Грэм Симсион - Проект Рози
— Кажется, ты не хотела участвовать в этом.
— Я передумала. — Она протянула мне книгу в заляпанном твердом переплете. — Учи наизусть. А мне пора на работу.
С этими словами Рози развернулась и ушла.
На обложке книги я прочитал: «Спутник бармена. Все о том, как смешивать и подавать напитки». Судя по всему, мне предстояло освоить азы новой профессии. Несколько рецептов я заучил еще в процессе уборки ванной. Готовясь ко сну, я пропустил тренировку по айкидо — и все ради новых знаний. На очередном рецепте до меня вдруг дошло, что все это реально смахивает на бред. В моей жизни снова поселился хаос, и я знал только одно противоядие. Я позвонил Клодии.
Она смогла встретиться со мной на следующий день. Поскольку официально я не числюсь среди ее клиентов, нам пришлось беседовать в кафе, а не в кабинете Клодии. И после этого меня обвиняют в педантизме и отсутствии гибкости!
Я обрисовал ей положение дел, опустив проект «Отец». Мне не хотелось признаваться в пиратском сборе образцов ДНК, который Клодия наверняка сочла бы неэтичным. Вместо этого я придумал, будто у нас с Рози общий интерес к кинематографу.
— Ты говорил о ней с Джином? — спросила Клодия.
Я сказал, что Джин представил Рози как кандидатку по проекту «Жена», и все, что он мог посоветовать, — это переспать с ней. Я объяснил, что Рози совершенно не годится на роль партнерши, но, вероятно, она думает, что интересует меня в таком качестве. Быть может, она решила, что наш общий интерес (к кино) — повод для серьезных отношений. Я же, как последний болван, задал ей вопрос о сексуальной ориентации, чем наверняка укрепил ее в этой мысли.
Между тем Рози ни разу не упоминала о проекте «Жена». Инцидент с Пиджаком очень ловко увел нас в сторону от главной темы, а потом события и вовсе стали развиваться по незапланированному сценарию. Рано или поздно я должен был сообщить Рози о том, что она выбыла из конкурса после первого же свидания, — но очень не хотел причинить ей душевную травму.
— Так вот что тебя беспокоит, — сказала Клодия. — Ты боишься обидеть ее.
— Совершенно верно.
— Так это же замечательно, Дон.
— Ошибаешься. Это большая проблема.
— Я не о том. Замечательно, что тебя волнуют ее чувства. Тебе нравится с ней общаться?
— Безумно нравится, — сказал я, впервые осознав это.
— А ей хорошо с тобой?
— Думаю, да. Но ведь она подавала заявку по проекту «Жена».
— Не переживай, — сказала Клодия. — Судя по тому, что ты рассказываешь, она все переживет нормально. Так что развлекайтесь в свое удовольствие.
Странная вещь произошла на следующий день. Впервые за все время Джин назначил мне встречу в своем офисе. Обычно о встречах прошу я, но из-за проекта «Отец» возник перерыв — такой, какого раньше в нашем общении не было.
Кабинет Джина гораздо просторнее моего — из-за должности, а вовсе не по производственной необходимости. Елена Прекрасная позволила мне зайти и подождать, поскольку Джин опаздывал. Я воспользовался случаем и проверил висевшую у него на стене карту мира — на предмет наличия флажков, вколотых в Индию и Белвгию. Я был почти уверен в том, что Индия уже давно завоевана, но вполне возможно, что Оливия на самом деле и не индианка. Она называла себя индуисткой, так что могла быть и с островов Бали, и с Фиджи — да из любой страны с индуистским населением! Джин коллекционировал паспорта, а не национальности — точно так же, как путешественники ведут учет стран, в которых побывали. Северная Корея предсказуемо оставалась без флажка.
Появился Джин и тут же попросил Елену Прекрасную принести нам кофе. Мы сели за его стол, как на совещании.
— Итак, — начал Джин, — ты говорил с Клодией.
Вот что значит не числиться официальным клиентом Клодии: я был лишен права на конфиденциальность.
— Я так понимаю, ты встречаешься с Рози. Как и следовало ожидать.
— Да, — ответил я. — Но делаю это вне проекта «Жена».
Хотя Джин — мой лучший друг, мне было неловко делиться с ним информацией о проекте «Отец». К счастью, Джин и не упоминал о нем — видимо, полагая, что у меня к Рози чисто сексуальный интерес. Меня даже удивило, что он не заговорил об этом сразу.
— Что ты знаешь про Рози? — спросил он.
— Не так уж много, — признался я. — Мы говорим все больше на отвлеченные темы.
— Постой-ка, — перебил он меня. — Ты ведь знаешь, кем она работает, где проводит время.
— Она барменша.
— Допустим, — сказал Джин. — И это все, что ты о ней знаешь?
— И еще она не любит своего отца.
Джин рассмеялся, хотя я не видел причин для смеха:
— Не думаю, что он Робинзон Крузо.
Поначалу я нашел это замечание весьма странным. Затем я вспомнил, что этого персонажа, уцелевшего в кораблекрушении, часто упоминают в качестве метафоры — в том смысле, что он «не одинок». В контексте нашего разговора это могло означать «не он один в немилости у Рози». Джин, должно быть, заметил мое недоумение и пояснил:
— Список мужчин, которые нравятся Рози, очень невелик.
— Она что, лесбиянка?
— Вполне возможно, — сказал Джин. — Ты посмотри, как она одевается.
Джин, видимо, судил по тому наряду, в котором Рози впервые появилась в моем кабинете. Но на работу она одевалась в традиционном стиле, — а во время наших поездок по делам ДНК носила исключительно джинсы и топы. Я помнил, какой сногсшибательной была Рози в тот вечер, когда произошел Инцидент с Пиджаком.
Быть может, там, где ее увидел Джин, Рози не хотела привлекать мужское внимание своим внешним видом. Женская одежда зачастую предназначена для того, чтобы усилить сексуальную привлекательность, необходимую при поиске партнера. Если предположить, что Рози не стремилась найти пару, то она была вольна одеваться так, как ей удобно. Мне о многом хотелось расспросить Джина, но я подозревал, что он неправильно интерпретирует мой интерес к Рози. Впрочем, один вопрос я не мог не задать, поскольку он был очень важным:
— Почему она захотела поучаствовать в проекте «Жена»?
Джин замялся.
— Кто знает, — сказал он. — Я не думаю, что она совсем безнадежна, но не стоит ожидать от нее слишком многого. У нее масса проблем. Не трать на нее время.
Джин даже не догадывался, насколько актуален его совет. Интересно, что он сказал бы, узнав, сколько времени я потратил на «Спутник бармена»?
14
Меня зовут Дон Тиллман, и я алкоголик. Эти слова пронеслись в моей голове, но я не произнес их вслух. И не потому, что был пьян, — хоть это и правда. Просто мне казалось, что стоит только их произнести, как они обернутся правдой. И у меня не останется иного выбора, кроме как вступить на путь разума, предполагающий полный отказ от спиртного.
