское русло.
— И корпус весь бронировал, — сдержанно отозвался второй. — Двести миллионов. Старую ребятам скинул. Ума не приложу, что они с таким богатством будут делать.
— Жируют, — неодобрительно откликнулся первый.
— Уже нет, — пожал плечами второй. — Больше никто не жирует. Даже жалко ребят, такие все бледные ходят.
— Что, опять пошлины снизишь? — приподнял бровь первый.
— Не знаю даже. Бюджет трещит. И ребят жалко, и вернуться хочется красиво. Хотя… Дай подумать. Бюджет трещит, шахтеры касками стучат, учителя бастуют, и тут…
— Только без чрезвычайки, — попросил первый.
— Да зачем она? Не нужна никакая чрезвычайка. И так все пройдет. По старой памяти.
— А я тебе кресло нагрею, — вздохнул первый.
— Да ладно, что ты? Мы же так и договаривались с самого начала, мол, если что, если рука дрогнет, я рядом.
— Ну да, — без энтузиазма согласился первый. — Пойдем, может, поныряем?
— И вот тут… Как подлинный гарант! «Возвращение стабильности»? А, черт с ним! Давай искупнемся. Вдруг и вправду там что прочистится?
— Отлично! — первый радостно потер руки. — Может быть, даже подстрелим кого-нибудь!
— Раньше погружались? — строго спросил плечистый инструктор по дайвингу, больше похожий на военного диверсанта в самоволке.
— Да, — сухо подтвердил второй.
— Нет, — предвкушающе покрутил головой первый.
— Тут ничего сложного, — сказал гид. — Я сам вас обучу и за вами в воде буду присматривать. Но вы на будущее учтите, что ныряют всегда тандемом. Всегда с напарником. Между напарниками должно быть полнейшее взаимное доверие.
— Мало ли что под водой приключится, — кивнул первый.
Внимательно посмотрев на него, инструктор продолжил — медленно и раздельно:
