Никола Юн - Всё на свете (ЛП)
— Я тоже рада тебя видеть, — пищу я.
Она отодвигается, качает головой, будто я какое-то диво дивное, а потом снова меня прижимает.
— Ох, моя девочка, — говорит она. — Ох, как я по тебе скучала. — Она держит мое лицо в своих руках.
— Я тоже по тебе скучала. Извини за…
— Стой. Тебе не за что извиняться.
— Ты из-за меня потеряла работу.
Она пожимает плечами.
— Я нашла другую. Кроме того, я скучаю именно по тебе.
— Я тоже по тебе скучаю.
— Твоя мама поступила так, как должна была.
Мне не хочется думать о маме. Поэтому я осматриваюсь в поисках Олли, который стоит на расстоянии от нас.
— Ты помнишь Олли, — говорю я.
— Как я могла забыть это лицо? И это тело, — говорит она достаточно громко, чтобы он услышал. Она идет к нему и притягивает его в объятия, которые слегка более сдержанные, чем объятия со мной.
— Ты заботишься об этой девочке? — Она отодвигается и достаточно сильно похлопывает его по щеке.
Олли потирает щеку.
— Я стараюсь изо всех сил. Не знаю, знаете ли вы это, но она может быть немного упрямой.
Карла долгую секунду смотрит то на меня, то на него и замечает напряжение между нами.
Мы все еще стоит в дверном проеме.
— Заходите. Заходите, — говорит она.
— Мы не думали, что ты так рано встаешь, — говорю я, как только мы заходим.
— Чем старше становишься, тем меньше спишь. Вот увидишь.
Мне хочется спросить у нее, стану ли я старше. Но вместо этого я спрашиваю:
— Роза здесь?
— Спит наверху. Хочешь, чтобы я разбудила ее?
— У нас нет времени. Мне просто хотелось увидеть тебя.
Она снова берет мое лицо в руки и снова меня рассматривает, в этот раз зорким взглядом медсестры.
— Должно быть, я многое пропустила. Что ты здесь делаешь? Как себя чувствуешь?
Олли подходит ближе, желая услышать мой ответ. Я обвиваю себя руками за талию.
— Замечательно, — отвечаю я слишком уж бодро.
— Расскажи ей о таблетках, — говорит Олли.
— Каких таблетках? — спрашивает Карла, глядя только на меня.
— У нас есть таблетки. Экспериментальные.
— Я знаю, что твоя мама не давала тебе ничего экспериментального.
— Я купила их сама. Мама не знает.
Она кивает.
— Где купила?
Рассказываю ей то же самое, что рассказала Олли, но она не верит мне. Ни на секунду. Она прикрывает рот рукой, а глаза становятся огромными, как в мультиках.
Я вкладываю всю душу в свой взгляд и молча умоляю ее. Пожалуйста, Карла. Пожалуйста, пойми. Пожалуйста, не выдавай меня. Ты сказала, что жизнь это подарок.
Она отводит взгляд и потирает круговыми движениями место над грудью.
— Вы, должно быть, хотите есть. Приготовлю вам завтрак.
Она показывает нам присесть на ярко-желтый диван, а потом исчезает на кухне.
— Именно так я представляла себе ее дом, — говорю я Олли, как только она уходит. Не хочу, чтобы он задавал вопросы о таблетках.
Никто из нас не садится. Я отступаю от него на шаг или на два. Стены квартиры выкрашены в основные цвета. Практически все поверхности скрываются под разными безделушками и фотографиями.
— Кажется, она нормально отреагировала на таблетки, — наконец говорит Олли. Он придвигается ближе, но я напрягаюсь. Боюсь, что он почувствует ложь на моей коже.
Я брожу по гостиной, рассматривая фотографии поколений женщин, которые похожи на Карлу. Огромная фотография с ней, держащей на руках маленькую Розу, висит над двухместным диванчиком. Что-то в этой фотографии напоминает мне о моей маме. Все дело в том, что она смотрит на Розу не только с любовью, но и со свирепостью, будто сделает все, чтобы защитить ее. Я никогда не смогу расплатиться с ней за все, что она сделала для меня.
Карла готовит нам на завтрак чилакилес — это кукурузная тортилья с сальсой, сыром и мексиканскими сливками, которые похожи на взбитые сливки. Это блюдо вкусное и новое, но я пробую всего кусочек. Слишком нервничаю, чтобы есть.
— Итак, Карла. По твоему профессиональному мнению, ты правда думаешь, что таблетки сработают? — спрашивает Олли. Его голос переполнен оптимизмом.
— Возможно, — говорит она, но качает головой, когда отвечает. — Не хочу давать вам ложную надежду.
— Расскажи мне, — говорю я. Мне нужно спросить у нее, почему я еще не заболела, но я не могу. Я попала в сети своей лжи.
— Может быть такое, что таблетки откладывают твою болезнь. Даже без таблеток могло быть такое, что ты просто еще не столкнулась со спусковым механизмом.
— Или может быть такое, что таблетки работают, — говорит Олли. Он находится на грани надежды. По его мнению, эти таблетки — чудо.
Карла похлопывает Олли по руке.
— Ты славный парень, — говорит она ему.
Она не смотрит на меня, забирает наши тарелки и идет на кухню.
Я следую за ней медленно, потому что стыжусь.
— Спасибо.
Она вытирает руки о полотенце.
— Я тебя понимаю. Я понимаю, почему ты здесь.
— Я могу умереть, Карла.
Карла смачивает тряпку и вытирает уже чистую стойку.
— Я уехала из Мексики посреди ночи без ничего. Я не думала, что выживу. Немногим это удается, но я все равно уехала. Я оставила папу, маму, сестру и брата.
Она ополаскивает тряпку и продолжает:
— Они пытались меня остановить. Сказали, что это не стоит моей жизни, но я сказала, что это моя жизнь и мне решать, чего это стоит. Я сказала, что уеду и либо умру, либо проживу жизнь лучше.
Теперь она снова ополаскивает тряпку и крепко ее выжимает.
— Говорю тебе, когда я уехала из дома той ночью, то никогда не ощущала себя такой свободной. Даже сейчас, за все время пока я здесь, я никогда не ощущала себя такой свободной, как в ту ночь.
— И ты об этом не сожалеешь?
— Конечно, я об этом сожалею. Много чего плохого произошло во время того путешествия. И когда мама с папой умерли, я не смогла приехать на похороны. Роза ничего не знает о том месте, откуда она родом. — Она вздыхает. — Ты не живешь, если не сожалеешь.
О чем мне сожалеть? Мой разум прокручивает видения: мама одна в моей белой комнате задается вопросом, куда пропали все, кого она любила. Мама одна в зеленом поле смотрит на мою могилу, могилу моего папы и моего брата. Мама умирает одна в этом доме.
Карла дотрагивается до моей руки, и я безжалостно выкидываю эти видения из головы. Даже не могу думать о таком. Если буду думать, то не смогу жить.
— Может, я не заболею, — шепчу я.
— Точно, — говорит она, и надежда распространяется по мне, как вирус.
НАПИШУ ТЕБЕ ПОЗЖЕ
ЧАСТО ЗАДАВАЕМЫЕ ВОПРОСЫ ТЕХ, КТО ЛЕТИТ ВПЕРВЫЕ
