Анатолий Приставкин - Солдат и мальчик
– Вот!
Солдат повертел обломок, присвистнул, глядя строго на Ваську.
– Выбрось ты эту штуковину, Василий, – посоветовал он. – Опасная игрушка. Лучше я сам закину… Васька вцепился в руку солдата, крикнул:
– Нет! Нет! Отдай!
– Зачем она тебе? – спросил тот. Подержал на ладони и протянул Ваське. Васька засунул обломок в штаны.
– Нужно. Вы же сами сказали, что без оружия мужчина не солдат.
– Я, Василий, про фронт говорил.
– А я про тыл, – отрезал Васька сердито.
Но долго злиться он не умел. Через несколько шагов спросил:
– Дядя Андрей, а вы «Катюшу» видели?
– Нет, не видел.
– Говорят, их никто не видел, потому что их возят под брезентом. У них там мина лежит под машиной, как только фашисты окружат и захотят узнать про «Катюшу», наши кнопку нажмут и взорвут ее.
– Смотри-ка, – произнес солдат. – Какие у тебя сведения.
– На заводе их делают в разных местах, и никто не знает, что это «Катюша». Дядя Андрей, сказать вам один секрет?
– Ну?
– «Катюши» делают на нашем Ухтомском заводе.
– Ты-то откуда знаешь? – спросил солдат, усмехнувшись.
– Так все знают…
Они остановились около магазина. Здесь была длинная очередь: женщины, старухи, дети.
– Что выбросили? – спросил Васька. Одна женщина ответила:
– Пока ничего. Говорят, мясные талоны будут селедкой отоваривать. С утра ждем, а ничего нет.
– Будет, – уверенно сказал Васька. – Это же ОРС, а ОРС знаете как расшифровывается? Обеспечь раньше себя, обеспечь родственников своих, обеспечь родственников сослуживцев, а остальное рабочим и служащим.
В очереди засмеялись, завздыхали, стали вспоминать всякие случаи, но Васька не дослушал, побежал вслед за солдатом. Тот уже стучался в дом, который был зеленого цвета.
Долго им не открывали, хотя и Васька и солдат видели, что в окне мелькают какие-то лица.
– Открывай! – крикнул им Васька. – Чего тянете? Испугались?
– Почему испугались? – спросил солдат.
– Они думают, что вы монтер, – сказал Васька.
– Ну и что?
– А у них электроплитки: штрафуют. Тетя Нюра однажды увидела монтера и спрятала плитку в комод. А монтер проверил счетчик, а потом и говорит: «Чего это у вас, гражданка, из комода дым идет?» Открыли, а там белье горит…
Загремел засов, защелкали замки, щеколды, дверь отворилась. На пороге встала крупная женщина, широкое простоватое лицо, волосы комьями свисали вниз. Тетка Акулина, Акулиха – так ее звали.
Глядя от порога сверху вниз, она громко произнесла:
– Чего ломитесь? Невмоготу? Принесли что-нибудь?
– Здравствуйте, – сказал солдат. – Нам Сеня нужен.
– Какой такой Сеня? – спросила Акулиха, прищуриваясь.
– Ну, Сеня… – Солдат пожал плечами и оглянулся на Ваську.
– Сенька Купец, – подсказал Васька. – А вы его мать? Вы на него похожи.
– Это он на меня похож, – отрезала Акулиха. – Чего надо-то?
– Поговорить, – сказал солдат.
– Ну, говорите. Я слушаю.
– Мы бы хотели с ним… лично…
– С ним? Нет уж, сперва лично со мной. Акулиха сделала шаг вперед и прикрыла за собой дверь. Васька смотрел из-за спины солдата. Подобных стервозных баб он встречал на рынке, такой попадешься, убьет на месте.
Васька дернул солдата за рукав, но тот не услышал, а может, не захотел слушать. Он стал рассказывать женщине про кражу вещей и оружия, про свое положение.
– Ну и что? – спросила Акулиха. – Вы на что намекаете, гражданин?
– Я не намекаю, – сказал солдат. – Ваш Сеня там был.
– У вас есть доказательства?
– Его видели, – солдат оглянулся на Ваську, и Акулиха посмотрела на Ваську и закричала:
– Кто же мог его видеть? Этот сопляк, что ли? Я его тоже знаю! Ну, подожди! Сенька придет, он тебе устроит желтую жизнь! Он тебе разобъяснит, как доносить на него!
– Не кричите, – громко оборвал солдат. – Вы не имеете права на мальчика кричать, а тем более запугивать.
Акулиха сплюнула и вытерла плевок ногой. Спокойно произнесла:
– Я так на ваши слова, поняли? Потеряли оружие, теперь ищете виновных? Не выйдет у вас ничего. А если станете приставать, то мы вас в милицию сведем да проверим, какой вы солдат без оружия и куда вы его пропили… А теперь угрожаете мирному населению…
Солдат смотрел на нее широко открыв глаза. Потом, будто опомнившись, махнул рукой, пробормотал:
– Вот дура.
Он повернулся, пошел не спеша от дома, в то время как в спину ему раздавался громкий крик Акулихи:
– Сам дурак! От дурака слышу! Все потерял, какой же ты не дурак! Вчерашний день ищешь! А я вот крикну участкового, может, и не солдат, и не дурак, а диверсант переодетый!
Васька сплюнул на дорожку, чтобы хоть чем-нибудь досадить противной тетке, и пошел вслед за солдатом. Нагнал его у магазина и сказал:
– Не бойтесь, дядя Андрей, она не позовет милицию! Тьфу, противная баба! Акулиха зубастая!
– Ладно тебе… баба. Где ты научился выражаться?
– А как ее назвать, если она орет как баба? – спросил Васька. – Курица не птица, а баба не человек! Солдат молчал.
– Ясное дело, – продолжал Васька. – Купца дома нет. Что будем делать, дядя Андрей? Тот пожал плечами:
– Посидим подождем?
– А сколько ждать? Он ведь может вообще не прийти?
Солдат посмотрел на Ваську.
– Ты вот что, Василий… Иди-ка домой. В детдоме могут забеспокоиться, что ты надолго пропал. А я сам здесь покараулю.
Васька усиленно замотал головой:
– Не-е, обо мне никто не будет беспокоиться. Я сам о себе всегда беспокоюсь. Потом, меня отпустили.
– У тебя родные какие есть? – спросил солдат, присаживаясь на обочину дороги. Васька продолжал стоять.
– У меня никогда никого не было. Я из детприемника сюда поступил.
Солдат не знал, что такое детприемник, но догадался: туда относят маленьких детишек. А вот кто относит и почему относит? Их бы расстреливать, этих сучек, которые отказываются от своих детей. Живет Васька и не понимает, что можно жить иначе, что существует родительская ласка, забота, материнское тепло. А где-то тут рядом мать живет, не знает, а может, и знать не хочет, что в этой беспризорной толпе ее оборванный сын бегает… Маленький звереныш, но и человек.
Солдат отчего-то закашлялся, отвернулся. А Васька увидел, как из калитки, где они только что были, вышла девочка в красненьком пальто, в беретике, сзади две косички и большие банты. Васька сорвался с места, на ходу крикнул:
– Оксана! Оксана!
Девочка оглянулась, посмотрела внимательно на Ваську, очень удивилась, – Здравствуй, Вася. Что ты здесь стоишь?
– У меня дела, – сказал Васька, подходя к девочке.
– А почему тебя не было на уроке? Смотри, тебя могут исключить.
Васька оглянулся, не слышал ли солдат всего сказанного. К счастью, не слышал. Васька законно считал, что не следует солдату знать о всяких временных Васькиных неудачах, в том числе со школой. Понизив голос, Васька спросил:
